Меч и перо

______________ * Минбер - кафедра в мечети, с которой произносят проповеди,

Настроение народа удручающе подействовало на хатиба Гянджи и эмира Инанча. Правитель Гянджи, почувствовав, что толпа настроена враждебно, вытянул шею и что-то шепнул на ухо хатибу.

В тот же момент Фахреддин тихо сказал Ильясу:

- Великолепно! Великолепно! Ты видишь, как настроены люди! Проклятому правителю тоже не по себе. Я уверен, он шепчег хатибу именно об этом.

Никто не слышал, что прошептал эмир на ухо хатибу, только тот ни словом не обмолвился о предстбящем походе на Рей и новой мобилизации в армию атабека.

Церемония окончилась.

Не успел хатиб спуститься с минбера, люди, не дав дороги ему и эмиру, двинулись вон из мечети. Это нельзя было расценить иначе, как открытое неуважение к правителю города и духовному главе Арана. Толпа на площади сейчас же заговорила об этом.

Перед мечетью поджидали эмира и его свиту оседланные кони, а хатиба и мюридов - белые мулы.

Когда хатиб и эмир вышли на площадь, толпа все еще продолжала шепотом обсуждать случившееся.

Правитель Гянджи, желая продемонстрировать народу свое уважение к хатибу, подошел к его мулу и, придержав стремя, помог ему сесть в седло. После этого он сам вскарабкался на коня, и вся процессия двинулась с площади. Эмир ехал в окружении конных телохранителей и придворных, хатиба сопровождала бесчисленная толпа пеших мюридов.

Улицы наполнились властными возгласами:

- Дорогу! Эй, дорогу!

- Посторонись!

- Головы вниз!

По случаю победы, одержанной атабеком Мухаммедом, эмир Инанч устроил пиршество, на которое были приглашены хатиб и вся знать Гянджи. Именно поэтому эмира сопровождало столько знатных лиц, а за хатибом тянулось такое множество мюридов. Процессия торжественно направлялась к дворцу эмира Инанча.

Желая сократить путь, эмир направил коня в квартал Харабат, чтобы затем свернуть на улицу Эль-Мансура.

И вдруг процессия остановилась. Путь был закрыт. Толпа гянджинцев, следуя по улице Пир-Османа, образовала затор на углу квартала Харабат.

Люди стояли и слушали звуки музыки и песни, которые доносились из окна небольшого двухэтажного дома. Для тех, кто двигался по другим улицам, путь был прегражден.

Эмир Инанч, натянув поводья, остановил коня, а хатиб - своего мула.

Огромная толпа перед домом замерла, очарованная приятным. голосом.

Женщина пела рубай*. Были отчетливо слышны каждое слово, каждый звук уда**.

______________ * Рубай - четверостишие. ** У д - восточный музыкальный инструмент.

Эмир и хатиб стояли, как околдованные. Звуки плачущего уда и голос певицы очаровали и их. Забыв обо всем на свете, они восхищенно слушали.

Женщина пела:

Завоевал Китай, Египет, Рим?

Хоть целый мир под перстень подбери,

А что в конце? Холста полсотни локтей,

Земли же три аршина, только три!

Рубай было встречено толпой с большим восторгом. Оно было направлено против власть имущих, поэтому гянджинцы, страдающие от тирании и произвола правителя, начали требовать, чтобы рубаи было повторено. На улице сделалось шумно. Все кричали: "Еще!..Еще!.."

Эмир Инанч спросил у Хюсамеддина*:

______________

* Хюсамеддин - политический деятель и полководец времен суптана Тогрула III и Кызыл-Арслана, сыграл большую роль в политической жизни Азербайджана. (Примечание автора.)

- Кто живет в этом доме?

Хюсамеддин почтительно склонил голову.

- В этом доме живет знаменитая поэтесса Мехсети-ханум.

- А кто поет?

- Сама Мехсети-ханум. Она обучает музыке и пению девушек наших горожан. Безнравственная женщина. Это та самая особа, на которую месяц назад вам пожаловался наш уважаемый хатиб.

Слова Хюсамеддина были прерваны пением Мехсети-ханум:

В одной руке - коран, в другой - бокал лучистый.

Мы тянемся к грехам, а после к жизни чистой.

Ни в чем мы не тверды, никто из нас - увы

Ни конченый гяур, ни мусульманин истый*.

______________

* Здесь и дальше перевод стихов В. Кафарова.

Едва она умолкла, раздались восторженные возгласы:

- Великолепно!

- Хвала тебе!

Это крикнули Фахреддин и Ильяс.

Толпа вслед за ними зашумела, закричала: "Яша!.. Яша!.."* Хатиб, дернув поводья мула, подъехал к эмиру Инанчу.

______________

* Я ш а - восклицание, выражающее восторг; буквально - живи, здравствуй.

- Вероотступница, негодница! Надо избавить от нее гянджинцев!

В этот момент в окне показалась сама Мехсети-ханум. Она хотела поблагодарить восторженных слушателей.

Это была пожилая, уже седеющая женщина, хотя глаза ее светились по-молодому весело и приветливо.

Даже мюриды хатиба вытянули шеи, желая лучше рассмотреть знаменитую поэтессу, сердце которой по праву считалось сокровищницей многих сотен прекрасных рубай.

Видя это, хатиб приказал мюридам:

- Кидайте камни! Разнесите до основания это гнездо распутства!

Окно захлопнулось - словно солнце зашло за тучу. Звуки уда и пения сменил грохот камней, которые полетели в окна и стены дома. Однако гянджинцы, оказавшиеся свидетелями этого зверства хатиба и эмира, не остались равнодушными наблюдателями. Набросившись на мюридов хатиба, они оттеснили их от дома Мехсети-ханум. Многие мюриды были убиты и ранены. Сам хатиб избежал мести народа лишь благодаря тому, что поспешил укрыться во дворце эмира.

Три дня спустя Ильяс и Фахреддин встретились на улице Пир-Османа. Фахреддин крепко пожал руку Ильяса.

- Все так, как мы и думали! - радостно сказал он. - Народ ненавидит эмира Инанча. Но есть одна проблема.

- Какая?

- Необходимо помешать новой мобилизации, объявленной атабеком Муххамедом.

- Это касается не только нашей Гянджи. Надо сделать так, чтобы воспротивился весь Азербайджан. Мы, аранцы, можем не внять приказу атабека, но он все равно мобилизует Южный

Азербайджан.

Фахреддин покачал головой.

- Я с тобой не согласен. Северный Азербайджан всегда выполнял роль предводителя. Столица салтаната находится в Хамадане, поэтому вся тяжесть гнета власти атабека падает на Южный Азербайджан. Если мы начнем, они смогут быстро присоединиться к нам. Для этого нужно, чтобы весть о начавшемся восстании на севере сразу же распространилась по Южному Азербайджану. Более благоприятного момента для выступления нам не найти.

Ильяс на мгновение задумался.

- Ты прав, момент очень удобный, - сказал он. - Но, пока восстание не имеет большой и четкой цели, пока народ не нацелен на выполнение политических задач, говорить о всеобщем выступлении преждевременно. Кроме того, восстание должно опираться на вооруженную силу. Пока такой силы нет, поднимать безоружный народ против правительства неразумно. Что касается восстания в Южном Азербайджане, тут следует быть особенно осторожным, потому что атабеки с помощью персидских и иракских войск могут в течение нескольких дней превратить Южный Азербайджан в руины. Ответь мне, если это случится, будет у тебя вооруженная сила, которая могла бы прийти на помощь нашим южным братьям?

Фахреддин задумался, затем со вздохом ответил:

- К сожалению, такой силы у нас сейчас нет. Но я создам ее, потому-то я и решил посвятить себя бранному искусству.

-Так и надо. Но оружие людей, у которых нет большой идеи, которые не обладают мышлением мудрых политиков, никогда не принесет победы. Для героизма требуется не только оружие, но и мудрость.

-У тебя есть друзья в Тебризе? - поинтересовался Фахреддин.

-Есть Шамсаддин Ибн-Сулейман - наш молодой единомышленник. Я познакомлю тебя с ним.

Солнце осветило голубые глазурные плиты на вершине минарета* мечети Султана Санджара. Птицы радостным, восторженным пением приветствовали появление земного светила.

______________

* Минарет - высокая башня при мечети, с которой сзывают мусульман на молитву.

Ильяс вышел из дому, чтобы полить гвоздику. Он ступал осторожно, не желая тревожить соловьев, которые сидели на кустах красных роз.