Война Германии в воздухе

Планомерная мобилизация полевых авиационных отрядов была произведена за 5 дней; принимая во внимание большое количество боевых частей, развернувшихся из формирований мирного времени в момент мобилизации, и новизну задачи, это нужно считать значительным успехом.

Придание авиаотрядов корпусам и армиям в общем оправдало ожидания. Однако, распределяя между отрядами задания, командующие войсками нередко ограничивались лишь указанием того района, в котором должна была вестись разведка. В критические моменты часто случалось, что авиационные отряды вообще не получали никакого приказа, и, если командиру отряда лично не удавалось восстановить связь со своим командованием, общая обстановка оставалась невыясненной и наблюдатели иной раз не знали, где свои и где неприятельские войска.

Вообще на воздушную разведку особых надежд не возлагали. Считалось нормальным, если целыми неделями не появлялось в воздухе ни своего, ни неприятельского самолета. Успехи летчиков, которые день за днем Доставляли все более подробные сведения о противнике, поражали командование; насыщенность донесений информацией возбуждала недоверие, и в штабах использовали любую возможность подтверждения их другими видами разведки.

Донесения летчиков всегда оказывались достоверными, когда те сообщали о замеченных ими неприятельских войсках, к донесениям же об отсутствии войск приходилось относиться с осторожностью, так как противник уже тогда умел маскироваться как на марше, так и на стоянках.

Успехам летчиков способствовала установившаяся в августе хорошая погода. Так, например, авиаотряд 3-го армейского корпуса присылал ежедневно с 15 августа по 9 сентября 1914 года, за исключением двух дождливых дней, ценные сведения, несмотря на то, что за это время он переменил 18 стоянок.

Стремление наших летчиков проникать как можно глубже в тыл противника при выполнении дальних разведок поощрялось командованием правого фланга германских армий. Так, например, в результате нескольких полетов авиаторы обнаружили, что бельгийцы оставили позиции у Рента, а затем проследили за их отступлением к Антверпену. Однако обнаружить высадку во французских гаванях английского экспедиционного корпуса оказалось настолько затруднительным, что главное командование вплоть до 20 августа полагало, что крупных высадок еще не производилось.

Из-за отдаленности не представлялось возможным с помощью разведывательных самолетов вести наблюдение за самой высадкой, а наиболее пригодные для такой дальней разведки дирижабли главное командование вначале не применяло. Переброска английских войск из Гавра в Като совершалась, главным образом, между 16–21 августа. Произведенная авиаторами разведка района Лилля и Остенде оказалась неудачной. Впервые английские войска вошли в район действия немецкой авиационной разведки 21 августа. Теперь летчики могли следить за перемещением английской армии от Като к Мобежу (21 августа) и от Мобежа к Монсу (22 августа). Однако результаты разведки оказались скудными. Впрочем, полученные 21 августа данные об усиленном железнодорожном движении у Монса, об интенсивных автомобильных перевозках по направлению к Монсу с юга-запада, а также сведения о направляющейся походным порядком из Баве в Бинш батарее и дополнительные данные, полученные 22 августа, о движении многочисленных обозов от Англефонтена на Баве дали некоторые отправные данные. Однако же нахождение всего экспедиционного корпуса на линии Конде— Бинш осталось все еще необнаруженным. Отходящего после сражения у Монса противника летчики потеряли уже дольше из виду. То, что англичане направились не к Мобежу, было с точностью установлено еще утром 24 августа. Авиаразведка 9-го армейского корпуса доносила:

«8 час 16 мин утра. Противник отходит с линии Сен-Гислен— Живри в западном и южном направлениях. Главные пути отхода: Живри— Баве; Монс— Ля-Лонгвиль; Монс— Жанли— Баве; Баве— Сен-Вааст— Жанлен; Одреньи— Ангр; Руазен— Бри; Ангр— Зеебург...» (далее следуют данные о неприятельской артиллерии).

К сожалению, полученное ночью главным командованием другое донесение авиаразведки не ограничивалось констатацией наблюдаемого отхода противника на Баве, но добавляло заключение: «общий отход к Мобежу». Это было неверно. 9-му армейскому корпусу уже 25 августа в 8 час утра сообщили, что противник в 6 час 50 мин утра от перекрестка дорог у Баве большими силами отходит к Авену, Ле-Като, Ле-Квенуа и только меньшими силами отходит к Мобежу. Нежелательными последствиями этого ошибочного донесения были изменение приказов и форсированные переходы войск.

О содействии летчиков операциям 3-й армии на Маасе в те же дни говорится в одном из донесений штаба 3-й армии от 25 августа 1914 года главному командованию следующее: «23 августа около 10 часов утра, согласно донесению летчика армейского авиаотряда, противник отступает в юго-западном направлении». Узнав об отступлении противника штаб 3-й армии принял решение о его преследовании в направлении Филипвиль— Ромере, для чего была направлена одна дивизия восточнее Живе на Фюме. Выполнение этого решения, однако, замедлилось, наступлением темноты удалось овладеть западным берегом Мааса между Гуксом и Ленном; лишь утром 24 августа главные силы смогли переправиться через Маас. Еще 23 августа штаб 2-й армии обратился за помощью в штаб 3-й армии, а рано утром 24 августа прибыл офицер из штаба 2-й армии, который сообщил, что их армия на рассвете атакует занимающего, по-видимому, укрепленную позицию противника, который располагает силами примерно в 5 корпусов и упирается восточным флангом в Меттет. В связи с этим 3-ю армию настоятельно просили поддержать 2-ю армию наступлением в направлении с востока на запад. Надлежало в кратчайший срок решить, довериться ли донесению летчика от 23 августа или же высказанной штабом 2-й армии с такой определенностью оценке положения. Доверились последней, и, скрепя сердце,— я был тогда начальником штаба 8-й армии— командующий отдал приказ двинуть на запад большую часть сил — четыре из шести имевшихся в распоряжении армии дивизий. Утром один из летчиков сообщил в штаб о том, что главные силы противника отошли, по-видимому, в беспорядке в юго-западном направлении и что только слабые арьергарды прикрывают уже переправившиеся части армий. Тотчас же в 0 час 45 мин был отдан приказ преследовать противника в юго-западном направлении и перерезать ему пути отступления. Получаемые 2-й армией от летчиков противоречивые сведения также отчасти указывали на отступление противника. То, что уже начавшийся отход противника не был точно зафиксирован, частично объясняется тем, что авиационный отряд левофлангового корпуса, вопреки протесту его командира, был по приказанию армейского командования почти в полном своем составе направлен на установление связи с 3-й армией. 23 августа связь не могла еще быть установленной, так как Маас вплоть до позднего вечера оставался в руках неприятеля.

Многочисленные сведения об отходе англо-французских войск, которыми располагало главное командование, не давали повода думать, что отступление противника носит характер бегства. Только наблюдая непосредственное столкновение войск, немецкие летчики констатировали возникавший временами беспорядок в неприятельских колоннах. Из донесений одно заслуживает быть особо отмеченным, так как оно имело решающее влияла на исход операций. 29 августа 1-я армия перешла в наступление на англичан, рассчитывая ударить по их правому флангу южнее линии Ля-Ферте — Милон. Когда левофланговый 9-й армейский корпус, направляясь в южном направлении, проходил восточнее Ля-Ферте, командир корпуса получил донесение летчика, сообщавшего, что левый фланг французских войск, оцениваемый в три армейских корпуса, стремится почти в том же направлении, в котором движутся германские войска, — к переправам через Марну восточнее Шато-Тьерри — и что его арьергарды в районе Брена и Фима только лишь выступают. Генерал Кваст решил использовать преимущество в продвижении германских войск и самостоятельно двинуться на Шато-Тьерри. 3 сентября вся 1-я армия двинулась следом за этим корпусом через Марну, так как, по дальнейшим донесениям летчиков, преследование англичан успеха не обещало.