Сталин. История и личность

Сталин заявил, что массовые исключения из партии — дело «антипартийное», поскольку может озлобить некоторую часть партии. Двуличные троцкисты, предупредил он, подхватывали таких озлобленных товарищей и затягивали их в трясину троцкистского вредительства. Во время последней партийной дискуссии, проведенной в 1927 г., сообщал Сталин, из 854 тыс. членов партии за троцкистов проголосовало только 4 тыс. человек, 2,6 тыс. воздержались и 123 тыс. в голосовании не участвовали (многие из них находились в отъезде). Таким образом, подвел итог Сталин, троцкизму в то время симпатизировало не более 12 тысяч членов партии, многие из которых с ним впоследствии порвали. «И если, несмотря на это, — сказал Сталин, — троцкистские вредители все еще имеют кое-какие резервы около нашей партии, то это потому, что неправильная политика некоторых наших товарищей по вопросу об исключении из партии и восстановлении исключенных, бездушное отношение некоторых наших товарищей к судьбе отдельных членов партии и отдельных работников искусственно плодят количество недовольных и озлобленных и создают, таким образом, троцкистам эти резервы»⁸⁹.

Итак, уже взяв на прицел партийное руководство, Сталин в то же время выдавал себя за сторонника умеренности в чистке, за сторонника простых людей в борьбе против партийных вельмож. Он также дал понять, что враги многочисленны, хотя его статистика показывала, как мало на самом деле было врагов в партии. Подобно тому как он переложил собственную ответственность за трагедию коллективизации на ее низовых организаторов, так и теперь Сталин возложил собственную ответственность за чистку последних лет на «некоторых товарищей», которые на самом деле во время кампании по проверке и обмену партийных документов в 1935-1936 гг. выполняли его указания. Теперь он их обвинил в том, что они своей деятельностью способствовали троцкистским вредителям.

Покидая Кремль после произнесенного Сталиным 5 марта заключительного слова, некоторые из многих уже обреченных на гибель членов Центрального Комитета, может быть, поняли, что они были зрителями спектакля, поставленного одним из величайших в истории мастеров коварства, человеком, обладавшим безграничной способностью творить зло.

к!} ГГ’ М-;' ! «у.

"■У

Буря разразилась

Буря террора разразилась чуть ли не в день окончания пленума. «Бдительность, бдительность и еще раз бдительность — вот чего требует от нас Центральный Комитет. Партийные организации не сделали всех выводов, как этого требовал ЦК тотчас после злодейского убийства С.М. Кирова троцкистско-зиновьевски-ми негодяями»⁹⁰. Так писала «Правда» в редакционной статье, сопровождавшей опубликование основного доклада Сталина на пленуме. К тому времени Центральный Комитет перестал существовать как коллективная политическая сила. Он стал личным аппаратом Сталина, действующим от его имени.

В городах и районах, в наркоматах и других учреждениях — вплоть до заводов, колхозов и воинских частей — итоги пленума были обсуждены на собраниях партийного актива. В наркоматах собрания актива, в которых участвовало по нескольку сот человек, в том числе «беспартийные большевики», обычно продолжались три дня. Они открывались докладом наркома о пленуме и его значении для наркомата. В прениях выступало несколько десятков человек. Остальные же представляли в письменном виде заявления о «недостатках в работе», говоря иными словами, — доносы. Собрания завершались принятием резолюций, одобрявших итоги пленума и обязывавших действовать в духе его решений. Так, резолюция, принятая в Наркомате тяжелой промышленности, который теперь возглавлял В.И. Межлаук, призывала рабочих тяжелой промышленности «до конца разоблачать врагов народа»⁹'. Позже сам Межлаук стал жертвой террора.

10 марта Каганович открыл трехдневное собрание актива Наркомата железнодорожного транспорта речью, в которой заявил: «Я не могу назвать ни одной дороги, ни одной сети, где не было бы вредительства троцкистско-японского. И мало того, нет ни одной отрасли железнодорожного транспорта, где не оказалось бы таких вредителей». На основании представленных в НКВД списков были арестованы его заместители по наркомату, почти все начальники дорог, начальники политотделов дорог, другие руководители железнодорожного транспорта⁹².

Буря террора обрушилась и на сам Наркомат внутренних дел. Существует две версии того, каким образом вслед за пленумом Ежов провел чистку НКВД. Но, может быть, и та и другая имели под собой основание и тесно переплетались. Как пишет Орлов, вечером одного мартовского дня (точную дату он не называет) Ежов собрал начальников главных управлений НКВД и сказал им, что они направляются в различные районы для проверки политической благонадежности местных партийных кадров. В числе немногих не получивших такого задания были Слуцкий и Реденс. Те же, кто такое задание получил, отправились поездами на периферию и в пути были арестованы. Аналогичным образом оказались арестованы и их заместители, направленные в командировки двумя днями позже, т. е. еще до того, как в Москве получили информацию о судьбе их шефов⁹³. Согласно другой версии — она изложена Кривицким, — Ежов 18 марта собрал в клубе на Лубянке старших должностных лиц Наркомата внутренних дел и произнес речь, в которой обвинил Ягоду в том, что он шпион, работавший до революции на охранку, а затем на немцев. Присутствовавшие на собрании сотрудники времен Ягоды, которые многие годы работали под началом шпиона и жили рядом с ним, теперь сами оказались под подозрением, и тут начались взаимные обвинения⁹⁴. Если справедливы обе версии, то тогда совещание, о котором сообщает Кривицкий, должно быть, состоялось уже после событий, описанных Орловым.

Оставив на своих постах лишь немногих сотрудников, служивших во времена Ягоды, Ежов начал арестовывать следователей, участвовавших в подготовке двух первых московских процессов. Предпочтя быструю смерть уготованной им худшей участи, некоторые избежали ареста, покончив жизнь самоубийством — застрелившись или выбросившись из окон Лубянки или своих квартир. Одним из самоубийц был особенно жестокий следователь Черток, который вел дело Каменева. Он выбросился с балкона своей расположенной на 12-м этаже квартиры. Из Москвы чистка этих структур распространилась на местные органы НКВД. Подсчитано, что в 1937 г. ее жертвами стало более 3 тыс. оперативных работников⁹⁵.

После завершения чистки НКВД Сталин смог, опираясь на поддержку руководимого Ежовым ведомства, приступить к самой деликатной операции — обезглавливанию Красной Армии и последовавшей затем крупномасштабной чистке в военных кругах.

Ворошилов собрал для обсуждения итогов пленума совещание актива Наркомата обороны и выступил на нем. На совещании присутствовало 2 тыс. человек. Однако никакими указаниями на то, что на нем прозвучали нападки на Тухачевского и других военных руководителей, мы не располагаем⁹⁶. Слухи об аресте Тухачевского, которые тем не менее распространились среди иностранцев, были официально опровергнуты. В апреле 1937 г. Тухачевский присутствовал на обеде, который дал в честь офицеров Красной Армии посол Дэвис. В том же месяце было объявлено, что Тухачевский входит в состав советской делегации, которой предстояло в мае принять участие в торжествах по случаю коронации британского короля Георга VI⁹⁷ Сталин, по-видимому, хотел успокоить Тухачевского, а через него косвенно и его сослуживцев по армии. Четвертого мая 1937 г., когда приблизилось время отъезда Тухачевского в Лондон, британское посольство было информировано, что по болезни его визит отменяется. Тухачевского же, который на самом деле был здоров, неофициально уведомили, что в Варшаве на него, дескать, готовится покушение⁹⁸.

После этого ход событий ускорился. Одиннадцатого мая в советской печати было объявлено о перемещениях ключевых фигур в армии. Тухачевский был назначен командующим Волжским военным округом. Начальник Генерального штаба маршал А.И. Егоров занял принадлежавший до этого Тухачевскому пост первого заместителя наркома обороны. Начальником Генерального штаба стал командарм Б.М. Шапошников. Якира перевели с командования Киевским военным округом на должность командующего Ленинградским военным округом. Одновременно сообщалось о реорганизации управления вооруженными силами. Были созданы военные советы, а во всех частях и учреждениях восстановлен существовавший во время Гражданской войны институт политических комиссаров. В опубликованном позже указе предписывалось во всех армейских и военно-морских округах сформировать военные советы, в которые должны были входить командующий округом, его начальник штаба, а также не названный по должности третий член военного совета" В порядке подготовки в вооруженных силах массовой чистки в них под предлогом восстановления партийного контроля в формах, существовавших в период Гражданской войны, создавался полицейский режим.