История Венгрии. Тысячелетие в центре Европы

Однако практические результаты движения оказались ничтожными. Настоящая ревизия политики Эндре началась, когда престол оказался унаследованным его сыном Белой IV (1235–70), который решительно прекратил разбазаривать королевские замки и земли. Авторитарный стиль руководства обеспечил Беле IV много врагов в самое неподходящее для этого время — накануне монгольского вторжения в Венгрию.

Первые сведения о реальных масштабах монгольского нашествия на запад, начавшегося еще при Чингисхане (ок. 1155–1227), были получены от доминиканского монаха Юлиана, который в 1235 г. вместе с тремя компаньонами отправился на поиски венгров, оставшихся к востоку от Волги на землях «Великой Венгрии». Они нашли людей, говоривших по-мадьярски, и в 1237 г. предприняли второе путешествие, чтобы обратить их в христианство. Однако эта экспедиция была вынуждена задержаться в пути, а восточные мадьяры оказались истребленными полчищами хана Батыя, который в 1240 г. захватил Киев и заставил половцев искать убежище в Венгрии. Появление половецких кочевников лишь усилило напряжение в стране, раздираемой внутренними распрями. Бездарное командование войсками в битве с монголами, использовавшими традиционную тактику кочевников (она оказалась к этому времени забытой потомками мадьярских завоевателей), лишь усугубило тяжесть поражения венгерской армии 11 апреля 1241 г. под Мохи (Мухи) в северо-восточной части Венгрии. Сам Бела IV чудом остался жив и бежал в Далмацию. Фридрих Бабенберг Сварливый, австрийский герцог, у которого он просил помощи, оккупировал три западных комитата Венгрии, тогда как монголы грабили и опустошали все остальное королевство.

Нашествие монголов было, скорее всего, подготовительной военной кампанией для последующего захвата страны, так как через год они покинули ее пределы. Однако страна фактически была разорена. В военных схватках, а также от последовавшего за нашествием голода погибло 15–20 % населения. И даже если Венгрия не была стерта с лица земли, она должна была буквально восставать из пепла, и никогда уже ей не было суждено достичь былого величия.

Второе рождение Венгрии и конец

династии Арпадов

Шок, вызванный нашествием монголов, преподал Беле IV горький урок. В качестве «младшего короля», правившего вместе с отцом с 1220 г. (обычай, ставший традиционным для династии Арпадов в Венгрии), он и в первые годы своего самостоятельного царствования всячески противодействовал «ненужным и бессмысленным дарениям», укреплявшим власть аристократов. Его политика, тем не менее, оказалась абсолютно консервативной, ибо сводилась к стремлению восстановить прежний статус королевства, вернуться во времена «блаженной памяти короля Белы [III]». Однако ко второй трети XIII в. организационный базис этого статуса, т. е. комитат как административная единица королевских владений, уже устарел. Самая передовая и активная часть воинов-иобагионов стала объединяться с движением королевских сервиентов. Но, поскольку к их просьбам и требованиям не прислушались и не предоставили им свободы действий, они еще не успели стать боеспособной армией, тогда как те, кто сохранял лояльность королю, уже утратили боеспособность. Монгольское нашествие стало трагическим испытанием, подтвердившим эту истину. Лишь тяжелая кавалерия, состоявшая из придворных рыцарей, могла более или менее эффективно сражаться против захватчиков. Такую армию были способны создать только преданные королю магнаты. В результате противоречивой политики, проводившейся королем перед монгольским нашествием, военный потенциал Венгрии оказался парализованным как раз в тот самый момент, когда страна более всего в нем нуждалась. И еще стало ясно, что лишь должным образом укрепленные замки, и только они, были способны устоять перед «степным ураганом».

К счастью для венгров, Бела IV обладал достаточным политическим благоразумием, чтобы выдержать подобное испытание и осознать свои ошибки, что означало отказ (после 1242) от консерватизма и «отмену отмены» практики дарения земель. Испытания помогли и аристократам. Поняв, что король изменил свои позиции, они, смирив гордыню, пошли на компромисс. Конечно, это был очень противоречивый процесс, ибо могущественные потомки «лояльных баронов» Белы, «столпы королевства» во втором или третьем поколении, стали землевладельцами, ответственными за ту анархию, которая началась в феодальной Венгрии на рубеже XIII–XIV вв. Однако вплоть до 1260-х гг. Чаки, Абы, Кёсеги и другие семейства баронов, впоследствии приобретшие известность своей неуправляемостью и непреклонностью, пользуясь тем, что король вернулся к щедрому одариванию поместьями, старались ухватить как можно больше для себя и для потомства. Но не только. Они также оказывали королю всемерную поддержку в восстановлении обороноспособности страны и реорганизации основ ее политического строя. Во-первых, следуя примеру самого короля, начали заменять устаревшие глинобитные укрепления времен Иштвана I Святого каменными строениями. К концу правления короля Белы в Венгрии насчитывалось уже около сто каменных замков, возведенных в королевских владениях и на землях светских и — в меньшей степени — церковных землевладельцев. К концу XIII в. таких замков было уже несколько сотен. Именно в это время и возник характерный для Венгрии Позднего Средневековья ландшафт: массивный замок на вершине высокой горы и деревня у ее подножия, окруженные полями, на которых тут и там разбросаны селения, помещичьи усадьбы и дома. Во-вторых, королевские земельные пожалования значительно увеличили число людей, имевших возможность приобрести дорогостоящее рыцарское вооружение. Они с готовностью предоставляли свои услуги в распоряжение короля, как и все возраставшая масса фамилиаров, которая служила магнатам и составляла основу их войск и свиты.

Я уже упоминал о некоторых отличиях средневековой венгерской системы отношений внутри класса дворянства от вассальной зависимости западного образца. Необходимо еще раз подчеркнуть, что в грамотах, на основании которых земля передавалась новым владельцам, лишь в самых общих чертах отмечалось, что земля становится неотчуждаемой собственностью и ее владельцы обязаны быть «преданными» дарителю. Ничего конкретного относительно обязанностей сторон не говорилось, как и в большинстве других договоров того времени. Готовность служить мечом своему государю целиком зависела от «усмотрения» (иными словами, от каприза) того, кто должен был служить. В период царствования Белы бароны, тем не менее, готовы были служить, и, таким образом, закладывались основы новой военной системы. Чтобы в дополнение к регулярному рыцарскому войску иметь эффективную легкую конницу, Бела IV вновь позвал половцев и поселил их на просторах Среднедунайской равнины. Для упрочения дружеских связей половецкая княжна Елизавета стала женой старшего сына Белы — Иштвана. Король переженил всех своих детей на отпрысках правителей соседних государств. Это входило в его оборонительную стратегию, суть которой состояла в том, чтобы в случае необходимости рассчитывать на их поддержку.

После монгольского нашествия, в результате которого население резко сократилось, половцы были не единственными поселенцами, прибывшими в страну. Венгрия стала привлекать многих немецких гос-

питов, которые по указу короля расселялись в северных областях и наделялись существенными привилегиями, и еще больше — славян и влахов (румын) с севера и юго-востока. Кроме того, царствование Белы IV вошло в историю как период централизованной политики урбанизации путем предоставления городам права на самоуправление. Как и на Западе, процедура эта принимала вид наследования — переноса привилегий «материнского города» на новое городское образование. Типичная для Венгрии система городских привилегий определялась «законом Фехервара (т. е. Секешфехервара)» — привилегий, весьма обширных по европейским меркам. Поселения, получившие эти привилегии, не подчинялись судебной власти территориального начальства. Обретая автономию, они сами собирали налоги, подати и повинности для королевской казны в виде ежегодных выплат и могли выбирать не только служащих городского магистрата, но и приходских священников. Свыше двадцати освобожденных таким образом городов и привилегированные поселения госпитов становились все более и более важными источниками доходов, компенсирующих потери, понесенные казначейством из-за распада системы королевских комитатов и утраты королями части своей земельной собственности. Городские налоги также увеличивали традиционные сборы и подати, систему которых необходимо было реформировать с целью приспособления к новым условиям. Эти реформы стали своеобразным предзнаменованием коренных перемен в области экономической политики при Анжуйской династии в следующем веке.