Саксонские и нормандские короли. 450 – 1154 гг

В двух его последних работах личный мотив звучит даже еще более отчетливо. Римский автор Боэций написал «Утешение философией», пока ожидал казни по приказу короля готов Теодориха Великого. Альфред увидел, как его собственный мир пошатнулся под натиском датчан, и жил в постоянном ожидании беды. Он часто спускает своих читателей с высот римской философии в обычный мир, в котором они жили. И хотя в его действиях есть некоторая наивность, эти отступления от темы представляют большой интерес, и немногие могли бы обращаться с текстами так по-рыцарски. Отрывок из Боэция иллюстрирует его интересы и точку зрения на совершенство. Слова, написанные курсивом, имеют некоторое отношение к тому, что написал Боэций, все остальное — собственный текст Альфреда, хотя, очевидно, и навеянный отчасти более ранним комментарием.

«Вы знаете, что безудержное стремление к мирской власти никогда не увлекало меня, и я не очень-то и желал этой земной власти, но я желал орудий и людей для работы, исполнение которой было возложено на меня, а именно чтобы я мог достойно руководить и править страной, которая была мне вверена. Известно, что ни один человек не может проявить свой талант или править чем-либо без орудий и людей. То, без чего нельзя заниматься ремеслом, — это сырье. Для короля, который правит страной, сырьем и орудиями являются люди, которыми она населена. У него должны быть люди, которые молятся, а также воины и рабочие руки. Вы знаете, что без этих орудий никакой король не может проявить свое умение. А вот средства, которые у него должны быть для этих орудий, — это средства к существованию для тех трех сословий. А их средства к существованию состоят из земли, на которой они могут жить, ее даров, оружия, пищи, эля, одежды и всего того, что требуется этим трем сословиям. И без этого всего король не может ни держать в руках те орудия, ни выполнять без них то, что на него возложено. По этой причине мне нужны были люди, чтобы править этими владениями, чтобы мои способности и правление не были забыты и обойдены молчанием. Ведь каждый талант истощается, а правление каждого человека вскоре тихо проходит, если оно осуществляется без мудрости, потому что ни один человек не может выполнять какое-либо ремесло без мудрости, ведь то, что делается по недомыслию, не может быть названо ремеслом. Короче, пока я жив, я желал жить достойно и оставить людям, которые придут после меня, память обо мне в виде добрых дел».

В последнем переводе — это была версия Альфреда первой книги св. Августина «Монологи» — его мысли от неопределенности нынешней жизни обращаются к надежде на мир в будущем; главная тема — это бессмертие. В предисловии он объяснил свое отношение к древним знаниям знаменитой метафорой о лесе, в котором он собрал «палки, подпорки и поленья... поперечины и перекладины», отнес их к себе и построил дом. «Нечего удивляться тому, что человек тратит труд на такие материалы — несет их и строит из них дом. Каждый человек, когда он построил с помощью землевладельца деревню на земле, сданной ему в аренду, хочет жить в ней, ходить на охоту, ловить диких птиц, удить рыбу и обеспечивать себя всеми способами на этой арендованной земле как на море, так и на суше до тех пор, пока по милости его господина он не получит земельный надел в бессрочное владение. Так должен действовать богатый даритель, который правит этими временными обителями и вечными дворцами. Пусть Тот, Кто создал их и правит ими, сделает так, чтобы в моей власти было и быть полезным здесь, и достигнуть вечности».

Цель этого перевода состояла в том, чтобы дать другим шанс насладиться чудесными плодами его леса; и его методы можно увидеть и в других его делах. Составляя свои законы, он начал с типичного допущения, что английский закон неким образом тесно связан с Божественным законом. Источники варьируют от второй книги Ветхого Завета «Исхода» до законов его предшественников, королей Уэссекса, Мерсии и Кента. Все законы собираются вместе, происходит отбор по воле короля, а затем они провозглашаются с согласия витана.

Альфреду было всего 50 лет, когда он умер; тем не менее он изменялся и быстро развивался в последние годы своей жизни. Его последние книги читаются как размышления старика. Безусловно, он прошел длинный путь. Рассудительная, зрелая, утонченная простота «Монологов» — это далекий крик впечатлительного, нервного, восторженного мальчика, который учил наизусть саксонские стихи. Его жизнь показывает, как многого мог человек достичь за одну жизнь, если шел по пути к цивилизации, и как трудно было дойти так далеко даже для человека с талантами и возможностями Альфреда. Столь широк был спектр его достижений, столь привлекателен голос, звучащий с написанных им строк, и столь редко можно послушать голос средневекового короля, что мы рискуем идеализировать его. В конце концов, он был человеком, в некоторых отношениях чрезвычайно гуманным. Но в разрушающемся мире он имел смелость планировать счастливое будущее — не только оборону страны, но и более полную и богатую жизнь для своих подданных. В этом есть что-то героическое. Успех — впечатляющий, образ — поразительный.

Глава 8

ДЕСЯТЫЙ ВЕК

Многими талантами Альфреда были наделены его потомки, которые правили Уэссексом и Англией с 899 по 1066 г. Ни один из них не достиг его широты интересов. Ни один из них не стал автором произведений, и ни один не удостоился того, чтобы Ассер рассказал нам о его личной жизни. Это призрачные фигуры по сравнению с их выдающимся предшественником, но явно не призрачные для своего времени. Эдуард и Этельстан были прославленными воинами, которые сильно расширили площадь королевства Альфреда. С чисто военной точки зрения своим созданием английское королевство обязано в той же степени Эдуарду, в какой и Альфреду. Ни один саксонский король, за исключением, возможно, Оффы, не был так известен и не пользовался таким уважением в западном христианском мире, как Этельстан. Правление Эдгара было спокойным, но страну он держал в руках даже, наверное, еще крепче, чем Этельстан, и покровительствовал возрождению монастырей и интеллектуальной жизни, о чем мечтали Альфред и Этельстан, но не дожили увидеть собственными глазами. Это были выдающиеся люди, и, хотя королевство при Этельреде II Непослушном пришло в упадок, его достижения были весьма заметны. Но получить реальное представление об этих королях как личностях нелегко. Если же мы хотим этого, то мы должны сфокусировать внимание на Этельстане и Эдгаре.

Эдуард Старший стал преемником Альфреда и королем Уэссекса. С помощью своей сестры Этельфледы, правительницы мерсийцев, он приступил к завоеванию заново центральных и юго-восточных районов страны. Ко времени своей смерти он был действительным правителем всей Англии к югу от Трента, но жители Мерсии помнили, что он западный сакс. Его преемником стал сын Этельстан, настоящий наследник западносаксонского рода, который вырос в Мерсии, жители которой проявляли по отношению к нему лояльность, чего не признавал его отец. Этельстан действительно был признан мерсийцами королем прежде, чем он был признан западными саксами.

Этельстан завоевал признание своей королевской власти над Северной Англией и Южной Шотландией. Он был королем, василевсом и даже, наверное, императором Британии. Он значительно укрепил представление о власти английского короля.

Центром жизни Этельстана был его двор, его пиршественный зал, в котором вокруг него собирались его воины и где он оделял их своими дарами. Когда «Хроника» неожиданно разражается героическими стихами в знаменитом месте, где описывается сражение при Брунанбурге (Brunanburh), она называет короля «повелителем воинов, раздающим кольца». Он был не просто наследником Хродгара и Беовульфа, а гораздо больше. Писцы, которые записывали его указы, пытались навязать многострадальной латыни свое ощущение его величия, «раздувая» язык, на котором они описывали торжественную процедуру одаривания, необычными высокопарными чужеземными словами, часто имевшими отдаленное греческое и вообще неизвестное происхождение. 28 мая 934 г. один из этих писцов начертал документ, дарующий поместье в Кенте одному тэну. Этот шедевр чудовищной бессмыслицы предупреждает любого, кто посягнет на владение, что тот будет гореть в аду вместе с Иудой, совершившим нечестивое предательство. Этот пассаж наводит на мысль о том, что человек был не очень-то уверен в эффективности человеческого наказания. Но на самом деле власть Этельстана неуклонно становилась все более действенной и уверенной; а список членов собравшегося в Винчестере витана, которые поставили свои крестики на этом документе, весьма впечатляющ. 7 июня тот же самый писец написал другой указ в похожих выражениях, но с более честолюбивой целью: дар земель в Ланкашире архиепископу Йоркскому. Подлинность этого документа часто ставилась под сомнение, особенно в Ланкашире, но за последние годы была с успехом подтверждена. И здесь почти точно такой же впечатляющий список подписавшихся крестиками под этим актом дарения. Он начинается с самого Этельстана, который в тексте документа называет себя «королем англичан, поднятым по праву рукой Всемогущего Христа на трон всего королевства Британии», и продолжается именами двух архиепископов, трех валлийских правителей, шестнадцати епископов, семи элдерменов, шести эрлов-викингов, одиннадцати королевских тэнов и еще тринадцати человек. Двор теперь находился в Ноттингеме, и «Хроника» довольно коротко объясняет, почему такое большое собрание людей быстро двигалось на север из Винчестера: «В этот год король Этельстан вторгся в Шотланию с сухопутным и морским войском и разграбил большую часть страны». Уэльсские правители уже были в его свите. Теперь он приступил к задаче покорения шотландцев. Однако в этом ему не сразу сопутствовал успех. Тремя годами позднее вождь ирландско-норвежского происхождения в союзе с королями Шотландии и Стратклайда предпринял масштабное вторжение в саму Англию. В местечке под названием Брунанбург, нахождение которого неизвестно, их встретили Этельстан и его брат Эдмунд. Крупная победа Этельстана записана в волнующих стихах современного ему поэта. Без сомнения, «Битва при Брунанбурге» была продекламирована перед Этельстаном в тронном зале, равнозначном Хеороту. По пути на север он остановился в Честер-ле-Стрите, где покоились останки св. Кутберта и находился его собор, который позднее был перенесен в Дарем. Святому Кутберту он подарил экземпляр «Жития» Беды Достопочтенного, написанный, наверное, в Гластон-бери, в начале которого помещено изображение короля, дарующего эту книгу святому (иллюстрация 6а). Затем он отправился в путь, чтобы подчинить себе Шотландию, и на протяжении оставшихся ему двух лет жизни его авторитет был непререкаем, а его власть не вызывала никаких возражений.