Свет в окнах

Пока бригада выгружалась, Карпов побежал к лежащей опоре. Куча тлеющих кусков дерева. Оплавленные концы проводов. Гирлянды разбитых изоляторов. Все нужно было делать заново: искать бревна, вязать новую опору, вытягивать и спаивать провода.

У двух поваленных сосен обрубили сучья. Отпилили по тринадцати метров. Теперь нужно нести. Их шесть человек, Карпов - седьмой. Сумеют ли поднять?

По команде с трудом взвалили первое бревно на плечи. Впереди, осторожно ступая, шел бригадир. Остальные шагали след в след. Временами груз давил Карпова так, что сгибалась спина, подкашивались ноги. Порою становилось неожиданно легко, - бревно отрывалось от плеча, уходя вверх. Но Карпов упирался тогда вытянутыми руками, чтобы его ноша не легла на плечи других.

Опору решили ставить на старые сваи. Обгоревшие их концы едва виднелись. Пришлось на метр снимать землю. Под небольшим слоем торфа показался ил. Дальше копали стоя в воде. Кругом по-прежнему все дымилось.

"Окончим работу, и нужно будет осмотреть это пожарище, как бы опять не занялось", - подумал Карпов.

Монтеры - те, что поехали в объезд на машинах, - подошли с инструментом, когда уже совсем рассвело. Карпов поискал глазами Арефьева.

- Вроде сзади шел, - сказал один из монтеров.

- Большой полиспаст несет - видно, устал, отдыхает, - объяснил другой.

Но прошел час, другой... Уже связывали новую опору, можно было бы и поднимать, а Григорий с полиспастом все не появлялся.

5

Арефьев оказался в этих местах впервые. На той стороне реки пошло бездорожье. Ехали по вспаханной целине, перебирались через мутные ручьи, через овраги. Одна из машин увязла по самый кузов. Все перегрузили на вторую.

У края заболоченной луговины шофер заглушил мотор:

- Дальше ехать некуда.

В свете фар поблескивала сырая трава. Небо стало белеть, но за мутной пеленой не то тумана, не то стлавшегося по земле дыма впереди ничего нельзя было разглядеть.

Григорий вылез из кабины, быстро перемотал портянку.

- Помоги баллон сменить, - попросил шофер, - пять минут всего. Гайки наживлю, и пойдешь.

Товарищи разбирали инструмент.

- Про меня не забудьте! - крикнул Григорий, подкатывая запасное колесо.

- Полиспаст понесешь, двадцать килограммов, хватит с тебя.

Когда монтеры, увешанные проводами и тросами, скрылись в серой, туманной мгле, Арефьев заглянул в кузов. Там, аккуратно увязанные, лежали мотки толстых веревок с продетыми сквозь них массивными блоками.

"Что ж, пошли, - сказал сам себе Арефьев, взваливая полиспаст на спину, - без тебя опоры не поднимешь".

Из раскисшей земли выдавливалась вода. Пахло дымом и прелью. Сзади шофер выключил свет, и болотная сырость стала ощутимее

"Надо догнать ребят", - подумал Арефьев и, переложив полиспаст на плечо, пошел быстрее. Он шел и думал, что вот ведь сегодня - первый день его отпуска. В деревню ехать собирался... Взглянул на часы. Половина четвертого. Поезд на Арзамас уходит в семь, сейчас Арефьев собирался бы в дорогу... Как-то у них там, в Большом Туманове? Мысленно представил себя на широкой деревенской улице. Люди смотрят на него, не узнают, гадают: "К кому это?"

Рассветало. Впереди кустарник, а дальше - рыжее от прошлогодней травы болото. Григорий пошел прямо, но за рыжей травой стояла вода. Когда она достигла кромки голенища, он вернулся.

"Наверно, ребята пошли в обход. Крикнуть им, что ли?"

И он закричал - громко, отрывисто. Никто не откликался.

Тогда Арефьев повернул вправо и пошел между кустами и болотом.

...В школе его звали художником. "Художник от слова "худо", дразнили ребята. Рисовал все, что видел: собаку у будки, сломанный ствол березы у крыльца, чугун на шесте. Не бросал Григорий любимого занятия и позже, работая в колхозе, и здесь, в городе, куда приехал, чтобы стать верхолазом-высоковольтником. Где еще найдешь такую работу? Каждый день смотришь на землю с высоты многоэтажного дома. После работы ходил по музеям, выставкам, любил бродить по улицам.

Один из блоков полиспаста съехал с плеча, больно стукнул по бедру. Григорий пригнулся, плечом подбросив полиспаст вверх, уложил поудобнее. Потом опять глянул на болото. Полоса воды казалась здесь уже, чем в других местах, и Арефьев опять пошел напрямик.

Кочки угадывались по пучкам травы, торчавшим из воды. Вначале Григорию удавалось вставать на них, потом полиспаст качнул его, и оба сапога сразу наполнились водой.

6

Солнце едва вышло из-за кустов и сразу же закрылось темно-синей полосой облаков. Григорий снова посмотрел на часы. Скорей! Уже утро. В городе просыпаются люди. На работу торопятся. А вдруг что-нибудь случилось и с той, резервной линией и у них нет света, воды, молчит радио? И все потому, что он, Григорий Арефьев, блуждает по этим болотам. Ведь его товарищи наверняка уже собрали и подготовили опору к подъему, а без полиспаста ничего не могут поделать.

За сплошными зарослями ольшаника опять появилась вода. На этот раз она дошла ему уже до пояса. Теперь Арефьев не выбирал дороги. По ровным местам он уже бежал, положив толстую связку веревок на оба плеча и держа блоки перед собой. И всякий раз, продираясь через заросли, он ждал, что сейчас за ними увидит линию, рядом - работающих ребят. Но за кустами снова виднелись рыжие кочки, за ними - снова кусты, а запах дыма, такой ощутимый вначале, исчез окончательно.

Арефьев остановился. Сбросил полиспаст, огляделся. Все казалось мутным, одноцветным.

Подняться на дерево - дело двух минут. Но линии электропередачи не видно было и отсюда.

Расставив руки, Арефьев скатился по разлапистым еловым веткам и пошел дальше в лес. То и дело приходилось перелезать через поваленные бурей деревья, обходить вывернутые с землей корневища.

"Тут и рыси есть", - вспомнились вдруг рассказы товарищей.

Опять - спуск. Все реже деревья, ноги утопают во влажном мху. Кочки идут подряд, непрерывной грядой. Григорий широко шагает, переступая с одной на другую. Вот уже нет и кустов. Впереди и с боков - жидкая трясина под бледно-зеленым мшистым покровом. На одной из кочек он остановился, чтобы поправить полиспаст. Но кочка стала медленно опускаться вместе с ним. Арефьев поспешно перешагивает на вторую, третью... Не в силах повернуть назад, он уже бежит, все быстрее и быстрее. Кочки же, как поплавки, уходят под ним вниз, а после, там, сзади, снова всплывают.

Впереди кусты. Только бы дотянуть. Но вот некуда поставить ногу. Перед ним ровная, покрытая мхом поверхность. Полиспаст тянет вперед. С разбега Григорий прыгает и оказывается по грудь в темной, студенистой массе. Делает рывок, пытаясь выскочить, но руки не находят точки опоры. Мышцы потеряли упругость. Стало жутко.

Григорий повернул голову и увидел лежащие рядом блоки. "Почему они не тонут?" Дотянулся до веревок, потянул к себе. Но полиспаст плотно охватил веревочными нитями сучковатую, покрытую мхом корягу. Тогда Арефьев взялся за скользкие, мокрые петли двумя руками и, подтягивая тело, наполз на полиспаст.

Ствол коряги тянулся до самых кустов. Григорий взял конец веревки и, балансируя, пошел по покрытому мхом и слизью бревну. Потом подтянул к себе блоки.

И снова вперед.

7

Арефьев так и не пришел. Карпов подумал, посоветовался с бывалыми монтерами, и решили они поднимать стойки по одной. Из двух жердей сделали стрелу. Через нее стойки поставили вертикально, прикрутили к сваям. А потом, уже наверху, крепили траверсу и раскосы.

Самым тяжелым было затащить траверсу - толстое бревно, на котором будут висеть гирлянды изоляторов. Тянули ее веревкой, через блок. Веревка жгла руки, с каждым рывком траверса приподнималась всего на несколько сантиметров. Потом, когда она дошла наконец до верха стойки, монтер, стоявший на когтях, никак не мог закрепить траверсу. А остальные держали за веревку, гроздью повиснув на ней и поминая крепким словом и болото, и туристов, и неизвестно где запропавшего с полиспастом Арефьева.