Короли комедии - Сергей Антимонов

В "Кривом зеркале" был поставлен и шуточный балет Гебена "Разочарованный лес, или Счастливое бракосочетание с удачным апофеозом". Комические танцы с пародией на музыку Чайковского. Больше всего публика смеялась над комической жестикуляцией Антимонова, который для лучшего пояснения своих чувств "сек жену"... (Как это выглядело, остается только догадываться).

Особой популярностью пользовался "Кинематограф" Гейера. Похоже, искусствоведы тех лет недолюбливали "мигающий синема", поэтому восторженно писали: "Так просто и так искусно удалось показать эту нелепость кинематограф". Создатели придумали забавный ход: дрожащее освещение, которое создавало удивительный эффект, полную иллюзию экрана. Сергей Антимонов играл Лектора, который вяло и безучастно докладывал сюжеты картин и все разъяснения заканчивал меланхолическим: "Мишка, верти!" Этой фразе были посвящены многие рецензии и статьи, одна из которых заканчивалась строкой: "Нет никаких сил улыбаться тихо, благонравно..."

Режиссерская трагедия-буффонада "Ревизор" Евреинова представляла собой пять построений одного отрывка комедии Гоголя. Одну из них играли по Станиславскому, другую - по Рейнгардту, третью - по Максу Линдеру и т.д. Антимонов блистал в роли Ляпкина-Тяпкина.

Участвовал он и в моноспектаклях. В монодраме Евреинова "В кулисах души" Антимонов читал лекцию о том, что человек состоит из нескольких Я. При этом он писал на школьной доске мелом: "Я = Я1 + Я2 + Я3 + ... = Яn". И в этой лекции был необычайно тонкий налет трагедии, странно перепутанный с комическим, как вино с ядом. Ну а к сценке "Лекция об алкоголизме в сопровождении туманных картин" комментарии не нужны. Кроме Антимонова, никто из актеров "Кривого зеркала" не мог один держать зал, доводя его при этом до истерических всхлипываний от хохота.

В 1909 году на афише "Кривого зеркала" фамилия Антимонова впервые появилась над названием спектакля. Его мини-пьеса "Водотолчея" представляла собой каскад реприз: по сюжету, модные современные режиссеры выправляли текст монолога актера. "Водотолчея" была сыграна сто раз, что для театра миниатюр стало рекордом.

Пьеса Антимонова "Женщина и смерть" анонсировалась как "клевета в одном действии". Она зло и обидно вышучивала специфические черты характера женского пола. Один из критиков писал: "В один вечер вы услышите пять талантливых клевет на мужчину. Мужчины всех стран, соединяйтесь и идите в "Кривое зеркало"! Спасибо Холмской. Мы отомщены".

"Мужья и жены" стали еще более смелым произведением Сергея Антимонова. Три пары, набившие себе оскомину в супружестве, решаются обменяться женами, но после досадной путаницы возвращаются в свое "первобытное" состояние. Действие было буквально нашпиговано репризами, которые разбавляли задушевные разговоры с публикой. Но, что любопытно, сам автор в инсценировках своих пьес не участвовал.

Антимонов активно печатался в журнале "Театр и Искусство", газетах "Будильник", "День", писал фельетоны и пьесы, часть из которых вошла в сборник "Дюжина пьес". Эти двенадцать миниатюр Антимонова взяли в свой репертуар некоторые театры Петербурга и других городов.

Между тем "Кривое зеркало" из театра "малого искусства" все более эволюционировало в сторону большого, классического театра. Оно создало свой жанр, свое искусство сценической улыбки, свои приемы и методы. Но наступали новые времена, которые несли новые "ценности" и диктовали новые правила игры.

В самом начале октября 1917 года газеты писали: "Театр "Кривое зеркало" открыл сезон очень поздно, 30 сентября, очевидно "не без борьбы роковой". И действительно, открываться в нынешнем сезоне такому театру для изысканной публики - едва ли резон. Впрочем, поставленная для открытия сатира "Да здравствует правосудие" - пьеса, доступная и для большей публики..."

Как прошел этот сезон, с каким успехом или вообще без успеха - сегодня никто не скажет. Известно одно - этот сезон стал для "Кривого зеркала" последним. В 1922 году театр возобновил свою работу и просуществовал еще девять лет, но Сергей Иванович туда больше не вернулся.

Он вновь уехал в провинцию. Лето 1918 года играл в Вологде, в товариществе группы Александринского театра. Зиму - в "Привале комедиантов", находившемся в ведении Комитета охраны памятников искусства и старины. В 1919-м выехал в Покровск, где был заново основан Советский драмтеатр имени Луначарского. В 1920 году Антимонов перешел в Саратовский театр имени К.Маркса. Там режиссер Канин поставил его пятиактные комедии "Бова-королевич", "Цари" и "Колумб". Одновременно "Бова-королевич" появился в афише Коммунального театра-студии на Литейном в Петрограде. А знаменитый актер Евсей Любимов-Ланской начал читать в концертах пьесу Антимонова "Гоголь".

В 1922 году Сергей Иванович окончательно перебрался в Москву. За короткий срок он поменял несколько театров: "Кривой Джимми", "Вольный ветер", "Театр на площади", театр имени Комиссаржевской. Там же шли его пьесы "Бова-королевич", "Мужья и жены", "Петровы потехи". А после того, как в Московском театре сатиры поставили "Нужную бумажку" и "Чужую голову", Антимонов перешел туда.

В Театре сатиры царила особая атмосфера, по духу напоминавшая "Кривое зеркало". Шли спектакли-обозрения, водевили, сатирические и злободневные миниатюры, блистали знаменитые комики Курихин, Поль, Корф, Милютина, Кара-Дмитриев, Холодов, Владимир Хенкин. В этой труппе Сергей Антимонов, с одной стороны, был на достойном уровне, а с другой... Его индивидуальность и самодостаточность мешали ансамблевости спектаклей. Играя, допустим, крестьянского поэта в "Таракановщине", актер постоянно выпадал из общей картины и стиля, несмотря на удачный рисунок и акцент. Ему даже советовали притушить экспрессию, саму по себе оправданную, но мешающую слиться в целое с партнерами и со всей сценической обстановкой. Антимонов не стал премьером этого театра - места лидеров уже были заняты. Он довольствовался небольшими ролями, чаще всего требующими обильного грима, такими, как священники, крестьяне, старики, и создавал эти образы необычайно смешно. Сергей Иванович был скромен, а это тяжелое качество для актера. Так что он не занял в театре должного ему места.