Путешествия по Центральной Азии. Путешествия по Сибири

Большое затруднение возникло при получении денег, переведенных из русского посольства в Пекине в Ланьчжоу на дальнейшие расходы по путешествию. Деньги были переведены вскоре после моего отъезда из Пекина, но в ямыне китайского генерал-губернатора Ганьсу отрицали получение их.

Вся процедура справок по разным ямыням города, где можно было предполагать распоряжение из Пекина, отправка телеграммы в посольство и получение денег заняли 10 дней.

Второе затруднение состояло в приискании нового посредника для дальнейшего пути. В Ланьчжоу происходил насильственный наем перевозочных средств для доставки военных припасов и принадлежностей телеграфа в Кульджу, на западной границе Китая. Деньги, ассигнованные правительством на оплату транспорта, по обычаю сильно растаяли в карманах мандаринов, пока дошли до Ланьчжоу. Поэтому возчиков заставляли везти казенный груз за самую ничтожную плату, еле достаточную для прокорма животных и людей. На всех постоялых дворах полицейские караулили прибывавшие караваны и повозки и препровождали их в ямынь. Слух об этом, конечно, разошелся по окрестностям, и караваны сгружали кладь в ближайших деревнях и прятались до окончания этой напасти. Поэтому для меня удалось найти возчиков с достаточным количеством мулов с трудом и за дорогую цену и ходатайствовать еще в ямыне, чтобы не захватили нанятых животных, когда они прибудут в город. Эти хлопоты заняли еще пять дней, так как ранее получения денег я не мог начинать переговоры и назначать день отъезда.

Из-за этих хлопот не удалось сделать более далекие экскурсии, и только один раз мы с миссионером прогулялись к кумирням нижней части правого склона долины, где я осмотрел выходы красных песчаников и конгломератов, интересные тем, что из них в разных местах вытекают источники, вода которых вертит колеса небольших мельниц, а затем идет на орошение полей многочисленных селений на дне долины. Для водоснабжения города на берегу Желтой реки поставлено огромное колесо, к ободу которого прикреплены кувшины: колесо вертит сила течения, а вода из кувшинов сливается по желобу в канал, по которому она течет за городскую стену в бассейны, где отстаивается. Но так как колесо поставлено на определенном уровне, то при мелководье оно уже не может черпать воду, и тогда нанимают людей, которые черпают воду ведрами в реке и льют ее в желоб. Это своеобразное водоснабжение большого города возможно только в Китае, где труд человека ценится очень низко.

Глава седьмая. По оазисам провинции Ганьсу

Наконец мои сборы в Ланьчжоу кончились. Теперь мне предстоял путь по западной части Ганьсу, сначала через горные цепи Наньшаня, а затем по культурной полосе, вдоль северного подножия этой горной системы до г. Сучжоу, откуда я собирался начать исследование Наньшаня. Этот же путь с некоторыми изменениями я вторично проделал весной следующего года и, во избежание повторений, соединяю наблюдения обоих лет в одной главе.

Утром 30 марта вновь нанятый возчик, избегнувший благодаря этому реквизиции под перевозку телеграфной проволоки, пригнал своих мулов в миссию, завьючил их, и мы тронулись в путь. Обогнули город, миновали мост «чудо техники», несколько верст ехали вдоль левого берега Желтой реки у подножия холмов и затем свернули вглубь их. В этой части они оказались еще интереснее, чем на нашем пути в Ланьчжоу. Глубокие долины прорезали не только толщу лёсса, но и подстилающие третичные красные песчаники, глины и конгломераты, которые образовали на склонах холмов разнообразные столбы, башни и карнизы.

В одном месте среди долины стоял высокий холм, похожий на древний замок, сооруженный человеком, вроде парижской Бастилии, с угловыми башнями и стенами красного цвета и желтой крышей, которую образовала толща лёсса.

В довершение картины нас обогнал в этой долине отряд китайских солдат, который двигался под звуки барабанов и дудок в облаке пыли, словно на штурм этой крепости. Солдаты шли не в строю, а толпой, вразброд; они были одеты в черные или синие куртки, такие же панталоны и обуты в обычные башмаки из ткани, с толстой подошвой; на спине и груди каждого были нашиты крупные иероглифы, черные или красные на белом или желтом фоне. Головной убор одних состоял из платка или повязки вроде тюрбана, у других – из черной ермолки обычного типа, у третьих – из шляпы, похожей на кокошник. Оружие было разнообразное: у одних – пики, у других – ружья разных образцов, у третьих – даже лук и стрелы в колчане. Офицер ехал верхом на некотором расстоянии позади, очевидно спасаясь от пыли, которую поднимал его отряд.

При виде этого войска и его вооружения я вспомнил характерную китайскую пословицу: «Из хорошего железа не делают гвоздей, из хороших людей не делают солдат». В те годы китайское войско было наемное и вербовалось из людей, соблазненных скудным жалованьем при почти полном безделье. Немудрено, что это войско терпело поражения при столкновении с армиями европейцев, а позже и японцев и имело скромные успехи только в гражданской войне при подавлении восстаний тайпингов, дунган и др., впрочем затягивавшихся на целые годы. Но с тех пор многое в Китае изменилось. Красная армия, организованная после революции, годами успешно воевала с войсками правительств разных провинций; качество войск постепенно повышалось.

Войско превратилось из наемного в добровольческое, из лучших людей, и доказало, несмотря на превосходство японцев в технических средствах, что окончательный успех зависит от морального состояния армии.

По местности, сложенной из красных третичных отложений, покрытых лёссом, и расчлененной на холмы, мы шли два дня. На второй день видели добычу соли посредством испарения солоноватой воды источников, заимствующих соль из третичных отложений, в плоских бассейнах, расположенных уступами на дне долины: в них осаждался сначала гипс, затем сернокислый магний (кизерит) и сверху поваренная соль, которую выгребали и складывали небольшими кучами для просушки, а затем хранили в землянках, стенки которых были сложены из плит гипса и кизерита, выломанных из бассейнов для их очистки перед новым наполнением. Во всей этой местности вода в колодцах селений и ручейках также была солоноватая.

На третий день дорога вышла в долину большой реки Чагрын-Гол, достигавшей 1–2 км ширины и сплошь занятой пашнями, селениями и фруктовыми садами, за исключением самого дна, где река течет, дробясь на рукава между островами и болотистыми лугами. Дорога была частью обсажена ивами и тополями. Горы обоих склонов плоские, покрытые лёссом, но от г. Пинфань повышались, на них видны были выходы красных и зеленых пород; на склонах местами живописно расположены кумирни. Вдали на севере тянулся высокий Момошань, скрытый тучами. Долина местами суживалась и становилась малонаселенной. Вдоль дороги тянулась Великая стена, сложенная из кирпича-сырца, с редкими глинобитными башнями и многочисленными брешами. Затем горы еще повысились, и в боковых долинах правого склона, направленных на юг, открылся вид на несколько рядов зубчатых цепей, на которых лежало еще много снега.

В одном из селений, где мы хотели ночевать, все постоялые дворы были заняты солдатами отряда, сопровождавшего генерал-губернатора Ганьсу в его поездке в Сучжоу, – пришлось разбить палатку среди развалин на окраине и ближе познакомиться с грубостью и назойливостью наемного войска, жалким состоянием его вооружения и пестротой одежды.