Хетты

Все это пробудило широкий интерес, и в течение следующих двадцати лет все большее количество археологов стало посещать Турцию. Наградой им было открытие множества новых аналогичных скульптур, в особенности в районе гор Тавра и Антитавра. Выдающимися были экспедиции Хуманна и Пухштейна (1882/83), Рамсея и Хогарта (1890), Шантре (1893), Хогарта и Хэдлема (1894), Андерсона и Кроуфута (1900). Раскопки в Каркемише, предпринятые Британским музеем в 1879 г., выявили ряд иероглифических надписей, а также другие памятники. При раскопках в Вавилоне в 1899 г. была найдена стела с подобными же надписями, а в период между 1888 и 1892 гг. множество памятников сходного стиля было раскопано в Северной Сирии немецкой экспедицией в Зйнджирли. Таким образом, когда в 1900 г. Л. Мессершмидт предпринял публикацию корпуса хеттских надписей, в него вошло около девяноста шести значительных памятников, содержавших надписи, не считая многочисленных печатей и оттисков с них.

Тем временем многое в истории хеттов прояснилось после открытия в 1887 г. телльамарноких писем — глиняных табличек с клинописью, большей частью на аккадском языке, содержащих дипломатическую и административную переписку царя Эхнатона и его отца Аменхотепа III (за последние несколько лет его царствования), что охватывало период приблизительно с 1370 по 1348 г. до н. э. В письмах от палестинских и сирийских вассалов содержались частые упоминания о царе Хатти и передвижении его войск; более того, среди писем одно было от самого Сушшлулиумы, царя Хатти, поздравлявшего Эхнатона с его восшествием на престол. Там были также два письма на неизвестном языке, одно из которых предназначалось царю некой страны, называвшейся Арцава; норвежский ученый И. А. Кнудтсон изучал эти письма в 1902 г. и указал на то, что этот язык имеет видимое сходство с семьей индоевропейских языков, но к этой точке зрения отнеслись в то время с большим скепсисом. Несколько фрагментов текстов на том же языке были также приобретены Э. Шантре в 1893 г. недалеко от Богазкёя.

Теперь многим ученым стало ясно, что раскопки в Богазкёе обещают принести богатые результаты. д-р Гуго Винклер добился концессии на раскопки, представляя Немецкое восточное общество, и в 1906 г. под его руководством работа была начата. Результаты не только оправдали, но и превзошли все ожидания. Было отрыто около 10 тыс. клинописных табличек, и стало сразу ясно, что археологи нашли царский архив. Оказалось, что большинство этих табличек было написано на том же языке, что и оба послания из «Арцавы», и не поддавалось прочтению, но некоторые из них были на хорошо известном аккадском языке Вавилонии, и предварительное их изучение показало, что столица «страны Хатти» была именно здесь. «Арцавский» язык был, очевидно, официальным языком этого «царства Хатти», и так же как ранее слово «хеттский» связывалось с иероглифическими письменами Хамы, так теперь слово «хеттский» заменило термин «арцавский» для обозначения языка клинописных текстов. Ибо что же означало «хеттский», как не передачу изначального «хатти»? Что касается датировки клинописных табличек, то благодаря счастливейшей случайности в первый же сезон раскопок был найден документ, который оказался хеттским вариантом уже упомянутого договора между Рамсесом II и царем Хатти; египетский вариант этого договора был датирован 21–м годом царствования фараона (фактически «египетский» вариант представляет собой перевод текста, составленного хеттами и посланного в Египет, тогда как «хеттский» вариант является копией аккадского текста, составленного египтянами). Значит, здесь, а не в Сирии была столица этой «Великой Хеты», которая платила дань Тутмосу III, а затем сражалась и заключила мир с Рамсесом II. В предварительном сообщении Г. Винклера об этих табличках, опубликованном в 1907 г., приводился список царей Хатти, от Суппилулиумы в первой половине четырнадцатого столетия до Арнуванды в конце тринадцатого, после чего записи резко обрывались. Был сделан вывод, что в течение этих 200 лет каппадокийское хеттское царство главенствовало над другими государствами великой хеттской конфедерации, такими, как Каркемиш, Мелид и Хамат, упоминавшиеся в ассирийских хрониках; что это царство было опустошено около 1200 г. до н. э. вторгшимся народом мушки (в восьмом столетии ассирийцы обнаружили, что мушки все еще оккупируют эту часть страны) и что другие хеттские государства затем попросту восстановили свою независимость под гегемонией Каркемиша. Мы увидим, впрочем, что сирийские хеттсмие царства I тыс. до нашей эры, за исключением самого Каркемиша, были новыми государствами, возникшими после падения каппадокийского царства. Однако преемственность иероглифической письменности была установлена не только надписями на камне Нишан — Таш, стоявшем в середине огражденной части Богазкёя, но также и наличием иероглифических знаков в оттиске печати на одной из клинописных табличек.

Весьма ценное обобщение достигнутого к этому времени прогресса в открытии заново хеттов и их памятников содержалось в публикации Дж. Гэрстенга в 1910 г. Он много путешествовал по Малой Азии весной 1907 г. и посетил Г. Винклера в Богазкёе. В его книге «Тhе lаnd of the Hitties» (Страна хеттов) наряду с обзором хеттских памятников содержится привлекательное описание местности, где они были найдены, а также дается резюме истории хеттов, основанное на докладе Винклера. Эта книга стала на много лет образцовой работой в своей области. Раскопки Дж. Гэрстенга в Сакджагёзо в Северной Сирии обнаружили остатки дворца позднейшей хеттской эпохи, украшенные барельефами, но ничего не добавили к нашему пониманию истории хеттов; в самом деле, древнее название этого места до сих пор неизвестно.

Начавшаяся в 1914 г. война сделала невозможными дальнейшие изыскания, а также отрезала английских ученых от немецких коллег, занявшихся теперь изучением богатых первоисточников из богазкёйских архивов. Исследование грамматики клинописного хеттского и факсимиле хеттских текстов впервые были опубликованы в Германии в годы войны, а когда после войны контакты снова возобновились, то уже существовала значительная литература по этому вопросу; английская наука здесь представлена не была. Тем не менее в 1911–1914 гг. Британский музей обогатился новыми поступлениями многих каменных памятников и иероглифических текстов, обнаруженных в Каркемише второй экспедицией под руководством Д. Г. Хогарта, Л. Вулли и т. е. Лоуренса. Таким образом, пока развивалась чисто немецкая хеттология, посвященная изучению клинописных табличек, небольшая группа английских энтузиастов стремилась сосредоточиться на дешифровке иероглифического письма и изучении искусства хеттов. Опыты дешифровки были опубликованы Сейсом, Коули и Кэмпбелл Томпсоном. На деле эта задача оказалась очень сложной, и их труды были в значительной мере напрасны.

Дело в том, что единственный текст, имевший сколько — нибудь существенное значение, находился на серебряной полусферической накладке «печати Таркондемоса», о которой А. Сейс написал в 1880 г. статью. Но этот текст содержал только десять клинописных и шесть иероглифических знаков, да и саму клинописную надпись можно было интерпретировать по-разному. Более полезным для дешифровки было отождествление ряда топонимов и некоторых имен собственных, известных из ассирийских надписей той же эпохи. Опираясь на них, пять ученых — Боссерт (немец), Форрер (швейцарец), Гельб (американец), Грозный (чех) и Мериджи (итальянец), — работая независимо, достигли значительной степени согласия в оценке фонетического значения большинства знаков и определили общую структуру языка. Но только открытие длинной двуязычной надписи в Каратепе в 1947 г., которая описана ниже, дало ключ к пониманию смысла многочисленных идеограмм и возможность достигнуть нынешнего уровня дешифровки, при котором всё, кроме самых архаических надписей, более или менее понятно.

В Берлине изучение клинописных табличек из Богазкёя было поручено Немецким восточным обществом группе ассириологов. Началась публикация факсимиле клинописных текстов. Прошло немного времени, и были получены сенсационные результаты в области лингвистики. В 1915 г. Б. Грозный опубликовал свой первый набросок хеттской грамматики и показал, что этот язык, несомненно, имеет индоевропейскую структуру, как это утверждал Кнудтсон в 1902 г. Вскоре вышло более детальное исследование хеттского языка Б. Грозного под заглавием «Diе Sрrache dеr Неthiеr» («Язык хеттов»). К сожалению, Б. Грозный, который не был филологом — индоевропеистом, распространил свою концепцию на словарный состав хеттского языка и слишком вольно приписывал хеттским словам значения, исходя лишь из их сходства со словами других индоевропейских языков. В результате многие филологи полностью отвергли его концепцию, хотя в действительности многое в ней было вполне обоснованным.