Гений зла Сталин

Согласно ее авторам число жертв коммунизма на нашей планете составляет 65–85 миллионов человек.

Больше всего людей погибло в Китае — от 45 до 72 миллионов, из которых более половины от голода во время «большого скачка» в 1959–1962 годах.

Пальма первенства репрессий, несомненно, принадлежит красным кхмерам, уничтожившим от 1,3 до 2,3 миллиона соотечественников из 7,5 млн жителей.

По оценке видного французского историка Николя Верта, «в Советской России погибли примерно 15 млн человек. Больше всего россиян погибло во время голода в 1921–1922 годах (5 млн), а также голода в 1922–1932 годах (6 млн). Затем от репрессий органов между 1922 и 1953 годами „за контрреволюционные преступления“ погибло примерно 800 тысяч человек, из них более 680 тысяч в страшные 1937–1938 годы. В депортации умерло от одного до двух миллионов, в лагерях в 1934–1953 годах примерно один миллион».

На основании изучения архивов ГУЛАГа, советской прокуратуры, Министерства юстиции и сравнения полученных данных с другими источниками, Н. Верт считает, что в советских лагерях в 30—50-е годы содержалось ежегодно 2–2,7 млн человек, в трудовых колониях 1,3–2,7 млн.

Массовым депортациям в 1920–1953 годах подверглось 56 млн человек: 2 млн крестьян, 300–500 тысяч донских казаков, 1,2 млн немцев, 380 тысяч поляков, 900 тысяч татар, чеченцев, ингушей и других представителей кавказских народов.

Известный сибирский писатель-фронтовик Виктор Астафьев в статье «Я — последний, кто разочаруется в человеке» («Известия», 6.12.1997 г.) писал, в частности: «…я ж в деревне живу, куда-то езжу, и я знаю, в каком положении находится Россия. Она на боку лежит, ее перевернуть на спину уже ничего не стоит, только допустить осталось к власти коммунистов, а они уж изнасилуют Россию в последний раз».

В свое время Сталин был Кобой, который преданно служил Ленину, таскал для него каштаны из огня. В 1910 году он был исключен из РСДРП за участие в экспроприациях, т. е. грабежах. Весной 1918 года Сталин пытался привлечь к ответственности «за клевету» одного из лидеров меньшевиков Ю. Мартова, напомнившего об этом общественности. Но Ревтрибунал жалобу Сталина отклонил. (А.Н. Яковлев. «Сумерки».)

Потом от Ленина он, по существу, отказался, предпочтя стать Хозяином вселенской империи — фантастическим комбинатором, страшным политическим деятелем. (Э. Радзинский. Интервью газете «Известия», 14.06.1997 г., автор книги «Сталин».)

О советском военном строительстве в 20—30-е годы

Следует отметить, что становление советской военно-теоретической мысли проходило в борьбе с консерватизмом и косностью, опирающимися на представления периода Гражданской войны.

М. Фрунзе, А. Егоров, В. Триандафиллов, М. Тухачевский, И. Уборевич и другие военачальники настаивали на том, что военная наука должна опираться на точный анализ и учет перспектив ведущих направлений мирового технического прогресса.

Передовая часть комсостава стремилась с конца 20-х годов активно использовать для укрепления обороноспособности страны мощные артиллерийские и бронетанковые соединения, сильную авиацию, радиотехнику, мобильную пехоту, развитие автомобильного и тракторного транспорта, железных и грунтово-шоссейных дорог.

31 марта 1935 года в «Правде» была опубликована статья маршала Тухачевского под названием «Военные планы Гитлера» с правкой Сталина.

В начале статьи автор приводит выдержки из «Майн кампф»: «…Мы кладем предел вечному движению германцев на юг и запад Европы и обращаем взор к землям на востоке. Мы прекращаем, наконец, колониальную и торговую политику довоенного времени и переходим к политике будущего — политике территориального завоевания. Но когда мы в настоящее время говорим о новых землях в Европе, то мы можем в первую очередь иметь в виду лишь Россию и подвластные ей охранные государства. Сама судьба как бы указывает этот путь».

Тухачевский напомнил далее, что, «придя к власти в январе 1933 года, Гитлер разработал 4-летний план создания гигантских вооруженных сил Германии. Германская военная промышленность вступила на путь прогрессирующей мобилизации. Завершением этой программы являлся объявленный правительством Германии закон о всеобщей воинской повинности и о сформировании 36 дивизий мирного времени. Уже на третий год власти Гитлера вооруженные силы Германии (только сухопутные) достигали мощности довоенной Германии. Наличие сильной военной авиации делает эту армию еще более сильной. Фашисты считают необходимым иметь армию вторжения для дезорганизации обороны противника на его территории и нанесения ему внезапных, молниеносных ударов».

Тухачевский подчеркнул: «Германия организует громадные вооруженные силы и в первую очередь готовит те из них, которые могут составить мощную армию вторжения — авиацию, пехоту, конницу, артиллерию, броневые и мотомехчасти, военно-морской флот… Неистовая, исступленная политика германского национал-социализма толкает мир в новую войну».

4 апреля 1935 года германский посол в Москве Шуленбург посетил наркома иностранных дел СССР М.М. Литвинова, чтобы выразить недовольство по поводу данной статьи Тухачевского о вооруженных силах Германии.

6 мая 1937 года, за 5 дней до освобождения от обязанностей замнаркома обороны и за месяц до осуждения, М.Н. Тухачевский опубликовал в «Красной Звезде» статью, в которой говорилось:

«Нам пришлось столкнуться с теорией „особенной“ маневренности Красной Армии — теорией, основанной не на изучении и учете нового вооружения как в руках наших возможных врагов, так и в руках советского бойца, а на одних лишь уроках гражданской войны, на взглядах, более навеянных героикой гражданской войны, чем обоснованных ростом могущества, культуры, ростом крупной индустрии социалистического государства, а также ростом вооружений армий наших возможных противников из капиталистического лагеря».

Тухачевский таким образом возражал против широко бытовавшей тогда необоснованной переоценки роли конницы для решения оперативных и стратегических задач. Эту переоценку допускали тогда руководители армии и государства, включая Сталина.

Но и год спустя Ворошилов в докладе «ХХ лет Рабоче-Крестьянской Красной Армии и Военно-Морского флота» говорил:

«Конница во всех армиях мира… уже пережила кризис и во многих армиях почти что сошла на нет… Мы стоим на иной точке зрения… Мы убеждены, что наша доблестная конница еще не раз заставит о себе говорить как о мощной и победоносной Красной кавалерии… Красная кавалерия по-прежнему является победоносной и сокрушающей военной силой и может и будет решать большие задачи на всех боевых фронтах».

Вывод: Неоправданное увлечение конницей дорого обошлось нам в годы Великой Отечественной войны. Отрезвление пришло слишком поздно. Решение о нецелесообразности создания танковых и механизированных соединений стало крупнейшей ошибкой в строительстве Советских Вооруженных Сил накануне Второй мировой войны. (Альберт Ненароков. «Броня и кони». Дискуссия о советском военном строительстве в 20—30-е годы», «Московские новости», 3.04.1988 г.)

В декабре 1940 года состоялось совещание высшего командования Красной Армии, на котором был рассмотрен опыт войны в Испании, событий на Хасане и Халхин-Голе, войны с Финляндией и начавшейся Второй мировой войны.

Основной доклад сделал начальник Генерального штаба К.А. Мерецков.

Большой ошибкой был тогда вывод наркома обороны Тимошенко: «В смысле стратегического творчества опыт войны в Европе, пожалуй, не дает ничего нового».

После совещания состоялись оперативно-стратегические игры — отрабатывалось отражение возможной агрессии Германии. Выяснилось, что Красная Армия по ее структуре, техническому оснащению, уровню оперативного руководства до полной готовности к войне была еще далека.

В то же время на совещании доминировала концепция, что ход будущей войны, включая ее начальный этап, станет для Красной Армии, безусловно, успешным. (Георгий Меликянц. «За полгода до 22 июня 1941 года». «Известия», 07.05.1993 г.)