Сталин. История и личность

Перемена места проживания произошла при обстоятельствах, которые хотя до настоящего времени и не совсем ясны, тем не менее не делают Джугашвили чести. Грузинские меньшевики в эмиграции упорно утверждали, что он переселился в Батум после исключения партийным судом из тифлисской организации за интриги и клевету на Сильвестра Джибладзе⁶⁰. Согласно другой, не лишенной правдоподобия версии, причиной переезда явились разногласия по вопросу о том, следует ли в Тифлисский комитет наряду с профессиональными партийными работниками (т. е. в большинстве своем представителями интеллигенции) избирать рабочих. Джугашвили безуспешно пытался воспротивиться положительному решению, выдвигая такие аргументы, как конспиративные соображения, неподготовленность и несознательность рабочих. Эта версия изложена в работе по истории закавказской социал-демократии, изданной сначала в 1910 г. в Женеве, а затем — в 1923 г. в Москве⁶¹. Автор, будучи социал-демократом, участником указанных событий, прямо не назвал Джугашвили. Он лишь написал, что включению рабочих в комитет воспротивился один молодой интеллигент, позиция которого якобы мотивировалась личными причудами и жаждой власти. Потерпев в ходе голосования в комитете поражение, этот молодой человек выехал из Тифлиса в Батум, «откуда тифлисские работники получили сведения о его некорректном отношении, враждебной и дезорга-низационной агитации против тифлисской организации и ее работников»⁶². Справедливости ради следует сказать, что в то время, когда Джугашвили в начале декабря 1901 г. прибыл в Батум, социал-демократическими лидерами там являлись два представителя умеренного курса (Чхеидзе и Рамишвили), которые могли противодействовать его усилиям, направленным на организацию более боевой и конспиративной социал-демократической работы в духе Кецховели и Курнатовского.

Серьезные волнения рабочих в Батуме подготовили благодатную почву для агитационных листовок, которые Джугашвили, как рассказывали, печатал на простейшем гектографе в своей лачуге. Нам не известно, в какой мере эти листовки способствовали возникновению забастовок на заводе Манташева и на нефтеперерабатывающем заводе Ротшильда в Батуме в феврале 1902 г. Последней предшествовало увольнение 389 рабочих. За прекращением работы на нефтеперерабатывающем заводе последовал 8 марта арест 32 рабочих, после чего 600 рабочих собрались у полицейского управления, требуя освободить арестованных или посадить за решетку их самих. Полиция арестовала собравшихся. На следующий день огромная толпа рабочих пришла к тюрьме с аналогичными требованиями. Поскольку рабочие не подчинились приказу разойтись, солдаты открыли по ним огонь. В итоге: 14 убитых и много раненых⁶³. Играл ли какую-то роль Джугашвили в этих событиях — не ясно.

Волнения в ряде промышленных центров Закавказья нарастали, возможно, под влиянием батумской демонстрации 9 марта, и власти решили разделаться с социал-демократическими активистами. Ночью 5 апреля 1902 г. во время заседания Батумского социал-демократического комитета были арестованы Джугашвили и другие его члены⁶⁴. После годичного пребывания в батумской и шестимесячного заключения в кутаисской тюрьмах его отправляют на три года в ссылку в село Новая Уда Иркутской губернии (Восточная Сибирь). На место он прибыл в конце ноября 1903 г., а в начале следующего года уже совершает побег и добирается до Тифлиса. Впоследствии такое происходило неоднократно. По сведениям, приведенным в официальной биографии, между 1902 и 1913 гг. Джугашвили арестовывался восемь, отправлялся в ссылку семь и бежал из мест ссылки шесть раз⁶⁵. Не удалось ему бежать только из ссылки, к которой он был приговорен в 1913 г. и из которой его освободила февральская революция. Ибо в последний раз его заслали в такое отдаленное место на севере Сибири, сбежать откуда было трудно.

Вернувшись в Тифлис после первого побега в феврале 1904 г., Джугашвили скрывался на квартире социал-демократического активиста Михо Бочоридзе. Об этом нам известно потому, что здесь ему было суждено встретиться с будущим тестем Сергеем Аллилуевым, через много лет описавшим данный эпизод в воспоминаниях. Квалифицированный механик, он в начале 90-х годов переехал на юг, устроился на работу в железнодорожных мастерских Тифлиса, женился и обосновался на жительство. Он стал социал-демократом, а его дом в пригороде Тифлиса — излюбленным местом собрания революционеров. Когда Аллилуев однажды вечером по партийным делам посетил Бочоридзе, последний познакомил его с Джугашвили, который рассказал кое-что о недавнем побеге из Новой Уды. В частности, о том, что пытался бежать уже через несколько дней после прибытия, однако, не имея подходящей теплой одежды, он, обморозив лицо и уши, был вынужден вернуться. Вторая попытка увенчалась успехом⁶⁶. Как писала в своих мемуарах старшая дочь Аллилуева, Анна, которой в то время было восемь лет и которая слышала эту историю от отца, Джугашвили сначала не мог бежать, так как за ним установили слишком строгий надзор. Но потом, улучив подходящий момент и запасшись теплой одеждой, он отправился пешком и, едва не обморозив лицо, все-таки сумел вырваться⁶⁷

Еще меньше нам известно о последующих побегах. Нужно, однако, иметь в виду, что подобные побеги были обычным делом для русских революционеров. Систему административной высылки на север европейской часта России или в Сибирь не следует смешивать с более строгими и суровыми, но и реже применявшимися каторжными работами. Да и охранка не имела того штата и опыта, какими впоследствии располагал ее советский наследник. Прибыв на место, ссыльные могли по своему усмотрению устраиваться на квартиру к местным жителям и жить как вздумается, правда под наблюдением, которое варьировалось и по интенсивности, и по эффективности. Им не возбранялось переписываться, хотя власти могли читать письма. Как мы видели на примере Ленина, ссыльные имели даже возможность писать серьезные научные труды, не говоря уже о революционных воззваниях, тайными каналами переправляемых за границу. Побег сам по себе был трудным, иногда очень рискованным, но довольно часто осуществимым предприятием.

Вернувшись в феврале 1904 г. в Тифлис, Джугашвили снова с головой ушел в подпольную партийную работу. В его отсутствие социал-демократическое движение приобрело иную организационную форму. Вначале 1903г. в Тифлисе состоялся объединительный съезд представителей социал-демократических организаций Тифлиса, Баку, Батума, а также партийных групп менее крупных центров Закавказья. Съезд учредил «Кавказский союзный комитет» из девяти членов как постоянно действующую руководящую группу, и Джугашвили в какой-то момент после возвращения стал его членом⁶⁸. В последующие месяцы он ездил по Закавказью в связи с партийными делами и посетил в июне Баку, провел сентябрь и октябрь на западе Грузии в городе Кутаиси, сделал короткие остановки в Батуме и Чиатуре. Однако, пожалуй, вернее было бы сказать, что ездил он по «фракционным делам», ибо главное внимание в обозначившемся расколе партийных рядов он сконцентрировал на укреплении позиций своих сторонников.

Позже писали (например, Троцкий), что Джугашвили начал свою деятельность меньшевиком и присоединился к большевикам после долгих колебаний только в канун событий 1905 г.⁶⁹ В подтверждение ссылаются на сообщение царской полиции за 1911 г., в котором указывалось: «По вновь полученным мною агентурным сведениям, Джугашвили был известен в организации под кличками Сосо и Коба, с 1902 г. работал в социал-демократической партии — организации, сначала меньшевиком, а потом большевиком, как пропагандист и руководитель 1-го района (железнодорожного)». Этот документ был опубликован 23 декабря 1925 г. в тифлисской газете Закавказского краевого комитета РКП «Заря Востока» вместе с воспоминаниями бывших товарищей Сталина в связи с его 4б-летаем. Копия сообщения находится среди архивов охранки в Гуверовском институте (Стэнфорд, Калифорния). Вызывает сомнение не подлинность документа, а само его содержание. Мало того, что в сообщении местом пребывания Джугашвили ошибочно назван Тифлис, хотя этот год он провел в Батуме, автор (начальник губернской жандармерии) допускает явную ошибку, называя Джугашвили меньшевиком с 1902 г. Дело в том, что меньшевизм как течение возник после II съезда российской партии, т. е. после 1904 г.