История Украины. Научно-популярные очерки

В то же время реформаторам удалось разработать и внедрить целый комплекс мер, позволяющих активизировать и упорядочить приватизацию: была разработана стандартная, обязательная для всех процедура оценки и продажи предприятий с четко установленными сроками (для малых предприятий устанавливалась упрощенная процедура), подготовлена и запущена программа сертификатной приватизации, создана сеть из более чем 1000 приватизационных аукционов и более чем полутысячи представительств Фонда государственного имущества (ФГМ), отвечавшего за техническую реализацию приватизационных мер. Была разработана программа сертификатной приватизации, в идеале позволявшая при отсутствии денежных средств вовлечь население в приватизационные процессы и таким образом распределить часть государственной собственности в пользу народа.

Впрочем, создание юридических и организационных предпосылок не означало их немедленную реализацию на практике. План приватизации 1995 г. не был выполнен. В частную собственность перешли 1,8 тыс. предприятий из запланированных почти 8 тыс. Больше чем в половине «приватизированных» крупных и средних предприятий доля государства составляла более 50 % (т. е. они по сути оставались государственными). В целом программа приватизации на 1995 г. была выполнена на 28,4 % [514], при этом она гораздо быстрее шла в строительстве, торговле и сфере общественного питания. К сопротивлению в центре добавилось сопротивление на местах — местные органы власти, ведомства ил и препятствовали приватизации, или имитировали ее. Широко использовался и метод симулятивной приватизации. Часть предприятий, особенно крупных, становилась собственностью «трудовых коллективов», то есть де-факто переходила в руки руководства этих предприятий — собственно, такая так называемая коллективная собственность стала своего рода политическим эвфемизмом, фиговым листочком, использовавшимся для прикрытия реальной сути происходящего.

Особую проблему представляла приватизация в сельскохозяйственном секторе (предприятия сельского хозяйства составляли более половины из тех, что были запланированы к приватизации) — помимо того, что идея приватизации земли вызывала жесткое противостояние левых, сама собственность сельскохозяйственных предприятий (колхозов и совхозов, перерабатывающих предприятий) с огромным трудом переходила в частные руки отдельных собственников, фермеров (в конце 1995 г. фермерские хозяйства обрабатывали 1,5 % угодий [515]) — здесь также широко практиковалось создание «коллективных сельскохозяйственных предприятий» (КСП) — нередко под их прикрытием новоявленные аграрные бароны присваивали имущество колхозов, совхозов и сельскохозяйственных предприятий — так же, как и в промышленности, здесь процветала «аренда с выкупом». Из 3,7 тыс. сельскохозяйственных предприятий, запланированных к приватизации в 1995 г., в частную собственность (преимущественно в собственность КСП) перешло чуть больше половины.

Торможение приватизации как в центре, так и на местах имело смысл в двух главных случаях — когда «арендуемые» предприятия, номинально оставаясь государственными, практически были собственностью их руководства, или когда их можно было еще использовать для выкачивания из государства дотаций, субсидий и дешевых кредитов (сочетание этих двух вариантов также не исключается). При первом варианте методы обогащения реальных владельцев были более разнообразны — от бесчисленных субаренд до примитивной распродажи имущества и оборудования, невыплаты зарплат и т. п. Второй предполагал более примитивные схемы, но требовал более крепкого прикрытия и связей «наверху». Оба варианта провоцировали возникновение разветвленных коррупционных схем, в которые втягивались государственные чиновники, правоохранительные органы и сами приватизационные органы.

Учитывая колоссальный правовой вакуум в этой сфере, искусственно созданный противодействием новых рантье и части левых, возникала ситуация практической безнаказанности для тех, кто присваивал себе колоссальные средства. При этом чем масштабнее были размеры злоупотреблений, тем сложнее было найти и наказать виновных, если такое желание и возникало.

Благодаря многочисленным «дырам» в законодательстве создавались и благоприятные условия для злоупотреблений в самом процессе приватизации. Пожалуй, наиболее распространенным было занижение реальной стоимости приватизируемых объектов. В Киеве, например, балансовая стоимость недвижимости в 1994 г. доходила всего до $2 за кв. метр [516]. Возникали поистине курьезные ситуации, когда объекты приватизировались по цене, в десятки раз меньше их реальной стоимости. Это позволяло скупать приватизируемые объекты за бесценок. Многочисленные факты «дешевых распродаж» государственного имущества послужили прекрасным поводом для контрмер со стороны противников приватизации — упоминавшийся мораторий, в частности, был введен именно под предлогом неконтролируемого разбазаривания и неравномерного распределения государственной собственности при переходе в частные руки — довод был неопровержимым.

В 1995 г. началась массовая сертификатная (ваучерная) приватизация. Ее идеология заключалась в равномерном распределении государственной собственности в руках новых частных собственников, которыми, собственно должны были стать все граждане страны. Если ранее участие в приватизации обеспечивалось открытием депозитных приватизационных счетов в Сберегательном банке Украины, то теперь было принято решение о переходе к «бумажной» приватизации. Было изготовлено около 50 млн имущественных приватизационных сертификатов. Согласно правительственному плану конечной датой получения приватизационных сертификатов должен был стать июнь 1996 г. В средствах массовой информации развернулась масштабная просветительская кампания — с целью пояснить суть и механизм сертификатной приватизации. Население довольно скептически отнеслось к предложению стать собственниками с помощью сертификатов. Процесс их получения проходил достаточно медленно, поэтому пришлось перенести заключительную дату их выдачи на январь 1997 г.

В дополнение к именным приватизационным сертификатам с середины 1996 г. стали выдаваться компенсационные сертификаты — в счет сбережений населения, «сгоревших» зимой 1992 г. В отличие от ваучерных сертификатов их можно было продавать. К концу 1996 г. было выдано около 80 % приватизационных сертификатов. 5,3 млн украинцев вообще не обратились за ними и 2,5 млн их не использовали [517].

Сертификатная (ваучерная) приватизация по сути не достигла декларированной цели — миллионы украинцев не превратились в «акционеров») приватизированных предприятий. Более того, в значительной степени она вылилась в дальнейшую «прихватизацию», которая вела к масштабным нарушением прав предполагаемых мелких собственников и еще большей поляризации в распределении общественного богатства. По подсчетам аналитиков, 25 % имущества крупных и средних предприятий попало в руки 80 % собственников сертификатов, не работающих на этих предприятиях. Это означало, что 75 % их имущества оказалось в руках 20 % собственников сертификатов, формально являющихся членами «трудового коллектива». Такое «обобществление» предприятий фактически означало сосредоточение прав собственности в руках их руководства — по подсчетам аналитиков к 2001 г. 58 % приватизированных предприятий относилось к этой категории [518]. Ограбление мелких «акционеров» и перераспределение имущества в пользу крупных происходило разными путями: и через создание трастовых «пирамид», и через намеренное обесценивание акций, и путем фиктивных банкротств предприятий, находившихся в «корпоративной» собственности, и просто элементарным игнорированием права держателей акций на часть доходов.

Несмотря на описанные трудности и серьезные социальные издержки 1995–1997 гг. стали переломными в процессе приватизации, он стал необратимым, в него включались (пусть и весьма своеобразно) даже те, кто поначалу его сдерживал.