Возвращение Ленина в Россию в 1917 году

Разработка и принятие плана проезда через Германию

Не делая никаких иллюзий по поводу Англии и Франции в отношении проезда интернационалистов, В. И. Ленин интересовался и другими возможными путями на родину, но ни он, ни другие большевики не выступали с инициативой проезда через территорию Германии, понимая, что империалистическая буржуазия немедленно воспользуется этим предлогом для очередной клеветнической кампании. В. И. Ленин решительно отклонил предложение Я. С. Ганецкого о получении содействия немецких социал-демократов в получении пропуска через Германию, тотчас пресек попытку воспользоваться услугами социал-шовиниста Парвуса17.

В эмигрантских кругах, в частности среди меньшевиков, возникла мысль о возможности обмена русских эмигрантов на немецких военнопленных в России. Один из меньшевистских лидеров, Л. Мартов, выдвинул в самой общей форме план проезда эмигрантов через Германию в нейтральный Стокгольм. Этот план на совещании социалистов-циммервальдистов был признан целесообразным. Председателю интернациональной социалистической комиссии Р. Гримму было поручено прозондировать почву по поводу реализации этого плана. Гримму удалось договориться с руководителем Политического департамента Швейцарии Гофманом (фактически выполнявшего функции министра иностранных дел), чтобы тот в качестве частного лица принял посредничество и добился принципиального согласия правительства Германии. После того, как Гофман договорился в принципе с немцами о свободе проезда эмигрантов независимо от их политических направлений, от отношения к вопросу о «защите отечества», о продолжении войны Россией или заключении ею мира и т. д., Мартов и некоторые представители других фракций отказались от своих же предложений, мотивируя это тем, что надо прежде всего получить согласие от российских властей. Считая такое решение Мартова и К° в величайшей степени ошибочным и приносящим глубочайший вред революционному движению в России, Заграничная большевистская коллегия ЦК РСДРП постановила принять предложение Р. Гримма, поскольку при сложившейся ситуации это единственный путь для возвращения на родину, а поэтому необходимо известить всех членов партии большевиков о принятии предложения и о немедленном отъезде, пригласить их принимать записи от всех желающих ехать. Постановление Заграничной коллегии ЦК РСДРП (б) было сообщено представителям других направлений.

После принятия четкого решения Заграничной коллегии ЦК РСДРП (б) Р. Гримм выступил с опровержением. Меньшевики, эсеры и бундовцы начали склоку, считая, что план проезда через Германию может быть осуществлен, если будет получена санкция из Петрограда, то есть фактически они предлагали отложить осуществление плана на неопределенное время. В течение двух недель в Женеве, Лозанне и других городах Швейцарии целыми сутками велись дискуссии, шла борьба между сторонниками и противниками проезда через Германию. Н. К. Крупская писала по этому поводу: «…меньшевики и с.-р. подняли отчаянную склоку. Собственно говоря, никто не говорит, что принципиально не считает возможным ехать через Германию; на это храбрости хватит только у патриотов, но боятся патриотического настроения, боятся, что масса не поймет мотивов, будет считать изменниками и пр.»18. Ныне в свете исторических фактов, извлеченных историками из газет, журналов, архивов, в свете воспоминаний современников ясно, как радушно рабочие и солдаты России приняли своего вождя, отбросив клеветнические наветы на него буржуазии. А вот как сам В. И. Ленин, по свидетельству А. В. Луначарского, ответил с усмешкой на лице на доводы своих оппонентов, что рабочие не поймут доводов использовать какую угодно дорогу, для того, чтобы попасть в Россию и принять участие в революции: «Вы хотите уверить меня, что каким-нибудь клеветникам удастся сбить с толку рабочих и уверить их, будто мы, старые, испытанные революционеры, действуем в угоду германского империализма. Да это курам на смех»19.

Дискуссии с меньшевиками, эсерами и бундовцами, объяснения с Р. Гриммом, фактически солидаризировавшимся с ними, закончились тем, что большевикам пришлось отказаться от его услуг, хотя он и выразил согласие по-прежнему посредничать в деле организации проезда решивших ехать немедленно эмигрантов. Дальнейшие события полностью подтвердили верность этого решения.

Организаторы проезда русских эмигрантов попросили довести дело до конца Фрица Платтена, который энергично взялся за осуществление плана возвращения в Россию. 21 марта (3 апреля) на приеме у германского посланника в Берне барона фон Ромберга им было получено согласие на пропуск эмигрантов через Германию независимо от их партийной принадлежности. Пропуская русских интернационалистов в Россию, германские империалисты, естественно, рассчитывали, что этот акт поможет им прежде всего ослабить Россию и добиться выгодного для себя сепаратного мира с ней. Но эти расчеты были недальновидными. Оказавшись в нейтральной стране — Швеции, В. И. Ленин, по воспоминаниям Ф. Стрёма, заявил, что, вполне естественно, правительство Германии, разрешая проезд интернационалистов, «спекулировало на нашей оппозиции буржуазной революции, но этим надеждам не суждено оправдаться. Большевистское руководство революцией будет гораздо опаснее для немецкой императорской власти и капитализма, чем руководство революцией Керенского и Милюкова»20. Истинные цели и все мытарства большевиков по организации проезда на родину через Германию были поняты и оценены западноевропейскими социалистами-интернационалистами, которые одобрили Протокол собрания членов РСДРП (б) о способах возвращения социалистов в Россию и выступили со специальным «Заявлением» для печати. В нем говорилось, что подписавшим это «Заявление» известны условия, на которых немецкое правительство разрешило проезд в Швецию, что оно при этом лишь спекулирует на усилении антивоенных тенденций в России. Западноевропейские интернационалисты ни минуты не сомневались, что русские интернационалисты едут в Россию затем, чтобы служить там делу революции, содействовать тому, чтобы и пролетарии всех стран, особенно рабочий класс Германии и Австрии, поднялись на революционную борьбу против своих правительств. Предвидение лучших представителей социал-демократии Европы полностью оправдалось. Подготовленный большевиками Великий Октябрь стал прологом революций 1918 года в Германии и Австро-Венгрии, покончивших с империалистическими империями в этих странах. Людендорф с запозданием в своих воспоминаниях сожалел, что правительство Вильгельма II не учло последствий пропуска большевиков в Россию и их деятельности на родине.

По поводу решения большевиков о проезде через Германию в «Заявлении» сказано: «…мы, нижеподписавшиеся интернационалисты Франции, Швейцарии, Польши, Германии, полагаем, что наши русские единомышленники не только вправе, но и обязаны воспользоваться представившимся им случаем проезда в Россию»21. Под документом 7 апреля (25 марта) стояли подписи П. Гарлитейна (Рермания), Анри Гильбо, Ф. Лорио (Франция), М. Г. Вронского (Польша), Ф. Платтена (Швейцария). Протокол одобрили также по приезде эмигрантов в Стокгольм интернационалисты: Норвегии — А. Г. Хансен, Швеции — К. Линдхаген, Ф. Стрём, К. Н. Карлсон, К. Чильбаум, Т. Нерман.

Перед отъездом из Швейцарии Ленин написал «Прощальное письмо к швейцарским рабочим», которое 26 марта (8 апреля) было обсуждено и принято на собрании отъезжавших в Россию большевиков. В письме выражалась глубокая благодарность революционным рабочим Швейцарии, с которыми большевики работали многие годы. В нем подробно излагались стоящие перед российской революцией, перед революционными социал-демократами задачи. Эти же задачи В. И. Лениным были разъяснены в листовке «Товарищам, томящимся в плену» двум миллионам военнопленных в Германии и Австрии.

Из Берна через Германию в Стокгольм

Ф. Платтен, приняв предложение большевиков об организации их переезда через Германию, 3 апреля (25 марта) обратился к германскому послу и представил ему следующие письменные условия: