Все тайны Третьего Рейха

Наше правление будет иметь вид патриархальный, отеческой опеки со стороны нашего правителя. Народ наш и подданные увидят в его лице отца, заботящегося о каждой нужде, о каждом действии, о каждом взаимоотношении как подданных друг к другу, так и их к правителю… Когда царь Израильский наденет на свою священную голову корону, поднесенную ему Европой, он сделается патриархом мира…

Наша власть будет славною потому, что она будет могущественна, будет править и руководить, а не плестись за лидерами и ораторами, выкрикивающими безумные слова, которые они называют великими принципами и которые не что иное, говоря по совести, как утопия… Наша власть будет вершителем порядка, в котором и заключается все счастье людей. Ореол этой власти внушит мистическое поклонение ей и благоговение перед ней народов».

Нилус, осуществивший публикацию этих «Протоколов», не сомневался в их истинной принадлежности сионистам. Текст достался ему в виде тетрадки, исписанной разными почерками, происхождение тетрадки он держал в тайне (а может быть — не знал). Евреев он боялся и всюду видел масонские заговоры.

Один из его современников вспоминал такой эпизод: как-то Нилус пригласил его к себе домой, дабы осмотреть лично музей Антихриста и ознакомиться с тайными масонскими (то есть для Нилуса — еврейскими) знаками. И вот что тот увидел. «В неописуемом беспорядке перемешались в нем воротнички, галоши, домашняя утварь, значки технических школ, даже вензель императрицы Александры Федоровны и орден Почетного Легиона. На всех этих предметах ему мерещилась „печать Антихриста“ в виде либо одного треугольника, либо двух скрещенных. Не говоря про галоши фирмы „Треугольника“, но соединение стилизованных начальных букв „А“ и „О“, образующих вензель царствовавшей императрицы, как и Пятиконечный Крест Почетного Легиона, отражались в его воспаленном воображении, как два скрещенных треугольника, являющихся, по его убеждению, знаком Антихриста и печатью Сионских мудрецов. Достаточно было, чтобы какая-нибудь вещь носила фабричное клеймо, вызывающее даже отдаленное представление о треугольнике, чтобы она попала в его музей. С возрастающим волнением и беспокойством, под влиянием мистического страха, С.А. Нилус объяснил, что знак „грядущего Сына Беззакония“ уже осквернил все, сияя в рисунках церковных облачений и даже в орнаментике на запрестольном образе новой Церкви в скиту. Мне самому стало жутко. Было около полуночи. Взгляд, голос, сходные с рефлексами движения С. А., — все это создавало ощущение, что ходим мы на краю какой-то бездны, что еще немного, и разум его растворится в безумии».

Свой эпохальный труд Нилус стремился донести до сердца русского народа. И публикация, действительно, наделала шума. Правда, в определенных кругах русского дореволюционного общества. В Думе. И все потому, что стала известна позиция самого государя. Тот на полях нилусовской книжки записал: «Какая ясность мысли! Всюду видна направляющая и разрушающая рука еврейства». Черносотенные думцы тут же воспользовались благим расположением к «документу» Николая и попытались провести в оном учреждении распоряжение, чтобы этот труд получил широкое распространение. Правда, Столыпин такой радости им не дал. Он подозревал (и справедливо), что нилусовский бестселлер родился в недрах охранки, так что повелел изучить вопрос и выяснить происхождение текста. В стенографистку, тайком скопировавшую «Протоколы», чтобы предупредить гоев о еврейском заговоре, он не верил. Приказ был исполнен. Автора нашли.

Оказалось, что «Протоколы» родились не в 1897 году и не на базельском конгрессе, а в 1864 году и в Бельгии. И текст представляет собой сжатый конспект оппозиционного Наполеону Третьему труда Мориса Жоли «Диалог в аду между Макиавелли и Монтескье, или же Политика Макиавелли в XIX веке глазами современника». На том дело и успокоилось: к евреям памфлет Жоли никакого отношения не имел. Но, тем не менее, многих это вовсе не убедило. Нилус, правда, жаловался, что не может «найти аудиторию, которая бы отнеслась к „Протоколам“ с пристальным вниманием, которого они заслуживают. Их читают, критикуют, часто высмеивают, но очень мало таких, которые придают им действительно важное значение, видят в них реальную угрозу христианству, программу разрушения христианского порядка, программу завоевания всего мира евреями. Этому никто не верит».

Но поверивших было немало. Со временем о книжке стали забывать, но тут вот и случилась Февральская революция, а следом — Октябрьский переворот. В советском правительстве было множество евреев — не удивительно, что «Протоколы» всплыли во враждебном большевикам лагере — в белом движении. Бывший думский жидомор Пуришкевич даже «дописал» канонический текст. Теперь «Протоколы» начинались призывом ко всем сынам Израилевым: «Секретно. Представителям всех отделений Международной израильской лиги. Сыны Израиля! Час нашей окончательной победы близок! Мы находимся на пороге завоевания мира. То, о чем раньше мы только мечтали, становится явью. Еще недавно слабые и бессильные, мы теперь можем благодаря мировой катастрофе высоко и гордо поднять головы. Но мы, однако, должны проявлять осторожность. Можно с уверенностью предсказать, что, после того как мы промаршируем по рухнувшим и разбитым алтарям и тронам, мы продолжим наш марш по предначертанному пути». Пуришкевич лично раздавал горячие, как пирожки, экземпляры разоблачительного труда. Шел 1919 год.

В Германии было тоже неспокойно. Немецкие коммунисты мечтали о революции. Они хотели повторить удачный опыт русских товарищей. Так родилась Баварская республика. С этой коммунистической угрозой удалось справиться. В борьбе с республикой участвовали и Гитлер, и недавно эмигрировавший в Германию Альфред Розенберг. Вполне возможно, что он и привез проклятые «Протоколы». На немецкий язык этот бессмертный труд переложил Людвиг Мюллер. Публикация имела шумный успех, ею зачитывались в националистических кругах. После проигранной войны, выступления «красных» в самой Германии и создания республики Советов фальшивка была более чем похожа на правду.

Появилось и немецкое дополнение в тексте. Оно касалось именно Германии. Якобы эти слова сказал один еврейский журналист все в том же 1897 году, то ли под впечатлением чтения «Протоколов», то ли под впечатлением от еврейского конгресса. Теодор Фриче не преминул добавить их в текст: «Примерно через тридцать лет Германия будет вовлечена в большую войну, которую она будет вынуждена проиграть. Тогда на руинах Германской империи мы построим нашу империю, как нам и обещал Иегова, а царем ее станет второй Соломон».

Розенберг, переживший немало ужасного на своей русской родине, считал «Протоколы» самой правдивой книгой на свете. Евреев он ненавидел. Впрочем, не только евреев. К поддавшемуся на пропаганду комиссаров русскому народу он относился столь же неприязненно. Для него русская родина прекратила свое существование. На этой обиде, собственно, и сложилось все мировоззрение будущего идеолога национал-социалистической партии. Коммунистическую власть в бывшей России, мировое еврейство он сознательно противопоставил чистокровному немецкому народу, наследникам древних ариев, с которыми теперь себя и отождествлял. Мессианство немецкого народа он выводил из всей предыдущей истории человечества: «Если мы заглянем в самое далекое прошлое и в самое последнее настоящее, перед нашим взором развернется следующее многообразие: арийская Индия подарила миру метафизику, глубина которой не достигнута и сегодня; арийская Персия сочинила нам религиозный миф, сила которого подпитывает нас и сегодня; дорическая Эллада грезила о красоте в этом мире, и эта мечта так и не была воплощена в своем, известном нам, завершении; италийский Рим показал нам формальное государственное воспитание как пример формирования и защиты общности людей, находящихся под угрозой. И германская Европа подарила миру самый светлый идеал человечества: учение о ценности характера, как основе всякой цивилизации, с одой высочайшим ценностям нордической сущности, идее свободы, совести и чести. За него шла борьба на всех полях сражения и в кабинетах ученых. И если эта идея не победит в грядущих больших сражениях, то Запад и его кровь пропадут подобно Индии и Элладе, которые когда-то раз и навсегда исчезли в хаосе».