Будь осторожен, незнакомец !

- Можете отвезти его обратно на ранчо, - сказал он женщине. - Мне он больше не нужен.

Он пнул ранчера ногой в зад, тот свалился в воду. Барт постоял, восстанавливая дыхание и наблюдая, как его грузный противник барахтается на мелководье. А потом, и не взглянув на женщину, он вскочил на коня и направил его через ручей. Алисия Уотлинг спустилась со скалы и остановилась возле своей вороной, держась за луку седла и провожая взглядом широкоплечего всадника, пересекавшего ручей. Изрыгая в бессильной злобе ругательства, Уотлинг выбрался из воды и растянулся на земле, испепеляя глазами жену.

- Ну, ладно, ну, ладно! - задыхался он. - Что, глаз от него не можешь оторвать, не можешь, да? Но клянусь всеми святыми он не смоется, я...

- Он не смоется, - вздохнула Алисия - Люди этой породы никогда не отступают. Хватит вопить, Стив. Это звучит так... так глупо. Он тебя побил. Оставь все как есть.

- Побил меня - он? - Уотлинг, выплевывая песок, медленно поднялся на ноги и схватил ее за руку. - Ты думаешь, я позволю, чтобы брат Пита Коннигана побил меня? Подожди, Алисия, еще придет день!..

- Отпусти! - резко бросила она. - Ты делаешь мне больно!

Он держал ее за левую руку. А в правой руке у нее все еще была плеть. Она дважды взлетела и опустилась. Жалящая боль в запястье заставила его отпустить жену. Он прорычал ругательство - а она прошла мимо, вставила сапог в стремя и вскочила на вороную. Та понесла ее к ранчо, а он так и остался на месте, изрыгая поток богохульств.

Ровно в шесть часов Барт остановил коня в проезде у лавки. Спрыгнув на землю, он заметил детское личико, выглянувшее из кухонного окна. Он привязал коня, прошел к задней двери и поднял руку, чтобы постучать. Дверь быстро раскрылась, прежде чем он успел это сделать. Там стояла Дженни-Мей, наряженная в свое лучшее воскресное платье - как он понял. Лорэйн вплела в ее космы синюю ленточку - это была тщетная попытка придать хоть немного женственности веснушчатому некрасивому чаду.

- Заходи, - живо пригласила девочка. - Мы уже собирались начать кушать.

Барт снял "стетсон", присел на корточки и позволил ребенку взобраться себе на спину. Вот так он и доставил ее на кухню. Лорэйн, заметил он сразу, позаботилась и о собственной внешности. На ней было длинное белое платье из какой-то мягкой ткани, собранное на талии, чтобы подчеркнуть красивую фигуру. Она как раз раскладывала пищу по деревянным тарелкам. Приостановившись на минуту, она неуверенно улыбнулась ему и пробормотала:

- О... вы в самом деле пришли...

- Я такого случая не мог пропустить, - заверил он ее с полной серьезностью.

- Я не знала...

- Вы думали, я могу не прийти?

- У меня были некоторые сомнения, - призналась она. - Но Дженни-Мей была абсолютно уверена, все время, - она протянула руку к девочке. - Слезай, Дженни-Мей. Ты же не можешь ездить верхом на нашем госте весь вечер.

Барт опустил ребенка на пол, одобрительно глянул на стол и отметил:

- Выглядит здорово. И пахнет тоже здорово.

- Вы голодны? - спросила она с улыбкой.

- Всегда, - сказал он.

Он придвинул ей стул, когда она усаживалась к столу, а потом, к великому удовольствию Дженни-Мей, оказал и ей такую же любезность.

- Видела, ма? Ты видела? - дитя было в восторге. - Он и мне стул придвинул тоже!

- Я уверена, мистер Конниган вовсе не хотел, чтобы ты так бушевала, пожурила ее мать. - Прочти молитву, Дженни-Мей.

- Мистер Симс только тебе придвигает стул, - напомнила Дженни-Мей. - За мной он никогда не ухаживает.

Она проказливо улыбнулась Барту и доверительно сообщила:

- Мистер Симс меня не любит.

- Дженни-Мей! - в голосе Лорэйн прозвучало предостережение.

- Ой, ну ладно, ладно. Только он все равно меня не любит.

- Прочти молитву, - приказала Лорэйн.

Дженни-Мей прочла молитву с таким смирением, какого обычно не проявляла. За первым блюдом они разговаривали мало. Барт ощущал, что женщина чувствует себя неловко, но не пытался разговорить ее - это было бы ошибкой. Вместо этого он вовсю обменивался любезностями с ребенком. Польщенная его вниманием, девочка разболталась и, несмотря на попытки матери сдержать ее, пустилась в бесконечные рассказы о своих делах. Тут фигурировали мальчишка по фамилии Макдональд, который в классе сидел сзади и швырял камешки ей за шиворот, планы полностью взять на себя торговлю в лавке, бессчетные количества трески, которую можно поймать в Бэтл-ривер, и тщетные попытки овладеть чтением, письмом и арифметикой. Наконец, сделав паузу, чтобы перевести дух, она улыбнулась матери и заметила:

- А так ни черта не хуже, чем когда мистер Симс приходит на ужин, лучше даже!

- Не говори "ни черта", - сказала Лорэйн и слегка покраснела.

- Мистер Симс ни черта не такой симпатичный, как дядя Барт!

- Дженни-Мей, мистер Конниган не давал тебе разрешения называть его "дядя Барт".

- Не беспокойтесь об этом, Лорэйн, - улыбнулся Барт.

- Вы... не возражаете?

- Возражаю? Да я вроде даже как польщен. Никогда меня не называла дядей такая привлекательная леди, как Дженни-Мей.

- Я ни черта... - начала девочка.

- Не говори "ни черта", - попросила Лорэйн.

- Я не привлекательная вовсе, - сообщила Барту Дженни-Мей. - Я некрасивая, потому что я не в маму пошла. Я в папу пошла. Так миссис Гатри говорит.

- Девочки должны немного вырасти, - объяснил Барт, - прежде чем они становятся по-настоящему красивыми. Ты подожди еще пару лет, Дженни-Мей. Тогда увидишь.

- А ты останешься в Каррсберге так долго? - потребовала ответа девочка. Еще пару лет, а?

- Не думаю, - нахмурился Барт.

Девочка разочарованно пожала худенькими плечами.

- Очень жаль, - вздохнула она. - Я думала, может, мы с Тобой поженимся, когда я подрасту.

Барт мягко рассмеялся и покосился на Лорэйн. Лорэйн поспешно поднялась и направилась к плите. Он смотрел, как она раскладывает по тарелкам яблочный пирог, и видел, что у нее вздрагивают плечи.

- Вот что я тебе скажу, Дженни-Мей, - решительно сказал он. - Я это твое предложение серьезно обдумаю...

Лорэйн разделила пирог, потом снова села за стол. На мгновение их глаза встретились. Неловкость, понял он, ее уже покинула. Теперь она полностью успокоилась, и улыбка ее стала теплой и приветливой. Было такое ощущение, будто это для всех троих - многолетняя привычка: сидеть вместе на кухне, с ее запахами пищи, атмосферой мира и безопасности. Внешне он сам казался спокойным с самого своего прихода. Но теперь ушло и внутреннее напряжение. Все воспоминания о стычке с ослепленным ревностью Уотлингом были стерты из памяти одной-единственной мягкой улыбкой этой доброй женщины.