Ледовое побоище и другие «мифы» русской истории

По данным летописи, Игорь Святославич пробыл там два дня (3 и 4 мая, пятницу и субботу). В эти дни подошел к Холку и Всеволод (шел он сначала по Изюмскому шляху, а потом — лесом — древней наезженной дорогой). В воскресенье, после заутрени, князья с полками тронулись в путь, двигались они по водоразделу (Донца и Оскола — по Изюмскому шляху). Шли 5, 6, 7, 8 мая, делая примерно 40 км в день, и в четверг, 9 мая, достигли речки Сальницы.

Подавляющее большинство исследователей, начиная с Татищева, помещают Сальницу у современного города Изюма (в петле Донца). Здесь был удобный брод через Донец. Перейдя реку, князья остановились, видимо, на краткий отдых перед решительным броском на богатые кочевья Кончака. Предварительно они выслали в степь «сторожей»-разведчиков. Половецкий воин (язык) был пойман быстро и на удивление охотно посоветовал как можно быстрее идти в степь, поскольку там стоят богатые вежи без надежной защиты. Если поспешить, уверял он, то легко можно их захватить. Князья, получив эту информацию, буквально бросились туда.

Академик Б.А. Рыбаков предложил искать местоположение этих веж в пределах двух расстояний: обычного — 40-километрового дневного перехода (1-я дуга — см. карту 2) и убыстренного — 80-километрового (2-я дуга). В пределах первой дуги нет ни одного участка степи, хотя бы отдаленно напоминающего описанную в летописи ситуацию. Там всюду простирается чистая ровная степь почти без оврагов и перелесков. В пределы второй дуги попадают прежде всего исторически известные кочевья Кончака, расположенные на Торе и его притоках. Обычно исследователи именно сюда и направляют войска Игоря. Однако если бы русские дошли до Тора, то это бы было обязательно указано и в летописи, и в «Слове о полку Игореве», поскольку в то время Тор был центром Половецкой земли — территорией великого хана Кончака. Дойти до веж Кончака было бы весьма знаменательно, но об этом в источниках даже не упоминается.

Внимательно изучив карту и сопоставив данные с летописным рассказом и «Словом…», Б.А. Рыбаков пришел к выводу, что битва Игоря с половцами происходила не в бассейне Дона — Донца, а в бассейне Днепра. Он указал и наиболее вероятный участок, на котором располагались первые взятые князьями вежи и поле последующего боя: междуречье Самары и Быка (участок этот, как и кочевья Кончака, находился также в пределах второй дуги).

При рассмотрении этой гипотезы прежде всего возникает вопрос: зачем Игорь отклонился от своего пути, от выбранного им направления и изменил основной задаче — «преломить копье о конец поля половецкого»? Вероятно, несмотря на возвышенные речи о высокоидейной цели похода — борьбе за славу русского оружия, князья шли в степь «ополониться». Не случайно автор «Слова…» говорит о «языке», явно подосланном к ним половцами. Лазутчик врага нарочно быстро попался русским разведчикам и выдал местопребывание близких и слабо защищенных веж, связанных прекрасной ровной дорогой с Сальницей. Они располагались в противоположной от владений Кончака стороне. Подтверждением того, что это были «ложные» вежи, созданные для отвлечения русских войск от основного удара, говорит, во-первых, их необычайное богатство, подчеркнутое и летописью, и «Словом…», во-вторых, отсутствие около них скота: в этих вежах было вино, «девки красные» и разные дорогие «паволоки» (ткани, ковры и пр.). Наконец, в-третьих, практически у этих веж бой не состоялся. Русичи подошли к ним после тяжелого перехода (хотя и по ровной дороге, но им пришлось за полдня и ночь пройти 80 км), и, несмотря на это, они легко «потопташа полки половецкие». В летописи сказано, что половецкие стрелки выпустили только по стреле и затем поскакали за вежи и ушли в степь, оставив их на разграбление.

Все это выглядит и сейчас необычайно подозрительно!

Диво берет, почему ни одному князю не пришло в голову поберечься. Впрочем, надо отдать должное Игорю: он предложил все-таки после захвата веж оттянуться назад — к Донцу на более безопасное место, но остальные князья захотели праздновать победу там, где ее одержали, под предлогом, что необходимо, мол, дать отдых войскам.

Результат осмотра местности, как нам кажется, подтвердил выдвинутую академиком Б.А. Рыбаковым гипотезу. Участок степи, выбранный для «ложных» веж, был крайне неблагоприятен для размещения русского войска. С севера — болотистый разлив Самары (видимо, его летописец называет «езером»). Впадающая в Самару речушка Гнилуша, у которой стояли вежи, — грязная, топкая, с солоноватой водой. Кругом пустота и солончаки. Характерно, что вокруг других становищ степь буквально заполнена каменными половецкими изваяниями — остатками половецких поминальных храмов предков (святилищ).

В междуречье же Самары и Быка их не было; это был гиблый, необитаемый участок, страшный мешок, в который коварно заманили удалых, но не очень дальновидных русских князей.

Русское войско захватило подставные вежи в пятницу. Ночь прошла в гульбе, а наутро в субботу русские воины увидели себя окруженными со всех сторон половецкими полками, выступавшими на горизонте «яко борове», то есть как густой лес. По развевающимся бунчукам (знаменам) Игорь узнал, что фактически на него вышла «вся половецкая рать». Помимо полков Кончака, в бою участвовал другой сильный половецкий хан, Гзак. Подошли полки орд Токсобичей, Колобичей, Етебичей, Терьтробичей, Тарголове, Улашевичей, Бурчевичей (все они перечисляются в русской летописи). Прижатые к топкому озеру-болоту, лишенные питьевой воды, русские воины были обречены на гибель, несмотря на безусловное личное мужество их военачальника и на их благородное решение не бежать, вырвавшись из вражеского кольца, что бы не оставлять на расправу пеших воинов.

Таковы были причины и обстоятельства гибели полков Игоря Святославича. Кончак перехитрил русских — заманил в ловушку и, пользуясь некоторой потерей бдительности, естественной после легкой победы, и ночной темнотой, захлопнул ее.

Благодаря этой нашумевшей победе Кончак стал самым могущественным феодалом в Половецкой земле. При этом следует отметить, что он очень разумно распорядился результатами победы. Уже на поле боя он выкупил князя Игоря у воина Чилбука, взявшего Игоря в плен. Затем, отделившись от Гзака, который кинулся грабить беззащитные земли Игоря, Кончак направил свой удар на Переяславское княжество, которым владел враг Игоря Владимир Глебович (напомним, что Владимир погиб, защищая Переяславль). Вернувшись в свои кочевья, он постарался женить юного княжича Владимира Игоревича на своей дочери, а также создал все условия для побега Игоря из плена; разрешил ему неограниченное передвижение по кочевью, предоставил отличных коней, собственных слуг и пр. Так он приобрел надежного союзника не только в лице самого Игоря, но и всей его семьи.

Таким образом, сепаратистские стремления, авантюрные, плохо организованные и продуманные выступления русских феодалов, ссорившихся между собой, способствовали росту могущества степных властителей, в частности наиболее деятельного из них — хана Кончака.

Умные и любящие свою родину русские люди отлично понимали, какой ужасный урон всем русским землям приносят такие поражения. Именно об этом и писал автор «Слова…», страстно призывавший русских князей к единению».

А. Косорукова. Что за река: «Каяла»?

«Я разделяю мнение многих исследователей «Слова о полку…», считающих, что Каяла — название реки смерти, по которой согласно языческим верованиям русичей, уплывали в потусторонний мир души умерших. Употребление предлога «в» («въ дне Каялы») говорит в пользу мифологического истолкования Каялы, ибо русичи-язычники верили, что у мертвых есть свое жилище и что оно находится ниже дна реки. Уместным оказывается в этой связи и употребление слова «золото», так как оно (золото) было одним из характерных признаков царства мертвых (см.: Успенский Б.А. Филологические разыскания в области славянских древностей. М., 1982. С. 60–61, 70, 78, 105, 145). Поэтому бессмысленно искать Каялу на географической карте, а на ее дне — золото, будто бы насыпанное туда князем Игорем.