Генерал Дитерихс. Последний защитник Империи

"Ты будешь везде и всюду поборником справедливости и добра против несправедливости и зла" – этот завет мальтийских рыцарей стал для Дитерихса путеводной звездой жизни.

ПОЛИТИЧЕСКОЕ ЗАВЕЩАНИЕ ГЕНЕРАЛА М.К. ДИТЕРИХСА

Воистину Воскресе.

Здесь с наступлением весны снова зашевелились разные организации и зазвенели в ушах различные слухи, толки, пересуды и сенсации, как это бывало каждый год. К сожалению, все идет по старой, неудачно испытанной дорожке, это исходит и творится от старых, никчемушных тыловых деятелей. Снова заметались по объединению общественности все те же: Хорват и прочая плеяда личностей, агитировавшая всегда в тылу всех былых белых фронтов Сибири и Востока. На этот раз, за отсутствием территориальной почвы, подняли знамя объединения на Дальнем Востоке вокруг… всех монархических организаций. Их оказалось очень много (не по количеству членов, а по главам их), хотя, казалось бы, их не должно быть больше двух: принципов самодержавия и принципов конституционных. Один Харбин насчитывает у себя таких организаций, кажется, больше десятка, да и Шанхай не меньше. Явление грустное и объединение по этой причине, конечно, только бутафорское, а не то истинное, глубокое, русское, национальное, историческое объединение хотя бы горсточки людей, которое могло бы явиться сильным по духу, природе и чистоте, чтобы совершить перелом в настроениях масс в России, дать импульс движению, побороть социализм и поставить Россию на благодатные и истинные пути духовного, государственного и экономического возрождения.

Получал и я от… приглашение оказать содействие объединению, но ничего не ответил, а с посланцами отказался говорить на политические темы. Мой отказ вызвал, конечно, против меня в одних возбуждение, в других – злобу, в третьих – сожаление. Почему я уклоняюсь от сотрудничества с намечающимся объединением существующих монархических организаций – Вам объясню.

Еще Достоевский говорил: "были бы братья, а братства, (то есть объединения), явятся сами собой". Вот видите, у нас до сих пор в белых движениях, братьев-то и не было, то есть таких людей, (конечно, в широком масштабе), которые объединялись бы во имя однородных, глубоких идей чистого порядка и проникнутых Святым Духом от начала и до конца. Единственной существовавшей идеей, владевшей, пожалуй, всеми и объединявшей нас против Советской власти, являлась одна маленькая, не чистая уже, и уже, во всяком случае, не святая идейка: это жалкая идейка мести, ненависти к большевикам. Но такая отрицательная идейка не могла создавать прочного и национального братского или государственного объединения, ибо сама по себе носила в себе, как отрицательная, элементы разрушения, раздора, зависти, что и проявилось в течение всего пятилетнего периода Белого движения. Так было на всех фронтах.

Нет нужных братьев и в современных монархических организациях и различных объединениях. И это особенно ясно в текущем движении по фиктивному объединению. Ведь ищут объединения не во имя создания однородных идей, не вокруг однородных монархических принципов, а опять-таки вокруг личностей, деятелей, не стремясь устранить основные причины, обусловившие нелепое существование огромного количества разноименных монархических организаций.

И почему так? Да потому, что в рядах всех этих организаций, в их персональном составе, нет людей истинных и чистосердечно принимающих начала русского, исторического, национально-религиозного самодержавного монархизма. Скажу даже больше: все это, в большинстве случаев, элементы и деятели, чрезвычайно враждебно относящиеся к принципам чистой национальной идеологии, или люди, их не понимающие, или, наконец, люди, слепые от рождения, или слепые по похотям. Так как и до 1917 г. индивидуальность монархических партий не отличалась от теперешних, то теперь понятны причины событий февраля 1917 г. и торжество проклятой жидо-утопии.

В чем же дело? Да в том, что все те, кто называет себя ныне монархистами, причисляют себя к таковым не по исповеданию принципов, понятий и религии монархизма, как идеологически мощного, объединяющего массу, общественность, государство – начал, а лишь по форме, по внешним осязаемым материальным проявлением его. При этом форма и внешность обращаются ими в сущность, исчерпывая всю содержимость их монархического чемодана. Отсюда понятие ими идеи возрождения в России монархизма является для них только в формально-аксессуарном восстановлении трона, возведении на него того или другого из Романовичей, занятие при троне определенного придворного или административного положения и приведение всех прочих граждан России к "поднози трона" путем тех же чекистских мероприятий, изменив лишь название органов: охранка, жандармерия, гвардия и так далее. Вот, мне кажется, весь запас их идеологии и все их мировоззрение на монархизм вообще и в частности – на современные задачи монархического объединения и движения. Такой идеологией предполагается победить мировое большевицкое движение и дать России мир и благоденствие, а себе…

Этих взглядов и понятий я не разделяю, а потому к современному монархическому движению примкнуть не могу, какое бы имя не выдвигалось, как претендующее на трон, или для возглавления объединения и движения.

После осатаневшего всем чесночного духа, конечно, русского человека можно увлечь любым другим. Поэтому в ходе нашей смуты от современного монархического движения я предвижу, быть может, в недалеком будущем, появление Шуйских, Самозванцев, Петров, Тушинских воров, но не национальной работы. Как таковое, оно столь же вредно, как и работа большевиков, но, по-видимому, это движение неизбежно.

Так как, по моему глубокому убеждению, такое движение не будет отвечать интересам историко-национального характера, то я не примкну к нему и, хотя бы оставшись в одиночестве, не откажусь от той присяги, которую принимал во Владивостоке и которая согласована с моим пониманием путей работы по совести на благо народу и его историческому предназначению.

В чем же заключается идея исторического, русского национально-религиозного самодержавия, по моему мнению, каковы пути к нему, почему идея и идеология плохо проникают в современные организации, именующие себя монархическими, и зачем они, порой, вызывают к себе такое враждебное отношение со стороны наших, имя рек, монархистов?..

Попробуем побеседовать на эту исключительно важную и серьезную для нас тему, так как от успеха разрешения вопроса идеологии, зависит разрешение вопроса и практики: что же делать?

Идеология нашего исторического, национально-религиозного государственного строительства, как и всякая идея великого мирового религиозного значения, сохраняет чистоту, полноту и осмысленность принципов в практическом применении их, лишь в начале своего возрождения, в сознаниях масс, так сказать, в период наивысшего духовного энтузиазма толпы. Периоды соблюдения за земле последователями чистоты, воспринятой идеи – недолговечны. В житейских условиях будничной обстановки, среди соблазнов, порожденных внешними формами, и условиями практического существования идеи, и чистота самой идеи, постепенно искажаясь, теряет свой основной дух, постепенно уродствуется в своей сущности, искажается разными компромиссами, теряет свое духовное влияние и значение для масс и приводит к неизбежным движениям революционного, эволюционного и реакционного характеров, приводящим к катастрофам духовного, политического и экономического значения. Так: чистота Христовой идеи продержалась в принявшей ее церкви лишь около 3 веков, чистота нашей исторической монархической идеологии, по возрождении ее в начале 17 века, продержалась всего-навсего менее одного столетия.

Однако, отсюда вовсе не значит, что такие идеи не гожи, несоответственны, непрактичны, а потому и не удерживаются. Отнюдь нет. За все известное нам историческое время существования человека, идеи эти были, терялись, вновь возгорали, и хотя вновь падали, но каждое новое их утверждение на земле ознаменовалось и прогрессом в развитии чистоты восприятия идеи, что и сохраняет в нас надежду на их окончательное восторжествование в человеческом общежитии, в конечном итоге исторического существования нашей малой планеты.