Святой дьявол - Распутин и женщины

"У меня была долгая беседа с дядей Владимиром, - записал тогда царь у себя в дневнике, - должно ли происходить мое венчание после погребения публично или частным образом. После чего пришел фельдъегерь, и я до вечера занимался делами. После траурной службы я поехал с Алике на прогулку, но в полседьмого началась печальная церемония, и тело покойного отца было перенесено в большую церковь; казаки несли гроб на носилках. Уже в третий раз пришлось мне присутствовать при траурном богослужении в этой церкви. Когда мы вернулись в пустой дом, мы были совершенно без сил. Бог послал нам всем тяжкие испытания!"

Затем началось долгое путешествие, во время которого царь на каждой отдельной станции описывал мрачные церемонии:

"Мы остановились в Борках и Харькове, где состоялись поминки..."

"В Москве мы вынесли гроб из поезда и поставили на катафалк. По дороге в Кремль десятки раз останавливались, потому что из каждой церкви доносилось траурное песнопение. Гроб был выставлен в Архангельском соборе, после траурной службы я помолился перед святыми мощами в Успенском соборе и в Чудовом монастыре..."

"На станции Обухово мы снова сели в специальный поезд и в десять часов прибыли в Петербург. Встреча с родными была очень тяжела, погода была пасмурная, и все таяло..."

"Во второй раз я должен был сегодня пережить печаль и скорбь, выпавшие на нашу долю 20 октября. В половине одиннадцатого началось богослужение, проводимое архиепископом, после чего дорогой, незабвенный отец был подготовлен к погребению".

"Это было моим вступлением в Россию, - рассказывала позднее Алике. Наше бракосочетание показалось мне продолжением заупокойной мессы, с той разницей, что на мне вместо черного теперь было белое платье!"

"Молодая царица с самого начала своего пребывания в России была нелюбимой, презираемой иностранкой. Начиная со старой государыни Марии Федоровны, в дворцовом окружении распространялось дурное отношение к "немке", и всеобщая холодность сохранилась даже после того, как Алике фон Гессен стала государыней российской. Несмотря на то что она постоянно стремилась сделать все возможное, чтобы завоевать симпатии свекрови и двора, каждая ее попытка разбивалась о предвзятое неблагоприятное мнение и о ее собственную робость и беспомощность.

"Молодой государь, - рассказывает она сама, - был слишком занят происходящим, чтобы посвятить себя мне, и я не знала, куда деться от смущения, одиночества и массы свалившихся на меня впечатлений".

Вскоре наряду со двором молодой царствующей четы образовался другой вокруг государыни-матери, и оттуда шло недоброжелательство к Александре Федоровне. Пожилые придворные дамы, во главе с княгиней Оболенской и графиней Воронцовой, постоянно находили недостатки в поведении юной царицы, распространяли о ней все новые и новые сплетни и делали все возможное, чтобы испортить жизнь молодой и беспомощной женщины.

В ее письмах той поры часто звучат жалобы на одиночество:

"Я чувствую себя совсем одинокой, я в отчаянии..."

Однажды, когда царица выехала с одной из придворных дам, к их карете подошел нищий с протянутой рукой, она дала ему милостыню, и тот благодарно улыбнулся. "Это первая улыбка, которую я увидела в России", - грустно заметила царица своей спутнице.

От холода окружавшего ее двора молодая женщина спасалась там, где могла чувствовать себя защищенной и счастливой, у супруга, у их скромного очага. Но и там ей было отказано в безмятежном спокойном счастье, более того, здесь она ощущала свою глубочайшую боль: царь страстно желал сына, империя ждала наследника, но царица рожала только дочерей. Со все возраставшей озабоченностью выносила она невысказанные упреки свекрови, ее окружения, да и всей страны, что будто она не способна выполнить свои обязанности. И только во время русско-японской войны произошло долгожданное событие: 30 июля 1904 года Александра родила сына. Невыразимо счастливый царь записал в этот день в дневнике:

"Незабываемый, великий день, в который нам выпала милость Божия. В четверть второго Алике произвела на свет сына, получившего в молитве имя Алексей. Еще днем я получил от Коковцева сообщение и принял раненого артиллерийского офицера Клепикова и потом пошел к Алике, чтобы вместе с ней позавтракать. Через полчаса произошло радостное событие. У меня нет слов, чтобы как следует поблагодарить Господа за это утешение в тяжких наших испытаниях. Дорогая Алике чувствовала себя очень хорошо; в пять часов я с детьми поехал на торжественное богослужение, где собралась вся семья..."

С этого момента и радости, и заботы, связанные с малолетним сыном, наполнили жизнь родителей; наследник превратился в прелестного, милого мальчика со светлыми вьющимися волосами, вызывавшего восхищение царской четы и окружения. В упоении родительским счастьем наблюдали они за его первыми движениями, шагами и играми, слушали его первые неправильные слова.

Но вскоре, к своему ужасу, родители узнали, что "единственное сокровище", как обычно царь называл сына в своем дневнике, этот весело улыбающийся малыш носит в себе зародыш тяжелой и неизлечимой болезни. Любое неосторожное движение могло повлечь за собой смерть, так как долгожданный, а после появления на свет боготворимый, маленький Алексей страдал гемофилией, страшной "болезнью крови", при которой любая, даже самая маленькая ранка могла стать смертельной. Как только он ударялся обо что-то ногой или рукой, в месте ушиба моментально образовывалось внутреннее кровоизлияние с синяком и сильными болями; так жизнь окруженного заботами малыша с самого начала превратилась в череду непрерывных мучений, в источник постоянного страха для его близких.

Родители несчастного мальчика пытались многочисленными подарками утешить его в тех лишениях, которые являлись следствием его болезни, и заставить забыть, что ему запрещена любая игра, которая позволена другим детям его возраста.

Самые дорогие и хорошие игрушки лежали в его комнате: большая железная дорога с кукольными пассажирами в вагонах, с мостами, станционными домиками, со сверкающими локомотивами и чудесными семафорами; целые батальоны оловянных солдатиков; модели городов с колокольнями и куполами церквей; маленькие кораблики; полностью оборудованные миниатюрные фабрики с куклами-рабочими и точно скопированные с натуры шахты с поднимающимися и опускающимися рудокопами. Все эти игрушки приводились в движение механизмом, и наследнику достаточно было только нажать на кнопку, чтобы привести в движение рабочих, запустить в бассейне боевые корабли, заставить звонить церковные колокола, а солдатиков - маршировать.