Площадь павших борцов

Перед рейхсканцелярией заиграл оркестр. Свежий ветер трепал над фасадом зданий выцветший лозунг: "Один народ, одна партия, один фюрер". По улицам маршировали юнцы из организации Гитлерюгенд (от 14 лет и старше), за ними шагали "пимфы" (в возрасте от 6 до 10 лет) - все они были с кинжалами и под рокот множества барабанов распевали!

Дрожат одряхлевшие кости

Земли перед боем святым,

Сомненья и робость отбросьте,

И завтра уже победим...

Совещание закончилось. Генеральштеблеры расходились.

- Постойте, - вдруг задержал их Гитлер. - Римский дуче обратился ко мне с просьбою помочь ему в африканских делах. Кто у нас более всех пригоден для выживания в пустыне?

Опережая других, Паулюс уверенно шагнул вперед!

- Нет, не я! - "гавкнул" он. - Но мне известно, что генерал Эрвин Роммель не откажется от любого приказа.

Гитлер понятливо кивнул, одобряя кандидатуру. Но генерал Гальдер потом с неудовольствием выговорил Паулюсу:

- Что вы подсунули нам "швабского задиру"? Роммель - это человек, которого в мирные дни лучше всего держать на железной цепи, а во время войны его лучше всего повесить...

* * *

- Земной шар, - утверждал Гитлер, - это всего лишь переходящий кубок, который достается чемпиону-победителю...

Перед нападением на СССР фюрер поспешно сколачивал громоздкий блок сателлитов. Он обретал союзников из принципа странной немецкой поговорки: "Прошу, будь мне хорошим другом, иначе я шарахну тебя дубиною по башке". Его представители разъехались по столицам Румынии, Финляндии, Венгрии и Болгарии, навестили и Франко в Мадриде. Гальдер нанес визит (и первый) маршалу Маннергейму в Хельсинки. Паулюсу пришлось срочно вылететь в Бухарест, чтобы обговорить некоторые детали на будущее с диктатором Антонеску, тем более, что Гитлера приманивали румынские нефтепромыслы (своего горючего не хватало). Задача Паулюса осложнялась тем, что король Михай шел на поводу Антонеску, а вот его жена, королева Елена, была настроена против Гитлера. Паулюс в переговорах преуспел, ибо ему помогли родственные связи - шурин Паулюса, кузен его очаровательной Коко, был придворным при дворе королевской четы...

Из Будапешта Паулюс вернулся в Берлин, окрыленный успехом в переговорах. Берлин встретил его оттепелью, а жена - первыми фиалками. Из-под колес генеральского "мерседеса" выплескивало струи талой воды. Паулюс тронул руку жены.

- Моя любимая женщина, "тихо скрипка играет, а я молча танцую с тобой". Видишь, Коко, как все удачно складывается?

- Ах, Фриди, я очень боюсь, что будет война с Россией... Но я, как жена твоя, конечно, радуюсь твоим успехам. Прости, - сказала Коко, - у меня даже появилась одна сокровенная мечта: я давно вижу тебя фельдмаршалом. Не смейся! И пусть твой маршальский жезл сверкает алмазами и рубинами...

...Сталинград? Пожалуй, Коко и не знала такого города, в подвалах которого ее муж станет фельдмаршалом.

12. След львиной лапы

- Италия, - сказал дуче, - ах, как любит меня Италия!

Лязгнуло железо затворов громадного вольера, за прутьями решетки нервно похаживала разъяренная львица, стегая хвостом по воздуху. Бенито Муссолини бесстрашно шагнул в клетку.

- Италия, - нежно позвал он хищника. - Неужели ты не узнала меня... своего любимого дуче?

Иностранные корреспонденты раскрыли блокноты, а кинооператоры разом вскинули свои камеры, дабы запечатлеть исторический момент. Италия (такова была кличка львицы) ткнулась в колени Муссолини, потом, поднявшись на задние лапы, облизала лицо диктатора горячим языком, шершавым, как наждачная бумага.

- Снимайте! - крикнул дуче корреспондентам. - Пусть эти кадры сохранятся для потомства, и пусть все в мире знают, как горячо любит Италия своего великого дуче... Недаром же я поклялся оставить в истории след львиной лапы!

Африка - вот куда влекло вождя партии фашистов и он, дуче, с гордостью носил на черной рубахе значок этой партии, который в итальянском народе называли "клопом".

* * *

Фридрих Паулюс и Эрвин Роммель встретились под сводами богатого отеля "Адлон" ради ужина, чтобы поговорить.

"Адлон" являлся прибежищем высокопоставленных нацистов и богатой публики. Здесь никто не думал о повышении квартирной платы или о том, как растянуть на всю неделю 500 граммов мяса по карточкам. Звучала тихая музыка, не мешавшая беседовать. Струились фонтаны, подсвеченные прожекторами.

Между столиками в узких трико телесного цвета дефилировали с корзинами цветов кокетливые девицы, главная из них била в барабан.

Роммеля всегда отличала приятная белозубая улыбка, в его глазах светилась сила ума и сдержанной злости. Сейчас, как и в молодости, друзей сближали крайности характеров: Роммель горяч, а Паулюс холоден. Роммель уже был извещен о том, что его ждет Африка, и он почти невозмутимо выслушал от Паулюса, что Муссолини постоянно колотят:

- Бьют в Ливии, бьют в Греции и даже (стыдно сказать) в ничтожной Албании. Фюрер потому и счел нужным поддержать дуче ради политического престижа фашизма, столь родственного идеям национал-социализма. Мало того, - сказал Паулюс, - фюреру совсем не хотелось бы залезать в пекло Африки.

- Тогда на кой черт сдались Киренаика и Мармарика?

- Личная услуга фюрера, оказанная Муссолини. Роммель что-то прикинул в уме:

- Как далеко бежали итальянцы от англичан?

- Образовался разрыв миль около трехсот.

- А сколько танков у британского Уэйвелла?

- Двести. В основном - "Валентайны" и "Матильды" В этих танках мало брони, зато много пластмассы, потому они горят, как пасхальные свечи. Уэйвеллу не хватает утяжеленных "Черчиллей", у которых защита приличнее. Я не думаю, - сказал Паулюс, поднимая бокал с кианти, - что тебе будет там трудно. Английские позиции удерживают колониальные новозеландцы, австралийцы, индусы. Наконец, там собрались и поляки, которых мы не добили. В пустынях у англичан появился даже еврейский батальон.

- Ого! - развеселился Роммель.

- Но помни, Эрвин, что мой шеф относится к тебе паршиво, даже не скрывая, что тебя надобно бы повесить.

- Обоюдная антипатия. Гальдер считает меня авантюристом, и теперь он станет всюду хватать меня за хлястик.

- Не зарывайся, - посоветовал Паулюс. - Нам в Ливии требуется устойчивое состояние обороны, не больше! Из тебя хотят сделать броневую заслонку. Твои действия в Африке - лишь отвлекающий маневр. Пусть в мире думают, что Гитлер завяз под Тобруком, а тогда в Москве даже кошка не шевельнется... Это как раз то, что нам сейчас и требуется. Ты понял?

Девицы в трико отработали "шаг на месте", барабан отчеканил солдатский мотив: "Был у меня товарищ, был у меня товарищ..." В облике Роммеля что-то изменилось.

- Нет, я возьму Тобрук, - вдруг жестко произнес он. - Я превращу этого Уэйвелла в жалкое дерьмо - назло Гальдеру, и не меня, а именно его, твоего шефа и мерзавца, надо повесить.

Паулюс отрезал крылышко от фазана. Подумал и аккуратно переложил на свою тарелку жареные каштаны. Сказал:

- Гальдер не даст подкрепления. А фюрер никогда не станет снимать с Востока силы ради твоих амбиций.

Роммель равнодушно обозревал девиц, думая о

- А если фюрер все-таки поддержит меня в пустынях Ливии ради собственного престижа и престижа германского оружия?

- Вряд ли, - отозвался Паулюс. В африканских делах он всегда согласится с мнением ОКХ и... того Гальдера. Не забывай, приятель, что мы имеем дело большой стратегией, а эта штука всегда связана с большой политикой.

- А меня разве посылают творить маленькую?

- Не сердись, Эрвин, у тебя же светлая голова: сам должен понимать, что одна Москва стоит Тобрука, Мальты, Каира и... Лучше выпьем за старую дружбу Прозит...

Эти два человека, столь разные и почти несовместимые, еще не думали, что их армиям суждено иметь единую и общую цель: Роммель с берегов Нила, а Паулюс с берегов Волги должны были, по замыслу Гитлера, образовать гигантский охват, чтобы в конце концов пожать друг другу руки где-либо на Ближнем Востоке., скажем, в Бейруте или в Дамаске.