Жизнь замечательных времен. 1975-1979 гг. Время, события, люди

На Одесской киностудии режиссер Георгий Юнгвальд-Хилькевич заканчивает подготовительные работы по фильму «Д’Артаньян и три мушкетера». До съемок остается чуть больше двух недель, и практически все актеры на главные роли уже подобраны. На роль неистового гасконца утвержден Михаил Боярский, на Атоса — Вениамин Смехов, на Портоса — Валентин Смирнитский, на Арамиса — Игорь Старыгин, на кардинала Ришелье — Александр Трофимов, на Бонасье — Ирина Алферова. Последнюю Хилькевичу навязали сверху, поскольку сам он хотел снимать в этой роли Евгению Симонову. Когда это случилось, от роли Бэкингема отказался Игорь Костолевский, поскольку хотел сниматься только с Симоновой.

С исполнительницей роли Миледи вышла иная история. В этой роли Хилькевич очень хотел снимать Елену Соловей, и та уже дала свое согласие. Причем, когда незадолго до съемок актриса внезапно забеременела, она согласилась сделать аборт, лишь бы сниматься у Хилькевича. А потом внезапно передумала. Сообщила, что решила рожать: «Он уже шевелится, не могу я сделать аборт». А до съемок оставались считаные недели. Хилькевич сел за срочную переделку сценария. В итоге из Миледи он сделал этакого Джеймса Бонда в юбке и пригласил на эту роль Маргариту Терехову. Но теленачальники эту кандидатуру внезапно не утвердили, спустив режиссеру другую актрису — партнершу Ирины Алферовой по сериалу «Хождение по мукам» Светлану Пенкину. Но Хилькевич хотел снимать только Терехову. Тем более что он и так ряд актеров взял в картину по протекции сверху. Короче, он уперся: либо Терехова, либо сериала вообще не будет. Видимо, он источал такую решимость, что с ним решили не связываться.

Вспоминает М. Терехова: «Помню, на территорию двора нашего театра въехала машина, такой маленький «уазик», и остановилась перед служебным входом. Меня вызвали с репетиции и говорят:

— Там тебя ждут.

Вышла я, автобус увидела не сразу. И слава богу! Оказывается, изнутри меня внимательно разглядывали. Одета я была в черные брюки и сапоги. На мне была зайцевская черная блузка и на ней белые полосы. Что-то вроде основного костюма Миледи. Оглядываюсь, ищу, кто пришел?

Наконец из автобуса выходит Юра Хилькевич. Подошел ко мне и сказал:

— Выручай.

Честно сказал, что в роли Миледи должна была сниматься Соловей, но это сорвалось. Съемки уже начались, уже была записана музыка. Я ответила, что должна послушать эту музыку. Мне включили ее чуть ли не в автобусе. Когда же я услышала песни, то пришла в ужас. Встала и сказала:

— Спасибо, я в этом участвовать не буду. По-моему, то, что там написано, очень пошло. Я — не певица из мюзик-холла.

Текст там был ужасающий: «Я с самого детства обожаю, тра-ля-ля-ля-ля». И это они вдвоем с Рошфором должны были петь. Смех.

Юра тоже поднялся, пожал мне руку и говорит:

— Спасибо! Я тут один кричал, что это пошло и омерзительно. А.теперь мы вдвоем. Клянусь, музыку Макс уже переписывает.

От неожиданности я замолчала. И тут он начал меня убеждать, что из-за такой ерунды отказываться от роли не стоит. На этом мы и сошлись. И в роль я вскочила буквально на самом ходу…»

Далее послушаем рассказ Г. Юнгвальда-Хилькевича:

«Терехова приехала на пробу. Мы надели на нее шифоновую кофточку, без лифчика. Впервые в истории советского кинематографа в кадре была видна женская грудь не в течение одного стыдливого мгновения, а практически постоянно.

Привез я на телевидение эти пробы показывать. Главный редактор погрозила мне пальцем и сказала:

— И хотя так делать нельзя, это очень красиво. Если хотите — снимайте. Терехова хороша. Но вкус у вас все равно плохой…»

Когда все пробы были утверждены, в Одессе собрались все главные исполнители во главе с режиссером и композитором фильма Максимом Дунаевским, чтобы отметить это дело. Засели в кафе, расположенном в полуподвальном помещении. Все шло хорошо, пока Дунаевский не пригласил на танец симпатичную девушку с соседнего столика. А та была не одна, а с кавалером. А тот оказался «крутым» и решил проучить композитора. Схватив его за грудки, поволок в угол разбираться. Дунаевскому, который драться не умел, однозначно светила инвалидность. Но тут на помощь пришел Хилькевич. По словам последнего, дальнейшие события выглядели следующим образом:

«Я заехал бандиту по зубам. Макс тут же сбежал, а я остался. И тут начали мочалить меня. Я отбиваюсь. А сам смотрю — нет ли подмоги. Кто-то из дам побежал за подкреплением. Их-то двое, а я — один. Боюсь только одного: кто-нибудь меня пнет по ноге, я упаду, и тогда все…

Одного я ударил, он упал, образовалась легкая свалка. Боли не чувствовал. Потом выяснилось, что три пальца сломал. А Мишка Боярский за толстым слоем льда сидит себе с девицами и ничего не слышит. И вдруг в тот момент, когда мне в зубы залепили, откуда ни возьмись Боярский. И — враги побежали! Как в фильме. И тут появляется Макс Дунаевский: «Где они? Сейчас я…» Ну прямо Планше из романа Дюма…»

Но вернемся из Одессы в Москву. В здешних кинотеатрах в первой половине марта состоялись следующие премьеры: 2-го в широкий прокат вышел советско-болгарский фильм «Юлия Вревская» режиссера Николая Корабова с участием Людмилы Савельевой, Стефана Данаилова и др.; 6-го — мелодрама Гавриила Егиазарова «Портрет с дождем» с участием Игоря Ледогорова, Галины Польских, Алексея Петренко и др.; 13-го — социальная драма Динары Асановой «Беда», где снялись Алексей Петренко, Елена Кузьмина, Лидия Федосеева-Шукшина и др.; экранизация тургеневской «Аси», осуществленная Иосифом Хейфицем, где главную роль исполняет Елена Коренева. Из зарубежных премьер выделю французскую политическую драму «В Сантьяго идет дождь».

Кино по ТВ: «Кража зарплаты» (ГДР, 2-го), «Алешкина любовь» (3-го), «Тигры» на льду», «Это сладкое слово — свобода» (с субтитрами), «Борец и клоун» (4-го), «Три тополя на Плющихе» (5-го), «Тепло твоих рук» (6-го), «Екатерина Воронина» (7-го), «Кавказская пленница», «Что с тобой происходит?», «Женщины» (8-го), «Как избавиться от Геленки?» (10-го), «Флаги на башнях», «Джузеппе Верди» (Италия, впервые по ТВ, 11-го), «Кошка на радиаторе» (т/сп), «Укротительница тигров» (12-го), «Первый курьер» (13-го), «В начале века», «Лунный камень» (Англия, 14—17-го), «Павел Луспекаев» (д/ф, 15-го) и др.

Из театральных премьер: «Недоросль» в Театре сатиры; «Передышка в Арко Ирис» в Театре Моссовета, в главной роли Георгий Тараторкин (оба — 12-го).

Эстрадные представления: 7–9, 11-го в ГТЭ состоялись концерты с участием Владимира Винокура, Ирины Грибулиной, ВИА «Магистраль» и др.; 8-го в ГЦКЗ «Россия» выступали Евгений Леонов, Мария Пахоменко, Евгений Петросян, ВИА «Москвички» и др.; 9—11, 13—15-го там же Аркадий Райкин и руководимый им Ленинградский театр миниатюр показывали спектакль «Зависит от нас» («Дерево жизни»); 11—12-го в ЦЦКЖ играл ВИА «Поют гитары»; 12-го в ГТЭ — ансамбль Саши Суботы (Югославия).

Из Москвы перенесемся в Куйбышев. Там группа молодых людей готовит дерзкое преступление — нападение на инкассаторов. Люди эти нам хорошо известны еще по хронике за август 72-го. Помните, тогда двое молодых людей, — Сергей Рамьянов и Александр Долотов — напали в Донецке на участкового милиционера и завладели его табельным пистолетом. Оружие им понадобилось для будущего нападения на инкассаторскую машину. Потом в их банду влился еще один участник — Игорь Ишимов. Однако он, узнав о планах дружков, решительно их забраковал. Сказал, что такие вещи с бухты-барахты не делаются. «Одного пистолета мало, да и людей надо побольше: еще одного человека хотя бы», — сказал Ишимов.

Второй пистолет бандиты добыли в октябре 74-го, напав на стрелка военизированной охраны Митякину, охранявшую территорию сталелитейного завода. При этом было обговорено, что охранницу обязательно убьют, но Рамьянов, который и должен был привести приговор в исполнение, испугался. И женщина осталась жива. Когда об этом узнал Ишимов, его гневу не было предела. «Слюнтяи, молокососы! — ругался он. — Даже бабу замочить не можете! А еще на серьезное дело собрались!..» Однако от своих планов в отношении инкассаторов преступники не отступили.