– Эй, стой, я гляжу, ты недоволен, – крикнул молодой араб, чувствуя себя уязвленным.
Старик даже не обернулся. Тогда араб вскинул лук и пустил стрелу, которая вонзилась ему в спину и дошла до самого сердца. Старик пал замертво. Сын вскрикнул и бросился к телу отца, заливаясь слезами. И в тот же миг в сыне пробудилась ненависть к врагам. Он вскинул голову: в его мокрых глазах уже не было страха. Араб испугался и снова нацелил свой лук, но вождь племени остановил его, сказав:
– Опусти лук.
Затем крикнул согдийцу, чтобы тот скорее убирался, указав рукой вниз.
Молодой смотритель взвалил отца на спину и заспешил домой в надежде, что родитель еще жив.
ШТУРМ
Два дня у Саида не спадал жар, и лекарь не отходил от него. Только на третьи сутки наместник пришел в себя. Его правый глаз полностью вытек, на его месте была повязка.
– Мне стало легче, – проговорил наместник. – наверное, опасность уже миновала?
– О, мой господин, твои уста говорят истину, Аллах сжалился над тобой.
– Всевышний должен оберегать меня, ведь я занят божьим делом, разнося его веру по земле.
– Как всегда, ты прав.
Затем Саид повернулся к своему племяннику, который сидел рядом и пил из золотой чаши горячий шербет.
– Убейда, ты взял город, как я велел?
– Нет, дядя: для штурма нужно было время. Если дадите указание, я сегодня же поведу людей в бой. Но зато мы перекрыли доступ воды в город. Скоро они останутся без живительной влаги.
– Скоро – это когда? Завтра, послезавтра? Или через месяц? А может, через два? Не хитри со мной. Лучше скажи, какие запасы пищи и воды у неверных?
– Местные люди сказали, что зерна у них много – еще на полгода хватит.
– Столько ждать мы не можем.
– А вот воды мало, месяца на два хватит.
– Два месяца – тоже долго. Все это время нужно кормить армию, да и «неверные» могут объединить свои силы и напасть на нас. Завтра же начинай штурм. И еще запомни: если опять не исполнишь мой приказ, то ты мне не нужен.
– Простите, дядя, такое больше не повторится, – покорно ответил Убейда.
– Управлять боем будешь ты, у меня для этого еще недостаточно сил. Так что не осрамись.
– Я не уверен, что мы сможем разрушить такие толстые стены.
– Сперва испробуй их на деле, а потом будешь говорить, – резко оборвал его Саид. – Знай, если имеешь желание стать наместником, ты должен иметь твердый нрав. А теперь ступай.
* * *
Все эти дни заложников держали в трех больших комнатах в доме богатого земледельца, которого тоже прогнали. Впрочем, он ушел бы сам: ведь для согдийца это честь – приютить детей знатных дихканов.
В то утро, по обыкновению, юноши завтракали на суфе в охраняемом стражниками дворе. Суфа с новенькими курпачами в красную и синюю полоску находилась в тени урючин и черешен. Пленники были одеты в светлые шелковые рубашки ниже колен, затянутые разноцветными поясами кушти.
На дастархан слуги подали горячие лепешки и каймак, а немного погодя – большие ляганы с молочной рисовой кашей. Юноши кушали ее разноцветными деревянными ложками. Рядом, поджав под себя ноги, сидели родственники. Все говорили об одном, смогут ли арабы взять штурмом Самарканд и когда это случится.
– Если у них имелись бы крылья, как у беркутов, то другое дело, – сказал Ардашир, сын Годара.
Все засмеялись, кроме сына Кишвара, который отказался от каши и держал в руке косу с каймаком, макая туда хлеб. Он думал иначе, потому что вчера к ним приходил сын хозяина дома, который на арбе доставляет им продукты. От него он кое-что узнал. И вот сейчас решил сообщить всем.
– Арабы будут брать город осадой: они уже лишили его воды.
– Кто тебе сказал такое? – с недоверием спросил Ардашир.
– Есть у меня верные люди, – решил похвалиться юноша.
В это время послышались звуки труб арабов. Это был сигнал к бою. Юноши взволнованно переглянулись: неужели началось сражение?
– Идемте на крышу – оттуда все видно, – крикнул один из них.
По высокому дувалу они поднялись на плоскую глиняную крышу.
Войско арабов, конные и пешие, уже встало напротив городской стены. Чтобы проникнуть внутрь, им следовало разрушить часть глинобитной стены, толщина которой была семь метров, а высота – в два раза больше. Первыми на штурм двинулись отряды, которые несли на плечах бревна для моста. Прикрывая щитами, их сопровождали другие воины. Едва они достигли берега, как сверху на них обрушился град стрел. Однако для арабов, одетых в тяжелые доспехи, они были не столь страшны. Стрелы поражали лишь незащищенные части тела, чаще всего ноги, и воины оседали на землю, роняя бревна. Но на место раненых сразу вставали другие. Убитых стало больше, когда воины залезли по грудь в реку для установки мостов, потому что теперь стрелы вонзались прямо в шею.
Но, несмотря на обстрел, арабы уложили пять мостов. Казалось, путь к стенам был открыт, однако теперь на бревна обрушились тучи горящих стрел. Бревна тут же начали вспыхивать.
– Лейте на них воду! – крикнул Убейда со своего коня.
Несколько воинов, укрываясь щитами, в которые со свистом впивались острые стрелы, кинулись тушить огонь. Они прыгали в речку с кожаными ведрами и обливали бревна водой. Более сообразительные черпали воду своими шлемами. Огонь был потушен, мокрые бревна перестали возгораться.
Теперь предстояло самое важное – разрушить стены. Убейда махнул рукой, и три пеших отряда устремились по мостам к стене. Сверху на их головы опять посыпались стрелы.
В трех местах арабы начали рубить стену топорами. Железо входило в твердую глину и крошило пахсу. Этим делом занимались крепкие воины, скинув кирасы и шлемы. А другие воины укрывали их щитами от стрел.
Арабы намеревались пробить в стене широкие отверстия в рост человека и установить деревянные опоры, чтобы стена не рухнула раньше времени. Затем эти бревна разом должны были выдернуть с помощью веревки, и, оказавшись без опоры, стена под собственной тяжестью обрушилась бы. Однако для осуществления плана нужно было немало времени, так как самаркандские стены оказались толще, чем думалось ранее.
* * *
Между тем среди жителей Самарканда чувствовалось оживление. Особого страха никто не испытывал – на их город не раз нападали враги, поэтому люди ждали, чем же закончится осада на этот раз. Время от времени женщины, старики и дети собирались перед алтарями в своих домах и молились. У великого Ормузда они просили лишь одного: уберечь город от врагов, сохранить семью, чтобы не увели в плен ни мужей, ни жен, ни детей.
Город был наводнен военным людом: то отряды конников проскачут куда-то, то пешие с пиками и луками занимают удобные позиции на случай боя в городе. Но самые умелые лучники разместились на стене у бойниц. И не только они. Там же, в узком проходе, стояло много котлов, под которыми пылал огонь, а внутри кипело масло. У сторожевой башни стояли Гурек и Диваштич в доспехах и поглядывали вниз, где арабы, укрывшись под щитами, рубили стены. Их надо было как-то остановить.
