Руины некомпетентности

Просчет в определении вероятных сроков нападения Германии стал наиболее роковым в ряде трагических ошибок руководства СССР. Не было сделано главное — войска прикрытия, необходимые для отражения первого удара противника и выигрыша времени для развертывания второго эшелона обороны, не были своевременно приведены в полную боевую готовность.

Пример некомпетентности представителя Ставки Верховного главнокомандующего на Крымском фронте — начальника Главного политуправления РККА и заместителя наркома обороны Льва Захаровича Мехлиса может служить доказательством того, как опасно во фронтовых условиях незнание военного дела. Некомпетентность и в мирном деле порой опаснее по ущербу шпионажу. До назначения на должность ГлавПУРа Мехлис трудился главным редактором газеты «Правда».

Как узнаем ниже, высокие должностные ранги некомпетентности не помеха.

Обладание Крымским полуостровом имело стратегическое значение для вермахта. Гитлер называл его советским непотопляемым авианосцем, угрожающим румынской нефти. Проблема с горючим тогда настолько остро стояла для германской армады, что, не взяв с ходу Москву, фюрер отдал команду приостановить движение группы армий «Центр» и развернул войска в сторону Северного Кавказа и Крыма. Фюрер нацелился на юг: проблема нефти крепко схватила его за горло.

18 октября 1941 г. 11-я армия вермахта под командованием генерала от инфантерии Эриха фон Манштейна начала операцию по захвату Крыма.

После десяти дней упорных боев немцы вышли на оперативный простор. К 16 ноября 1941 г. весь Крым, кроме Севастополя, был оккупирован.

26 декабря 1941 г. началась Керченско-Феодосийская десантная операция силами 51-й и 44-й армий Закавказского фронта. Они отбили у немцев Керченский полуостров, продвинувшись за восемь дней наступления на 100 км, а потом 2 января остановились.

Остановились тогда, когда им противостояла одна 46-я немецкая пехотная дивизия, усиленный пехотный полк и румынские горная и кавалерийская бригады.

Манштейн в своих мемуарах написал:

«Если бы противник использовал выгоду создавшегося положения и стал бы быстро преследовать 46-ю пд, а также решительно ударил по отходящим от Феодосии румынам, то создалась бы обстановка безнадежная не только для этого нового участка фронта 11-й армии. Решалась бы судьба всей 11-й армии.

Более решительный противник мог бы стремительным прорывом на Джанкой парализовать все снабжение армии. Отозванные от Севастополя войска — 170-я и 132-я пд — могли прибыть в район западнее или северо-западнее Феодосии не раньше чем через 14 дней».

Но наши войска остановились. Планировали начать 8-12 января 1942 г. Но если ты не наступаешь, значит, показываешь свою слабость или не знаешь силы противника.

И тогда 15 января немцы с румынами нанесли контрудар, отбив Феодосию, и продвинулись вглубь нашей обороны на 10–20 км.

В марте четыре советские дивизии Крымского фронта попытались наступать, но были отбиты немцами. К этому времени в составе Крымского фронта было 16 стрелковых дивизий и одна — кавалерийская, 3 стрелковые бригады и четыре — танковых.

По оценке Манштейна советское превосходство в силах было двукратное по сравнению с немецким воинством. И несмотря на это, 8 мая 1942 г. немцы и румыны перешли в наступление. Эту операцию они назвали «Охота на дроф».

«Я советское превосходство превращу в свою пользу, — рассуждал Манштейн. — Надо окружить как можно большее количество красноармейцев на как можно меньшей территории. А потом забросать их бомбами».

Так и получилось — люфтваффе нанесли массированные удары по частям и штабам 47-й и 51-й армий. Уловка немцев сработала — советские войска отступали. Ставка негодовала:

«Ввиду того, что Военный Совет Крымфронта, в том числе Мехлис, Козлов, потеряли голову, до сего времени не могут связаться с армиями…ввиду того, что Козлов и Мехлис, несмотря на приказ Ставки, не решаются выехать на Турецкий вал и организовать там оборону, Ставка Верховного Главнокомандования приказывает Главкому СКН маршалу Буденному в срочном порядке выехать в район штаба Крымского фронта (г. Керчь), навести порядок в Военном Совете фронта, заставить Мехлиса и Козлова прекратить свою работу по формированию в тылу, передав это дело тыловым работникам, заставить их выехать немедленно на Турецкий вал, принять отходящие войска в материальную часть, привести их в порядок и организовать устойчивую оборону на линии Турецкого вала, разбив оборонительную линию на участки во главе с ответственными командирами».

Однако 16 мая 170-я пд противника взяла Керчь. Из 270 000 бойцов и командиров Крымского фронта за 12 дней боев было потеряно безвозвратно 162 282 человека — 65 %. Немецкие потери составили 7 500 человек. Остатки подразделений советских воинов продолжали сопротивление в Аджимушкайских каменоломнях.

Главным виновником трагедии был Л.З. Мехлис, который вмешивался без знания дела в функции командующего Крымским фронтом генерал-лейтенанта Д.Т. Козлова, фактически подмяв его под себя. По его приказанию расстреливались бойцы и командиры. Он сковывал работу штаба фронта, внося неразбериху в отдачи приказов по полкам, дивизиям и армиям. Часто занимался редактированием приказных документов, затягивая время на их исполнение.

На его некомпетентность среагировали Сталин и Ставка, но было поздно. Армейский комиссар 1-го ранга Мехлис был снят с постов замнаркома обороны и начальника Главного политуправления Красной Армии и понижен в звании до корпусного комиссара.

Командующий фронтом генерал-лейтенант Козлов был снят с должности и понижен до звания генерал-майора. Генерал-лейтенант Черняк и генерал-майор Колганов были сняты с постов командующих армиями и понижены в звании до полковников.

1 июля 1942 г. Манштейн получил правительственную телеграмму с поздравлением от Гитлера в связи с присвоением ему звания генерала-фельдмаршала.

О личности Мехлиса короткую заметку сделал Феликс Чуев в книге «Солдаты Империи».

«Секретари правления Союза писателей СССР Фадеев и Макарьев пожаловались Сталину на главного редактора «Правды» Л.З. Мехлиса.

Сталин сказал в ответ:

— Это страшный человек — Мехлис. Просите о чем угодно, но с ним я ничего не могу сделать. Он работал у меня помощником, и был случай, когда уборщица не успела протопить печи в Кремле, опоздала на работу, что-то у нее дома случилось. Мехлис ее уволил: дескать, не заботится о здоровье товарища Сталина. Она пришла ко мне в слезах, и я ее восстановил на работе. Но не тут-то было! Ко мне является Мехлис и кладет мне на стол заявление с просьбой уволить его по собственному желанию. Я удивился, а он говорит, что поскольку я отменил его приказ, то теперь у него не будет авторитета среди подчиненных.

Я ему говорю: «Забери заявление и иди работай». Он послушался, забрал заявление, но часа через два снова приходит: «Я все обдумал и все-таки считаю нужным подать заявление». Я ему говорю: «Слушай, не морочь мне голову, порви это заявление, я сижу здесь, ты сидишь там, иди работай!»

Послушал, но через некоторое время снова приходит. Я вынужден был отправить его в «Правду». Это страшный человек. Ничего не могу с ним поделать, — повторил Сталин.

Генерал-лейтенант Самойлович, Герой Советского Союза рассказывал мне такой эпизод. Когда Мехлиса, виновного в крупном поражении наших войск, решили предать суду военного трибунала, он явился к Сталину и упал на колени:

— Товарищ Сталин! Прикажите расстрелять эту дурацкую жидовскую башку!

— Ну, раз такая самокритика, — сказал Сталин.

Мехлиса простили».