Тавриз туманный

Ему на оставалось ничего другого, как подтвердить мои слова.

- Да, все верно.

Я задал ему еще один вопрос:

- Скажите, чем вы ответили тавризцам на уважение и торжественную встречу?

Хелми-бек молчал, опустив глаза. Я продолжал:

- Конечно, вы не можете не чувствовать неловкости и поэтому молчите. В ответ на торжественную встречу аскеры вашего отряда, входящего в состав армии халифа, ловили женщин, тащили их в казармы и там насиловали. Отряд вошел в город, как победитель после ожесточенных боев, в то время как не было сделано ни одного выстрела. Город встретил вас с распростертыми объятиями, а в результате Хелми-бек требует 70 тысяч туманов контрибуции. Его аскеры врывались в дома, отбирали лошадей, мулов, коров и деньги. Он готовился ограбить и опустошить армянский квартал, несмотря на то, что армяне вели себя мирно. Хелми-бек стремился получить на это согласие местного правительства. Неужели всего этого мало, чтобы народ понял, зачем отряд халифа пришел сюда. Они пришли не для спасения братьев, как заявил Хелми-бек, а для грабежа и наживы. Факты неопровержимы, от них не уйти никуда. Вот почему тавризцы ненавидят их, как можно ненавидеть врагов. Если сейчас преподобный Сиггатульислам спросит у тавризцев: "Кто доволен отрядом Хелми-бека, поднимите руку", уверяю вас, ни одна рука не поднимется. Только Гаджи-Мирза-ага проголосует за Хелми-бека. У почтенного гаджи нет другого выхода, он сам заварил эту кашу! Обстоятельства сложились не в пользу отряда Хелми-бека. Мы советуем ему для предотвращения окончательного истребления горсточки людей, которыми он располагает, оставить Тавриз и отправиться к себе в Турцию, так как из Тифлиса и Джульфы движется большая армия. Если Хелми-бек думает обороняться внутри города, пусть знает, что мы не допустим этого, не допустим гибели Тавриза. Поэтому-то мы и послали ему письмо, с требованием очистить город.

Ни Гаджи-Мирза-ага Биллури, ни Кербалай-Гусейн Фишенкчи не промолвили ни слова, лишь Хелми-бек недовольно заявил:

- Коль скоро население Тавриза не оценило нашей братской помощи, мы сами уйдем. Дайте нам два дня на эвакуацию, чтобы мы могли подготовиться. Но высокочтимый мучтеид должен дать слово, что тавризцы не ударят нам в спину.

Сиггатульислам заверил их в этом.

САРДАР-РАШИД ОБЕЗОРУЖЕН

Пока отряд Хелми-бека был в Тавризе, революционный комитет должен был провести несколько мероприятий. Прежде всего необходимо было выяснить, какую роль играл Сардар-Рашид в последнее время, с кем держал связь и чьи поручения выполнял. Не раскрыть его карты своевременно, не подчинить его воле революционного комитета значило отдать себя в руки этого коварного зверя. Когда русские войска вступят в Тавриз, он добьется нашего уничтожения, теперь он знает, кто возглавляет тайную организацию, знает, что у нас есть вооруженные отряды. Нужно было обезвредить эту ядовитую змею, вырвать у нее жало.

Когда Сардар-Рашид был в своей канцелярии, я решил переговорить с Махру-ханум. У нас было условлено: если к телефону подойдет она сама, она два раза подряд ответит "Да, да". Лишь после этого сигнала я мог открыто говорить с ней, не боясь попасть впросак

Взяв трубку, я попросил соединить меня с квартирой Сардар-Рашида. Женский голос ответил мне: "да, да". Все же для большей осторожности я переспросил:

- Кто у телефона?

В ответ я услышал нежный и звонкий голосок Махру.

- Кто же, кроме Махру, может ответить отсюда? А вы кто?

- Ваш искренний друг!

- Абульгасан-бек!

- Да, я. Мне нужно поговорить с вами и притом наедине. Я хотел бы с вами встретиться.

- Что ж, пожалуйста!

- Сейчас вы можете прийти?

- Да. Скоро буду у вас.

Не прошло и получаса, как Махру приехала. Сегодня против обыкновения она очень торопилась. Как только она села, я сказал:

- Махру-баджи, я вызвал вас по весьма важному делу. Правительственная печать, находящаяся в портфеле Сардар-Рашида, очень нужна нам.

Махру призадумалась, словно мой вопрос не сразу дошел до ее сознания. Потом она спросила:

- Я должна принести ее вам?

- Нет. Этого делать нельзя. Приложите ее к чистым бланкам и принесите их нам. Нам нужны его бланки с правительственной печатью.

- О, это совсем нетрудно. А сколько штук?

- Если бланков много, принесите штук десять. Если их мало и исчезновение сразу бросится в глаза, тогда достаточно одного или двух.

- Завтра в десять часов вечера бланки будут у вас. Теперь послушайте. Сардар-Рашид сообщил наместнику Кавказа и царскому консулу об отряде Хелми-бека. Он писал, что турецкий отряд в Тавризе систематически занимался грабежами, что население ненавидит захватчиков. Для чего он это сделал, что за этим кроется не могла понять. О вас он отозвался весьма положительно. В своем донесении царскому консулу он написал: "Если бы Абульгасан-бек не организовал из местного населения отрядов самозащиты, если бы он не разоружил руководителей турецких бандитов, они разгромили бы Тавриз до основания". Потом он добавил, что вы защитили не только мусульман, но и армян, которых, если бы не вы, люди Хелми-бека ограбили бы до нитки. Он написал еще, что вы предъявили туркам ультиматум и потребовали возмещения денег, которые они взыскали с населения в виде штрафа, а также немедленной эвакуации всего отряда из Тавриза.

Внимательно выслушав Махру-ханум, я невольно засмеялся.

- А что ему делать, он вынужден писать так. Он помогал турецкому отряду грабить город, чтобы отдать нас в руки Хелми-бека, специально устроил банкет, который с треском провалился. Теперь он хорошо понимает, что в наших руках много улик, изобличающих его. Он знает, что мы сумеем, если захотим, разоблачить его перед русскими, даже можем добиться его ареста. Ведь не кто иной, как он сам подписал специальное решение об ограблении армян и русских подданных. Вот он и боится. Надо ковать железо пока горячо. Сейчас я поеду к нему и сделаю ему предложение, которое свяжет его по рукам и ногам. Скажите, каковы запасы оружия в доме?

- В арсенале, помещающемся в подвале, четыреста русских и около трехсот австрийских винтовок. Кроме того, там хранится целый сундук с гранатами.

- Вот это-то мне и нужно было знать. Большое спасибо. Теперь можете ехать, дорогая Махру. Завтра в девять жду вас здесь. Простите меня, я так измучил вас, но скоро все кончится.

* * *

Махру, как всегда, была рада новому заданию. Все наши поручения она выполняла очень аккуратно и тщательно, с большой любовью, я бы сказал, даже с энтузиазмом. Порой мне казалось, что эта волевая, неустрашимая женщина рождена для опасной подпольной борьбы.

Очень часто я задумывался над тем, что привело ее в наш лагерь, что заставляет рисковать жизнью. Она совершенно не была знакома с революционной теорией, не имела ни малейшего представления о марксизме, о классовой борьбе.

Кто знал Махру-ханум так же хорошо, как я, мог бы ответить так: "Махру-ханум не революционерка, но она вместе с революционерами, потому что они защищают ее родной азербайджанский народ, борются за его свободу и независимость, потому что они друзья бедняков, неимущих, всех униженных и оскорбленных. Кроме того, революционеры - враги ее личного врага, человека, которого она ненавидит всем сердцем, Сардар-Рашида Несомненно, и дружба с Ниной оказывала на нее большое влияние Бесспорно, эта честная, преданная своему народу женщина позднее поймет задачи и цели революции, станет сознательным борцом. Пока же не было времени для учебы. Жизнь ее была чревата опасностями. В доме Сардар-Рашида ей жилось очень тяжело. Не разрешая ей выйти замуж за другого, называя ее "сестрой", он нередко делал попытки надругаться над ее честью, но она каждый раз стойко выдерживала его натиск, останавливая этого разнузданного развратника револьвером.

Эта борьба изматывала ее, и, несмотря на наши утешения и поддержку, она не раз в беседе с Ниной заговаривала о самоубийстве. Но сознание, что она выполняет наши задания, удерживало ее от этого рокового шага.