Как возникла человеческая речь

Безмолвный рассказ индейца продолжался. Он скрестил обе руки на груди и сделал вид, как будто дрожит: холодно, зима, то есть сказал, что пустился в путь зимой. Указательным пальцем правой руки указал на себя, а левую протянул к западу: я шел на запад. Правую руку, сложив горстью, поднес ко рту — «вода»; потом описал ею волнообразную линию и указал опять на запад: «пришел к реке, текущей на запад». Дальше индеец рассказал таким же путем, как он набрел на лагерь, в котором оказалось трое белых людей. Один из них был маленького роста, носил очки, занимался торговлей и дал рассказчику крепкий напиток. От него у индейца болела сильно голова, и его качало из стороны в сторону. Потом они вместе выстроили хижину и охотились в лесу на оленей. Один из белых стрелял и убил двух оленей.

Вернулись в лагерь.

Дальше индеец дважды описал правой рукой в воздухе дугу с востока на запад, подражая движению солнца; это значило: «два дня». Левая рука была затем поднесена ко рту, точно держа что-то. а правая рука изобразила движения отрывания и вкладывания в рот: «ели» (мясо оленя). Тут правая рука прижалась к сердцу, двигаясь немного назад и вперед, как нельзя лучше передавая воспоминание об испытанном от этого пиршества удовольствии. Затем индеец простер руки перед собой, выставив на правой един, а на левой — три пальца; сделав это, он развел руки, правой указывая на восток, а левой — на запад. Это значило: «три человека и рассказчик расстались. Они ушли на запад, а он — на восток».

Индеец говорил жестами: «С нами было двое»…

Индеец продолжал свой рассказ еще очень долго, но мы всего не станем здесь передавать. Ведь уже из переданной части читатель ясно может видеть, до какой поразительной степени этот безмолвный язык может заменить собой речь.

Таков этот язык жестов, кажущийся нам теперь чем-то диковинным. Но если читатель имеет возможность наблюдать маленьких ребят, не научившихся еще говорить, то увидит, что они иногда усердно пользуются языком знаков для выражения своих желаний. Таким образом, и среди нас всякий, прежде чем научиться, по примеру других, владеть родной речью, упражняется в немом языке знаков, которому его никто не учит. Вот это-то и заставляло некоторых ученых думать, что в незапамятную седую старину, когда человечество переживало свое детство, безмолвный язык лица, рук и всего тела был его первым способом изъяснения.

Даже из того немногого, что мы приводим в этой книжке, можно убедиться в том, какое множество самых различных предположений было у людей о рождении речи, начиная с библейских легенд. Но все они были настолько же убедительны, насколько убедительной и достоверной может быть любая фантастическая сказка.

Знаменитый советский ученый академик Николай Яковлевич Марр, на основе учения Маркса и Энгельса, Ленина и Сталина, установил, что развитие речи у людей началось с того, что в древнейшие времена человек уже употреблял звуки в соединении с ручной речью. Этим советский языковед положил качало всем нынешним научным объяснениям происхождения языка.

Подлинную научность ответ на этот вопрос стал приобретать только тогда, когда было непреложно доказано, что человеческий род имел свое начало в животном мире. Современное учение о происхождении языка основано именно на этой истине.

Но есть ли у животных речь, свой язык? Могут ли они каким-нибудь способом выражать свои ощущения и понимать ощущения других животных? Существуют ли у них хоть какие-нибудь зачатки тех способностей, из которых могла бы развиться человеческая речь, подобно тому, как из животных предков развился сам человек?

Есть ли речь у животных?

С незапамятных времен люди верили, что животные говорят. Поэтому в народных сказках постоянно упоминаются птичий язык и язык зверей.

Многие животные способны издавать звуки. От усилия, возбуждения, боли, страха, злобы напрягаются дыхательные и гортанные мышцы, и животное испускает писк, визг, шипенье, рев, смотря по тому, какой у него голос, так же непроизвольно, как от напряжения других мускулов оно ощетинивается, скалит зубы, машет хвостом или бьет копытом о землю.

Многие животные способны реветь…

…пищать от страха и боли…

…рычать и визжать…

Это еще не речь. И из подобных непроизвольных голосовых движений речь не могла бы создаться.

Птицы в стае оживленно чирикают; они не сообщают ничего друг другу, но они общаются между собой, — это тоже стадный условный рефлекс.

По представлениям человека, у каждой породы животного есть как бы свое «слово», свой сигнал — муу, мээ, мяу, гав и так далее. Оно, как нам кажется, выражает различные чувства, звучит в разных случаях по-разному.

Кто когда-нибудь видел осенний слет галок, кто наблюдал в зоопарке обезьян, тот знает, как оглушительна своеобразная галочья «речь», как разно образна и оживленна забавная мимика обезьян. Однако ни крики, ни мимика, ни жесты животных не могут быть названы языком. Все это — сигнализация, носящая непроизвольный, инстинктивный характер; она выражает лишь определенные чувства, так называемые аффекты.

Высшие породы обезьян — наиболее развитые представители животного мира. И потребности, и способности, и поведение их разнообразнее и сложнее. Поэтому и учеба у них дольше. Львенок, волчонок, теленок, щенок к двум годам становятся способными к самостоятельному существованию. Обезьянке нужно для воспитания вдвое больше времени. Поэтому и стадная связь и организация у обезьян гораздо крепче и развитее, и выражение чувств гораздо богаче и разнообразнее.

Шимпанзе способен плакать и смеяться, дразнить и обижаться, забавляться и скучать, приходить в восторг и в отчаяние, любопытствовать и подражать, усердно заниматься интересующим его делом.

И «словарь» обезьяны значительно больше: он насчитывает около трех десятков различных «слов».

Так, хагкх-кауг-гуаггак выражает удовольствие или предвкушение удовольствия и связано, очевидно, с глотательными движениями (у обезьяны «текут слюнки»); хем-хем — довольное кряхтенье, особенно при прыжках с дерева на дерево, связанное, вероятно, с замиранием сердца и задержкой дыхания; кухи-киг-хииг — смешок радости; сок-окуг — испуганное оханье; превт-превт — губные звуки, вроде нашего «тпру», производимые во время игры; круг-крууг — недовольное ворчание: кок-кук-хуук — выражение гнева (со сдавленным горлом и стиснутыми зубами); куи- и-и — визг восторга, радостный призыв (ставший у туземцев Полинезии окликом вроде нашего «ау!»); туиввг — жалобный призыв. В последнее время «язык обезьян» особенно тщательно изучала русская исследовательница Лодыгина-Котс. Наблюдая в Москве детеныша шимпанзе по прозвищу Иони в возрасте от полутора до четырех лет, она установила, что после легкой словесной дрессировки, сопровождаемой жестами, он научился понимать обращенные к нему человеческие фразы и даже сам издавал до двадцати трех различных по качеству звуков, выражавших различные чувства и желания, употребляя ряд движений (жестов), тоже выражавших его чувства и желания.