Перелетные птицы (ЛП)

В октябре Хохлов под видом армейского "капитана Егорова" слетал в Берлин и привез своих немецких помощников в Москву. Из Вены приехал полковник Окунь, который взял в свои руки подготовку "Франца" и "Феликса". Они прошли пятинедельный интенсивный курс тренировок, которые вели весьма искусные инструкторы. Уроки боевого самбо давал советский чемпион Михаил Рубак, стрельбы - пятикратный чемпион страны подполковник Годлевский. В январе 1954 года киллеры выехали в Австрию - с австрийскими паспортами, заготовленными через контакты Окуня, - разными маршрутами и в разное время. Вначале выехали "Франц" и "Феликс", они остановились в надежном месте Бадена, в армейской штаб-квартире к югу от Вены. Вскоре приехал и Годлевский со спецоружием, которое агентам впервые дали в руки.

Здесь на сцене появился один из австрийских агентов Окуня - бизнесмен, представитель швейцарской фирмы Geigy в Вене Эрих Лампель. Его задачей до сих пор было обеспечение крыши в своей компании, которая оперировала также в Турции, разведчику-нелегалу Григорию Александровичу Брацихину. Теперь Лампеля пристроили - как окажется, на его беду, - к операции "Рейн". На него возлагалась переправка в специально подготовленном автомобильном аккумуляторе орудий убийства из Австрии в Западную Германию. Всего изделий было четыре - две "пачки" и два стартовых пистолета, и все стреляли цианидсодержащими пулями (проделанный потом анализ показал, что яда каждой пули хватило бы, чтобы убить десять человек при оральном приеме и несколько сот - путем инъекции).

Хохлову пришлось проделать сложный путь, заметая все возможные следы. Операция, первоначально назначенная на январь, была передвинута на более позднее время - приказ об этом получил Окунь, - чтобы не подмочить советскую позицию на Берлинской конференции министров иностранных дел (потом, когда операция была сорвана и об этом было написано в американской печати, появились предположения, что все это было затеяно, чтобы торпедировать конференцию). 8 февраля Хохлов выехал из Вены.

Дорога до Франкфурта была неблизкой. Вначале Хохлов поездом приехал в Венецию по поддельному швейцарскому паспорту на имя Вальтера Геша. На станции в Венеции его ждал советский агент-курьер с "хорошим" паспортом на имя Йозефа Хофбауэра, в котором был проставлен штамп о пересечении австро-итальянской границы. Для взаимного опознания курьер спросил по-немецки: "Здесь есть где-нибудь ночной клуб?", а Хохлов ответил: "Представления не имею. Все равно я женат".

В таком обмене паролями оказалась изрядная доля иронии, потому что агентом оказалась небезынтересная 24-летняя австрийка Роза Шнайдер. Она была завербована, ещё будучи 18-летней венской девушкой. Уже через час они направились поездом в Рим, где провели две ночи и день в отеле "Сплендере", затем 12 февраля приехали в Милан. В Милане он пересел в поезд на Цюрих и вовремя прибыл на назначенное заранее свидание у отеля "Кроне" с "Францем". Потом к ним присоединился "Феликс". 15 февраля "Франц" отправился во Франкфурт, а Хохлов с "Феликсом" поехали в Женеву и Лозанну, и там и там положив деньги в банк. Потом порознь отправились во Франкфурт, где снова встретились втроем. "Хофбауэр" поселился в пансионе "Цеппелин". Лампель получил шифрованное сообщение, что все собрались; через пять дней он должен был на встрече в Аугсбурге передать спрятанное в аккумуляторе смертоносное оружие. Итак, все было подготовлено, деньги на отступление приготовлены, можно было спокойно начинать. Вот такая сложная была эта операция, которую Хохлов разрушил за несколько секунд, придя в квартиру Околовича вечером 18 февраля после своего приезда во Франкфурт.

Своим немецким агентам Хохлов ничего не сказал, что операция уже провалена, но, более того, он послал их в Аугсбург, чтобы они взяли у Лампеля оружие, привезли его во Франкфурт и положили в камеру хранения на главной железнодорожной станции. Околович, который, естественно, был в хороших отношениях с западными союзниками, установил тем временем - от имени Хохлова - контакт с официальными представителями американской разведки во Франкфурте. Те поначалу отказались верить. Рассказ об убийстве казался настолько же фантастическим, как и обращение хха за политическим убежищем. С чего это капитану госбезопасности, думали они, неплохо живущему, бросать сытую жизнь и семью в заложниках? Оказывается, не только начальники Хохлова плохо разбирались в человеческой натуре.

Недоверие американцев помог разрушить аккумулятор. Хохлов убедил их установить наблюдение за его встречей с "Францем" и "Феликсом", которая состоялась 25 февраля на Фридрих-Эбертштрассе. Там оба немца были задержаны с поличным при передаче тяжелого груза. Хохлов объяснил им ситуацию и посоветовал в создавшейся ситуации остаться на Западе, с чем оба легко согласились. Потом Хохлов разобрал аккумулятор и извлек из него оружие, совпавшее с тем, как он его описывал. Их апатия переросла в энергию, в желание размотать всю оперативную сеть МВД в Австрии.

Начало контроперации было многообещающим. Хохлову предложили направить сообщение на известный ему почтовый ящик в Вене и объяснить Окуню, почему задерживается операция. Ответ показал, что русские не подозревали о том, что об операции уже полмесяца знают американцы, и так было до 10 апреля.

Именно 10 апреля американские военные власти в сопровождении австрийской полиции арестовали в Венек Эриха Лампеля. Лампель сразу признался во всем и сдал Брацихина, который находился "под крышей" его конторы. Брацихин был известен Западу как русский эмигрант, обосновавшийся в 1920 году в Париже, потом, в 1936 году, завербованный советской разведкой, воевавший в Интернациональной бригаде в Испании, затем вернувшийся на родину и получивший советское гражданство. За годы после этого он поменял с десяток имен, и на тот момент был Антоном Хладиком. Лампелю велели организовать встречу с "Хладиком" в конторе компании, располагавшейся в международном Первом округе австрийской столицы. В 17 часов появился "Хладик", и Лампель предложил ему поехать куда-нибудь и обсудить дела за едой. С Лампелем был американский сотрудник, выступавший в качестве шофера Лампеля. Через сотню-другую метров машина очутилась в британском секторе, и к ней подошли трое сотрудников западных спецслужб. Первые фразы прозвучали на таком чистом русском языке, что Брацихин подумал, что он среди своих. Разубедили его в этом лишь представленные ему удостоверения. Как и Лампель, он быстро оценил ситуацию (позже он под другим именем был переброшен в Соединенные Штаты). Пока что всё шло хорошо.

Но на следующий день дела стали ухудшаться. Из венской полиции, которая держала секреты, как решето в воду, сведения утекли в воскресные газеты. Они вышли под заголовками: "Чего нужно американской разведке от господина инженера Х.?" Таким образом, Хохлов провалил операцию "Рейн", а венская пресса теперь проваливала западную котратаку".

Подполковник Окунь представлялся западным спецслужбам дорогим трофеем. Они пытались вызвать его на встречу, направив перед этим письмо о том, что ему угрожает опасность, но он на встречу не вышел. Возможно, к этому времени Окунь был уже в Москве.

Однако в западные сети попала ещё одна рыбка, довольно странная некий Анатолий Алексеевич Шмелёв. Он приехал в Вену в начале 1954 года на незначительный пост в советском представительстве. В Вене ему удалось установить контакт с членом НТС, работавшим в Австрии, и он сообщил ему, что, мол, привез послание от организации НТС в России, чтобы передать его лично Околовичу. Хохлов выразил мнение, что это подстава МВД, но инстинкт Околовича подсказал ему другое. Он рискнул поехать в Вену и встретиться с Шмелевым. В конце концов Шмелева удалось убедить уйти на Запад, но он там не прижился. Примерно через полгода, проведенном в американском убежище в Германии, он исчез оттуда и вернулся в Советский Союз, Дальнейшая его судьба неизвестна, как и то, кем он и чем был на самом деле.

Развертывание Западом пропагандистской кампании началось ранее, чем ожидалось. 13 апреля русские провели акцию, которую намечалось провести одновременно с убийством Околовича, по похищению и вывозу в Восточный Берлин Трушновича, лидера НТС в Западном Берлине. И в качестве контрудара американцы поторопили Хохлова выступить перед прессой.