Эксодус (Книга 3, 4 и 5)

- Я настоял, чтобы она приехала ко мне и привезла с собой Карен Клемент. Девушка нашла своего отца. Бедняга совершенно и неизлечимо помешан. Для девушки это страшный удар, что и говорить. Пройдем к ним в парк.

- Весьма сожалею, но у меня куча дел.

- Чепуха! Не стану даже слушать. - Он взял Ари под руку и потащил его за собой.

Китти не видела Ари с самой экскурсии на гору Табор. Его вид ее прямо испугал. Ари себя явно не берег.

Ее удивило, как мягко и сочувственно Ари выразил Карен свое соболезнование. Так ласково он относился, по-видимому, только к своим. К ней он никогда так не относился. Значило ли это, что он считает Карен своим человеком, спрашивала себя Китти. Тут же она рассердилась на самое себя. Дело дошло до того, что она начинала рассматривать каждое слово и вообще все на свете, исходя из того, в каком оно находится отношении к еврейству Карен. А может быть она частенько сама придавала всему такой смысл, какого оно в действительности вовсе не имело.

Китти и Ари пошли прогуляться по парку.

- Как она? - спросил Ари.

- Она очень крепкая и мужественная девушка, - ответила Китти. - Шок она перенесла ужасный, но она удивительно хорошо справилась с ним.

Ари обернулся и посмотрел, как Карен и Сатерлэнд играют в шашки.

- Она действительно прелесть, - искренне сказал он.

Его слова поразили Китти. Она никогда не слышала из его уст похвал и она даже задавала себе вопрос - замечает ли он вообще красоту? Дойдя до края дорожки, они остановились. Вокруг парка шла низенькая каменная ограда. По ту сторону ограды гора спускалась в долину, где лежал Сафед. Китти присела на забор и смотрела перед собой на Галилею. Ари закурил и зажег и для нее сигарету.

- Ари, я никогда не обращалась к вам с личной просьбой. Теперь попрошу кое о чем.

- Валяйте!

- Это дело с отцом Карен как-нибудь переживет со временем, но вот есть еще одно дело, с которым она, пожалуй, не справится. Дов Ландау сбежал из Ган-Дафны. Мы все думаем, что он подался в Иерусалим к Маккавеям. Вы, конечно, знаете, что она взяла на себя личное шефство над парнем. Лишившись отца, она гораздо болезненнее переживает теперь исчезновение Дова. Она прямо ест себя поедом из-за него. Я прошу вас найти его и вернуть в Ган-Дафну. Я думаю, вам будет нетрудно разыскать его. Если только вам удастся убедить его, что Карен нуждается в нем, он вернется.

Ари выпустил струйку дыма и с любопытством посмотрел на Китти.

- Боюсь, я ничего не понимаю. Ведь девушка принадлежит теперь всецело вам. Дов - единственный человек, который мог бы помешать вам, и он сам ушел.

Китти посмотрела на него бесстрастно.

- Вообще-то ваши слова должны были меня оскорбить, но они меня не оскорбляют, так как все это правда. Вместе с тем я не могу строить свое благополучие на ее несчастии. Я не могу увезти ее в Америку, не решив сначала проблему с Довом.

- Это весьма похвально,

- Дело тут не только в благородстве. Карен вообще-то умная девушка, только не там, где речь идет об этом мальчике. У каждого из нас имеется слабое место, не так ли? Она гораздо легче справится с этой слабостью, если он вернется в Ган-Дафну. Если же он останется у Макавеев, его образ преобразится до неузнаваемости.

- Прошу прощения за мой примитивный образ мышления. Вы очень проницательны.

- Я люблю эту девушку, и в этом нет ничего плохого или хитрого.

- Вы хотите уверить ее, что ей ничего не остается другого, как уехать вместе с вами.

- Я хочу только, чтобы она выбрала для себя наилучший вариант. Вы мне, пожалуй, не поверите, но если бы я, знала, что ей лучше остаться в Палестине, она здесь бы и осталась.

- Почему же? Может быть, я вам вполне верю.

- Скажите, можете ли вы, положа руку на сердце, утверждать, что я делаю что-то плохое тем, что хочу увезти ее в Америку?

- Нет... ничего плохого в этом нет.

- Тогда помогите мне вернуть Дова.

Воцарилось долгое молчание. Затем Ари потушил сигарету об забор. Он бессознательно разорвал окурок, рассыпал остатки табака, скомкал остаток курительной бумаги в шарик и положил его в карман. Это еще П. П. Малькольм научил его никогда не бросать окурки. Окурки сигарет очень помогали арабам установить местонахождение еврейских вооруженных сил.

- Это не в моих силах, - сказал Ари наконец.

- Нет, в ваших. Дов очень уважает вас.

- Дело не в этом. Конечно, найти его нетрудно. Я даже могу заставить его вернуться в Ган-Дафну и приказать ему: сиди и не рыпайся, мой мальчик, потому что дамы тревожатся о тебе. Однако Дов Ландау принял решение, а каждый еврей, проживающий в этой стране, должен, так или иначе, решить этот вопрос в соответствии со своими убеждениями. Мы в этом вопросе чрезвычайно щепетильны. Из-за этого мой отец и его брат не разговаривают друг с другом вот уже пятнадцать лет. Дов Ландау всеми фибрами своей души жаждет мести. Им двигают такие силы, что остановить его может только один Бог, или пуля.

- Вы говорите так, словно одобряете террористов.

- Бывает, я им полностью сочувствую. Бывает, я питаю к ним одно лишь отвращение. Но как бы там ни было, а судить их я не собираюсь. Кто вы такая, и кто я такой, чтобы сказать Дову Ландау, что он неправ. Вам известно, что ему пришлось вынести. Кроме того, вы ошибаетесь еще и в чем-то другом. Если его вернуть в Ган-Дафну, он доставит этой девушке только еще больше горя. Нет, Дов должен делать то, чего не делать он не может.

Китти спустилась с забора, отряхнула юбку, и они направились к воротам.

- Да, Ари, - сказала она под конец, - вы, пожалуй, правы.

Когда они вышли за ворота и направились к его машине, к ним подошел Сатерлэнд.

- Вы долго будете в этих краях, Бен Канаан? - спросил он.

- У меня кое-какие дела в Сафеде. Надо покончить с ними.

- А почему бы вам не вернуться поужинать с нами?

- Ну, я...

- Пожалуйста, приходите, - Китти не дала ему договорить.

- Ладно. Благодарю вас. Приду.

- Вот и прекрасно. Как только справитесь с делами в Сафеде, сразу же и возвращайтесь.

Они помахали ему, когда он поехал под гору, мимо Таггартова форта и наконец скрылся из виду.

- "Не дремлет и не спит хранящий Израиля", - сказала Китти.

- Да вы что, Китти! Никак псалмы стали цитировать? Они прошли через ворота назад в парк.

- Вид у него изнуренный.

- Для человека, который работает сто десять часов в неделю он выглядит неплохо, - возразил Сатерлэнд.

- Я еще в жизни не видела такой преданности делу... я чуть не сказала фанатизма. Его приезд к вам меня сильно удивил, Брус. Я и понятия не имела, что вы тоже замешаны во все эти дела.

Сатерлэнд набил свою трубку.

- Ну, я, положим, не совсем так замешан, как вы думаете. Хагана обратилась ко мне с просьбой составить ориентировочный список арабских вооруженных сил, находящихся за пределами Палестины. Им нужна всего лишь объективная оценка специалиста. Но послушайте, Китти, не кажется ли вам, что пора честно разобраться во вceм этом?

- Но я же вам сказала, что не хочу брать ничьей стороны.

- Китти, боюсь, вы действуете как страус. Вы сидите на самой середине поля сражения и говорите: "Не троньте мой дом, потому что я закрыла ставни".

- Я уеду, Брус.

- Тогда вам нужно поторопиться. Если вы думаете, что вам удастся еще долго сидеть здесь и жить так, как вы до сих пор жили, то я должен сказать, что вы глубоко ошибаетесь.

- Мне нельзя уехать сейчас же. Я должна подождать, пока Карен немножко поправится.

- Только поэтому?

Китти покачала головой.

- Мне кажется, я боюсь еще решающей минуты. Временами мне кажется, что мне удалось выбить из ее головы все эти палестинские дела, а порой, как вот сейчас, я сомневаюсь и очень боюсь довести дело до решающего испытания.

Перед ужином они увидели, как полная луна повисла над городом. С виллы Сатерлэнда все было хорошо видно.