Екатерина II и ее мир: Статьи разных лет

Изменившиеся отношения между короной и дворянством, таким образом, требовали переоценки роли последнего в русском обществе. Требование это было тем более настоятельным, поскольку русское дворянство, в отличие от западного, не составляло сословия в строгом смысле слова ^{295}. [104] У него не было, в частности, твердых, традиционных привилегий, обычно присущих этому статусу (только в 1785 году права и преимущества дворян были четко оговорены в царской Грамоте). Согласно петровской Табели о рангах дворянский статус определялся главным образом служебным положением, а не происхождением. Владение населенными имениями было единственным преимуществом, на которое могли претендовать все дворяне; но даже эта привилегия была доступна предпринимателям не из дворян. С другой стороны, обязанности каждого дворянина были четко определены как его воспитанием, так и государственными законами: цель жизни дворянина — служить так, как велит правитель. В этих рамках личные интересы и, если идти дальше, корыстные устремления не могли существовать независимо от государственных потребностей в том виде, в каком их понимал монарх. Петра I вряд ли можно упрекнуть в том, что он не предвидел, что не пройдет и полувека, как связь между службой и дворянством будет разорвана.

Конечно, Петр I лучше всех своих предшественников понимал тесную связь между богатством и мощью государства. В его царствование предпринимательство рассматривалось как форма государственной службы и соответствующим образом вознаграждалось. На дворян-землевладельцев была возложена ответственность за надлежащее управление своими имениями и за уплату налогов их крепостными. Их также поощряли к устройству мануфактур, железоделательных и горных заводов и вложению средств в торговые компании. Этот призыв распространялся также и на оптовую торговлю. В 1711 году, например, Петр под давлением финансовых трудностей, стараясь получить налоги как можно с большего числа подданных, позволил заниматься торговлей людям всех сословий, при условии что они исполняли обычные денежные обязательства. Венцом этих усилий в законодательстве стало издание в 1714 году указа «О порядке наследования в движимых и недвижимых имуществах», который прямо разрешал тем дворянским сыновьям, которые не наследовали отцовское имение, вступать в купеческие гильдии для занятия торговлей, не подвергая бесчестию себя и свои семьи [105]. До этого момента царствование Петра I характеризовалось тенденцией к активному вовлечению всех слоев общества в городскую экономическую деятельность; но практическое значение его усилий было сведено на нет уже в следующем году, когда он потребовал, чтобы все дворяне непосредственно служили государству, и служили пожизненно. Это требование, которое повторялось почти каждый год и впоследствии было оформлено в 1722 году Табелью о рангах, фактически лишило российское дворянство возможности заниматься большинством видов торговой деятельности. Смягченная, но не отмененная наследниками Петра всеобщая обязанность служить пожизненно очень сильно ограничивал доступ дворянства к предпринимательской деятельности и делала незаконной запись дворян в купеческие гильдии ^{296}. [106]

Противоречивые законы Петра, без сомнения, являлись всего лишь временной мерой, вызванной острой военной необходимостью, но прожил Петр недолго, и не было при нем достаточно длительного мира, так что он не успел разрешить эти противоречия ни в ту, ни в другую сторону. Не справившись с этим, он, естественно, не мог определить права и преимущества российского дворянства. Однако, несмотря на все неясности, служба государству, как продемонстрировал профессор Марк Раев, осталась sine qua non [107] обязанностью дворянства. Западные ученые — и Монтескье, вероятно, самый значительный пример — уподобляли русских дворян крепостным, которыми они владели; и у тех и у других не было ни фундаментальных прав, ни преимуществ. Положение, однако, начало меняться с манифестом Петра III, освободившим дворян от бремени службы.

Манифест Петра III был лишь центральной частью более широкого плана, по-новому определявшего права и преимущества русского дворянства. Этот план, который предусматривал отмену обязательной службы, явился в основном результатом работы графа Романа Илларионовича Воронцова — брата вице-канцлера Михаила Илларионовича Воронцова [108] и отца любовницы Петра III Елизаветы Воронцовой и (с осени 1760 года) председателя учрежденной императрицей Елизаветой Петровной комиссии для выработки свода законов Российской империи [109]. Воронцов, сам глубоко вовлеченный в коммерческие предприятия, полагал, что дворянство должно играть активную роль в национальной экономике. Показательными для такого очень широкого (можно сказать, характерного для человека, стремящегося к величию) видения были пункты, которые давали дворянам полное право собственности на свои имения, исключительную привилегию владеть населенными имениями, а также горными и железоделательными предприятиями, абсолютную монополию на винокурение и на поставку водки государству и, наконец, право заниматься всеми видами коммерческой деятельности (Глава XXIII, статья 24) после уплаты пошлины в городской магистрат ^{297}. [110] Чтобы правильно понять, что представлял собой этот план, следует учесть, что права и преимущества должны были быть исключительными и постоянными; то есть дворянство должно было быть преобразовано в замкнутое сословие, принадлежность к которому определялась рождением — и только рождением. Следует ясно понимать, что не делалось никакой попытки создать более современное общество, приближенное к модерному, состоящему из классов, принадлежность к которым определяется честолюбием, удачей и успехом.

В совокупности пункты плана Воронцова являются комплексной программой утверждения прав и преимуществ дворянства по отношению к короне и купечеству. Но эта программа требовала серьезного пересмотра законодательства Петра и вследствие этого была неприемлема для императрицы Елизаветы Петровны, которая стремилась сохранить отцовское наследие в неприкосновенности. В декабре 1761 года с ее давно ожидавшейся кончиной устранилось основное препятствие, не дававшее пересмотреть законы в соответствии с принципами Воронцова, как вначале казалось.

Немногим больше месяца спустя после издания «Манифеста о даровании вольности и свободы всему российскому дворянству» Петр III подписал закон, полностью запрещавший предпринимателям-недворянам покупать крепостных ^{298}. [111] Другие пункты, касающиеся прав и преимуществ купечества и дворянства, были направлены на рассмотрение в Комиссию о коммерции, следившую тогда за состоянием экономики в государстве ^{299}. На этом дело остановилось, после того как неосмотрительного императора вдруг лишила трона, а вскоре и жизни его волевая и честолюбивая жена Екатерина, которая тут же решила пересмотреть все предпринятые супругом меры, в том числе и те, что касались дворянства.

Таким образом, составляющие, необходимые для спора, подобного тому, что происходил на Западе, уже имелись: общие теоретические параметры спора благодаря переводу Фонвизиным компендиума Юсти были публике представлены; существующее законодательство было противоречиво (там, где оно вообще существовало); готовящееся законодательство шло вразрез с действующим порядком; и, наконец, экономическая отсталость России на фоне бурного развития самых успешных стран Западной Европы была очевидна Екатерине, настроенной исправить ситуацию. Итак, спор в том виде, в каком он возник в 1760-е годы, был схож со спором на Западе: какое влияние окажет на монархию позволение дворянству — ее традиционной опоре — переориентироваться с непосредственной службы государству на личные экономические интересы? И как это повлияет на само дворянство?