Жизнь замечательных времен. 1975-1979 гг. Время, события, люди

Съемочная группа фильма «Трактир на Пятницкой» в это время находилась в экспедиции в Ростове-Ярославском, где ей в течение десяти дней предстояло отснять московские сцены, происходящие в торговых рядах на Пятницкой улице, возле Китайской стены (в самой столице, к сожалению, это сделать было невозможно). Съемки начались 26 июня с общих фонов торговых рядов. На следующий день сняли эпизоды, где Павел Антонов, он же вор Пашка Америка (Александр Галибин), помогает Аленке (Марина Дюжева) найти ее пропавший кошелек. Как мы помним, кошелек у девушки выкрал местный уркаган, а Пашка, пожалев Аленку, выкупил кошелек у воришки за пару червонцев.

Но вернемся в Москву, где КГБ ломает голову над проблемой: как после внезапной смерти Трионона разоблачить американских разведчиков, работавших с ним и окопавшихся в Москве. В итоге было решено сделать это с помощью двойников. Среди сотрудников 7-го управления КГБ (наружка) были подобраны двое агентов — мужчина и женщина: один по внешним данным имел некоторое сходство с Огородником, другая — с его невестой Ольгой. Видимо, выбор этих людей был удачным, если даже один из родственников Трионона — муж его сестры — не признал в Огороднике агента КГБ. Правда, это могло дорого стоить Лубянке. Дело в том, что, увидев случайно на улице в проезжавшей «Волге» живого и невредимого Огородника, родственник немедленно позвонил в КГБ и уличил их в обмане: дескать, вы раззвонили всем родственникам, что Огородник умер, а я только что видел его живым. Пришлось срочно с ним встречаться и разъяснять существо дела.

Благодаря имеющимся в распоряжении 2-го главка сведениям, полученным в результате обыска у Трионона, было известно, что 26 июня на Ленинских горах с шести до семи вечера должен быть выставлен сигнал под условным названием «Прогулка» — автомашина с Триононом, а два дня спустя, в одиннадцать вечера, должна была быть произведена очередная тайниковая операция в парке Победы на Поклонной горе. Во время последней Трионон должен был подобрать обломанную ветку и спустя 15 минут положить в другом известном ему месте смятую жестяную банку с вложенной в нее информацией. Однако было одно «но»: точное место встречи в парке чекистам было неизвестно. Учитывая это, было решено заблокировать весь парк с помощью 120 агентов наружного наблюдения. Однако 28 июня в назначенное время в парке так никто и не объявился. Чекисты задержали двух подозрительных мужчин, слонявшихся по парку, но они оказались жителями близлежащего дома, и их после проверки отпустили.

Кинорежиссер Элем Климов в эти же дни находился в Белоруссии, где готовился к съемкам фильма «Убейте Гитлера!» («Иди и смотри») по повести Алеся Адамовича «Хатынская повесть». Казалось, все уже было на мази: интерес к работе проявлял хозяин Белоруссии Петр Машеров (в войну он сам партизанил), была сформирована сильная съемочная группа, найден мальчик на роль главного героя (это всем ныне известный Алексей Кравченко). Загвоздка была только в одном: сценарий все еще находился на рецензии в Главной сценарно-редакционной коллегии, но всем почему-то казалось, что особых претензий высказано не будет — ведь фильм уже был готов к запуску. Ошиблись. Верхам не нужна была такая шокирующая правда о войне, какая была показана в «Хатынской повести» Адамовича. Фильмы о войне теперь должны были сниматься по иным лекалам: например, типа «Фронта без флангов» или какой-нибудь «Схватки».

Вспоминает Э. Климов:

«Неожиданно в Минск прикатили Павленок (зампред Госкино. — Ф. Р.) и Даль Орлов (глава ГСРК. — Ф. Р.). Они привезли с собой официальное заключение Комитета на наш сценарий, где значилось двенадцать замечаний. Любое из них убивало фильм наповал. Дорогие гости затем и пожаловали.

Кстати, случайно мы заранее узнали, как именно нас собираются «кончать». Павленка и Орлова возил на «Волге» шофер, который до этого работал в нашей группе. Он-то и рассказал, как московские начальники надрались в ресторане, а по дороге в гостиницу, не выбирая выражений, обсуждали ход предстоящей боевой операции. Так что сценарий казни был нам известен наперед.

Все должно было произойти на худсовете, к которому мы тщательно готовились. Мы показали пробы. Выставили эскизы, старые фотографии, собранный документальный материал. И решили показать одну из «героинь» фильма — настоящую партизанскую винтовку. На стене висел портрет Гитлера, а винтовка была нацелена на него. Пиротехник спрашивает: «А может, и зарядить?» Я не долго размышлял, говорю: «Давай». Зарядили, к счастью, холостыми…

Народу пришло невероятное количество. Казалось, что в комнату набился весь Минск. Началось обсуждение. Грандиозную речь сказал Адамович. Хитрый Павленок ушел в тень, оставался все время где-то «за кадром», а главным палачом был Даль Орлов. Зачитал он свои претензии. Выслушивать все это было невозможно. Алесь слушал-слушал и вдруг вскочил. Я будто прочитал его мысли: сейчас он схватит винтовку и жахнет в упор в нашего мучителя. И у меня у самого было абсолютно то же желание. И я тоже вскочил! И Алесь, наверное, понял это и схватил меня за руки. А я схватил его. Наверное, это было зрелище! Наступила какая-то мертвая пауза… Потом как-то разом все поднялись. Мало кто понял, что с фильмом все кончено. Кто-то даже двинулся ближе к двери, кто-то стал досматривать эскизы, фотографии, которые всем так понравились. Вот тут-то и наступила долгожданная развязка. У нас был директор картины, пожилой, замечательный дядька. Он подошел к винтовке и, не зная, что она заряжена, почему-то нажал на курок. И грохнул выстрел, да еще какой!

Что тут было! Все врассыпную. Женщины завизжали. Кто-то рухнул на пол. И в этот момент я увидел лицо Даля Орлова. Он в одну секунду все проиграл и понял, к чему шло дело, когда мы с Алесем вскочили и схватили друг друга за руки. Он весь побелел…

Но он свое дело сделал. Ультимативные требования, которые нам предъявили, принять было невозможно. Я отказался их выполнить. Тогда картину мгновенно и с радостью закрыли. Мне это дорого обошлось…

Я страшно увлекся этой работой и уже слишком глубоко в нее погрузился. Пережить столь внезапное ее прекращение было очень трудно. И произошел нервный срыв, я тяжело заболел. Весь стал покрываться какими-то волдырями, язвами. Кожа на мне трескалась, сползала кусками… Лариса (жена Климова кинорежиссер Лариса Шепитько. — Ф. Р.) мазала меня каждый день какими-то жуткими мазями и забинтовывала. Всего! Я потом с трудом одевался и мог ходить только с палкой. Потом выяснилось, что дело мое еще хуже. Оказалась поражена левая половина мозга. Отходил я долго — почти год…»

Продолжаются съемки «Трактира на Пятницкой» в Ростове-Ярославском. Во вторник, 28 июня, был снят объект «шляпный магазин» (там Пашка Америка покупал своей возлюбленной Аленке роскошную шляпу), а на следующий день сняли эпизоды из начала фильма: Пашка Америка ловко «вскрывает» карман у приезжего колхозника. Между тем съемка 29-го имела все шансы не состояться из-за халатного отношения к своим обязанностям реквизиторов. Дело в том, что в Ростове-Ярославском оказалось большой проблемой отыскать для съемок настоящие самовар, чайники и другую посуду, которая была так необходима для съемок объекта «торговые ряды». Причем это выяснилось в самую последнюю минуту — накануне съемок. Работа была под угрозой срыва, что было чревато серьезными неприятностями — группа и без того отставала по метражу от всех графиков. Однако ситуацию спас сам реквизитор. На студийной машине он рванул ночью в Москву, хотя до нее было 160 км езды. И ведь успел: вернулся под самое утро с нужным самоваром и другой необходимой для съемок посудой.

Под Каунасом продолжаются съемки фильма «В зоне особого внимания». С 15 июня в тамошних лесах снимают эпизоды погони «северных» за диверсионной группой десантников во главе с капитаном Тарасовым (Борис Галкин). 28–30 июня съемки на время переместились на другой объект — в поселок. Там снимали ограбление магазина бандой сбежавших из колонии уголовников.

В четверг, 30 июня, на страницах «Комсомольской правды» появилась весьма интересная публикация. Некий Вячеслав Вагин из города Боровичи, что в Новгородской области, сообщал в своем письме в редакцию, что его молодая жена (студентка 5-го курса медицинского института) вместе со своей подругой-однокурсницей увлечена… сеансами спиритизма. Дескать, чуть ли не каждый день они закрываются в своей комнате и гадают на блюдце, вызывая духов Ломоносова, Пушкина, а то и Авиценны. И вопросы, что их мучают, житейские: куда их распределят, как будут жить дальше и т. д. Заканчивал свое письмо удивленный муж следующими словами: «Грамотные (5-й курс), естественники по образованию (психология для них — родной предмет), молодые современные люди (увлекаются искусством, музыкой) — что с ними происходит, когда они садятся за стол с блюдцем? Самовнушение?..»