Миф о шести миллионах

Гримм осуждает антиеврейские демонстрации, организованные Геббельсом 20 ноября 1938 года, однако он верно отмечает, что они не были хуже обращения с немцами в других странах в течение Первой мировой войны, включая США. То, что это замечание об американском обращении с немцами во время Первой мировой войны, является, по сути дела, преуменьшением, было тщательно доказано Г. Петерсоном (H. C. Peterson) и Дж. Файтом (G. C. Fite) в работе "Opponents of War, 1917–1918" ("Воюющие стороны. 1917–1918 годы", Madison, Wisconsin, 1957). Эта книга подробно рассматривает то, что происходило в США в те годы. При подобных обстоятельствах, а также принимая во внимание "достижения" американцев в жестоком обращении с немцами в 1917–1918 годах, слова Рузвельта, произнесённые им на американской пресс-конференции от 14 ноября 1938 г. — о том, что ему с трудом верится, что такие вещи, как ноябрьские демонстрации в Германии 1938 года, могли произойти в цивилизованной стране — звучат более чем иронически. К тому времени американский сионистский лидер Сэмьюэль Унтермайер (Samuel Untermeyer) уже более пяти лет устраивал бойкоты и вёл "священную войну" против немцев.

Гитлер сам был шокирован ноябрьскими мероприятиями 1938 года, организованными Геббельсом, и даже заявил, что подобные события могут навсегда разрушить национал-социалистическую Германию. Английский дипломат Оджилви-Форбс (Ogilvie-Forbes) передал из Берлина в Лондон свою уверенность в том, что вещи подобного рода больше не повторятся.

После Второй мировой войны Гримм лично сделал вывод, что древний еврейский народ, не имевший земли 2.000 лет, будет эксплуатировать смущение и нерешительность более молодых современных народов в попытке завладеть миром. Создание сионистского еврейского государства будет недостаточной мерой для предотвращения этой опасности, если только оно не будет проведено в широком масштабе и не охватит большинство евреев в мире.

В ноябре 1938 года Освард Пироу (Osward Pirow), министр обороны ЮАР, обратился к Гитлеру с планом по созданию фонда для решения проблемы эмиграции евреев из Европы. Проект должен был быть осуществлён на международной основе; для его реализации выделялось 2,5 млрд. долларов из германо-еврейских и других еврейских источников. Предложение было одобрено Гитлером, однако было заблокировано в Лондоне. Та же участь постигла и предложение Пироу по соглашению между Германией и Западом, которое развязало бы руки Германии в Восточной Европе.

В мае 1939 г. английским евреем Джорджем Расселом Штрауссом (George Russel Strauss) был организован и профинансирован тщательно продуманный заговор с целью убить Гитлера — и это в то время, когда Англия и Германия состояли в мире. Различные наёмные убийцы пытались получить вознаграждение, обещанное Штрауссом, однако у них ничего не вышло. Тем не менее, попытки убить Гитлера продолжались долгое время даже после того, как Англия и Германия вступили в состоянии войны. Гримм подчёркивает, что эти попытки никак не повлияли на политику Гитлера в отношении евреев, и это несмотря на то, что Гитлер знал, что направленные против него заговоры подобного рода организовываются из-за границы.

Гримм справедливо обращает внимание на то, что на Нюрнбергских процессах обвиняющая сторона делала всё возможное, чтобы не допускать к рассмотрению материалы, основанные на фактах, которые могли разоблачить гигантский обман всей теории о том, что во время войны национал-социалистическое правительство уничтожило шесть миллионов евреев. Адвокатам защиты не разрешалось подвергать сомнению сделанные заявления при помощи перекрёстного допроса. Но, несмотря на это драконовское ограничение, они всё же предприняли несколько ярких попыток посредством обводящих атак.

Никто из многочисленных знакомых евреев Гримма из Германии не был убит. Напротив, все до единого пережили войну. Однако оккупационные власти в Германии после 1945 года оказывали экономическое и политическое давление для того, чтобы не допустить свободного расследования этих обвинений в жестокостях уважаемыми учёными. Эту политику продолжило боннское правительство Аденауэра.

Гитлер хотел создать в лице Германии эффективную преграду против набегов с Востока, в соответствии с традициями европейской истории. Он лелеял надежду создать дружескую международную лигу националистических правительств народов Европы. Еврейские ораторы — вроде Унтермайера (Untermeyer) или Вайцмана — заняли такую же непреклонную позицию, как и советские марксисты, в попытке подорвать все подобные идеи. Англо-германский договор о дружбе от 30 сентября 1938 г. подарил было великую надежду на то, что Европу ждёт лучшее будущее, однако в течение всего лишь нескольких дней давление со стороны "анти-мюнхенцев" в рядах партии тори вырвало из рук Чемберлена инициативу о дружбе с Германией.

Гримм полагал, что Гитлер полностью и в должной мере осознал опасность подобной ситуации в речи, произнесённой им 9 октября 1938 г. в Саарбрюкене, где он подверг критике антимюнхенскую английскую группировку.

В 1939 г. англичанам удалось возбудить поляков, и польские немцы в течение долгих месяцев перед сентябрём 1939 г. круглосуточно испытывали на себе то, что немецкие евреи испытали всего лишь один раз, 10 ноября 1938 г. В международной прессе наблюдалось мало сострадания к этим польских немцам. Конечно, это ведь не были евреи.

Гримм признаёт заинтересованность Гитлера в адекватном экономическом доступе к сырьевым материалам Восточной Европы. Он был уверен, что при нормальных условиях Гитлер удовлетворил бы нужды Германии, соблюдая при этом германо-советский пакт о ненападении от 23 августа 1939 г. Когда в 1936 г. на Нюрнбергском партийном съезде Гитлер заявил, что Германия купалась бы в роскоши, имей она ресурсы Урала, он вовсе не говорил, что Урал должен принадлежать Германии. Всё, что имел в виду немецкий лидер, так это то, что немцы бы использовали природные богатства лучше, чем это делали советские хозяева России на то время. Гримм полагает, что период с ноября 1938 г. по сентябрь 1939 г. был самым тяжёлым временем для Гитлера (не считая 1944 и 1945 годов). Его желание разумно перестроить Европу было поставлено под угрозу из-за интриг, которые плели британские фанатики, руководствуясь соображениями традиционного баланса сил.

Затем наступила Вторая мировая война, а вместе с ней — распространение коммунизма и страдания для всей Европы. После 1945 года Гримм обсуждал судьбу евреев в период Второй мировой войны с экспертами по статистике населения во всей Германии, а также с многочисленными немцами, которые лично сталкивались с системой немецких концлагерей. Гримм отмечает общее единодушие, основанное на оценках Красного Креста, согласно которому число евреев и других меньшинств, ставших жертвами немецкой политики за всю Вторую мировую войну, не могло быть больше 350 тысяч, причём многие из этих людей погибли от союзнических бомбардировок и других естественных причин (Там же, стр. 290). Это оставляет очень узкую щель для утверждений о массовом уничтожении в газовых камерах.

Гримм горько оплакивает плохое обращение с евреями — там, где это имело место, — однако он ни на единый миг не считает, что несчастья евреев превзошли страдания немецкого народа во время войны, завершившейся беспрецедентной катастрофой для Германии и невиданным триумфом для евреев. Несмотря на это, Гримм делает вывод, что как еврейский, так и немецкий вопросы будут продолжать существовать до тех пор, пока для большинства евреев не будет создана собственная родина (Там же, стр. 561).

Книга Гримма является смелой и добросовестной попыткой защитить свою страну от незаслуженной клеветы и злословия.

21. Доклад Международного комитета Красного Креста об условиях содержания в немецких концлагерях во время войны

Ключевую роль в отношении еврейского вопроса в Европе во время Второй мировой войны играл Международный комитет Красного Креста, состоявший в основном из относительно нейтральных граждан Швейцарии. Правда, после разгрома немецкой армии под Сталинградом и последовавших поражений Красный Крест, как того и следовало ожидать, стал более критичным по отношению к Германии. На 17-й Международной конференции Красного Креста, прошедшей в 1947 году в Стокгольме, были сделаны последние приготовления для окончательного доклада, который вышел в следующем году под названием "Report of the International Committee of the Red Cross on its Activities during the Second World War" ("Доклад Международного комитета Красного Креста о своей деятельности во время Второй мировой войны", 3 тома, Женева, 1948).