Богдан Хмельницкий

2)

Histor. ab. exc. Wlad. IY, 107.

3)

Летоп. Самов., 20.

*) Истор. о през. бр.

5)

Latop. Jerl., 139.

6)

Annal. Роиоп. Сииш., I, 334.

32*

500

полетело до Паволочи, а оттуда поскорее поспешило убраться на Волынь 4). Однако

это бегство стоило полякам не одних имуществ: некоторые отряды достались на жертву

русским. Предводитель одного из таких отрядов, Домарацкий, со многими панами

стоявший в Прилуках, не успел убежать в. Польшу и, думая прорваться, как видно, в

Литву, бросился к Конотопу, но козаки не дали им далеко уйти: они догнали их у села

Подлипного и, по приказанию прилуцкого полковника Сомка 2), отрубили имголовы 3).

Литовское войско также поспешило уйти из Северщииы с такою жфопасностью и

потерями, как и коронное. В Стародубе и Мигане многие литовцы заплатили жизнью за

право собирать стации и насиловать женщин 4).

Ненависть простого народа обратилась снова на владельцев. В Киеве в то время

проживало множество шляхтичей, боявшихся жить в своих маетностях. Как только

разнеслась весть в городе о батогском поражении, они разбегались в таком страхе, что

покидали на дороге возы с припасами и одеждою и сожигали свои вещи, о чем очень

сожалели, когда пришли в память. Над теми, которые не успели убежать, повторялись

сцены прежних годов; доставалось не только виновным, но и невинным; не уважалась

ни добродетель, ни кротость. Благочестивые люди старались всячески вразумить

необузданный народ, и один современный историк передал любопытное событие,

которое считалось в Украине за явление правосудия Божия. Выл, говорит очевидец, в

Конотопе староста Сосвовский, человек почтенный и благочестивый. Пятеро детей его

возрастали в правилах чистоты и кротости. Даже в кровавую эпоху 1648 года, когда

разъяренные жители предавали смерти всякого, кто только казался им панского рода,

даже и тогда Сосновский не убежал подобно другим и не покинул своего имения.

Свирепое гайдамацство, не щадившее младенцев, не уважавшее ни святыни алтарей,

ни тишины могил, пощадило Сосновшсого; он пережил страшные четыре года в

Украине, любимый русскими. Но в день Пятидесятницы 1652 года пьяная вольница

ворвалась в замок, вытащила семейство, замучила его детей и жену, а потом умертвила

его самого. Спаслись только трое из его семейства. Тела убитых бросили в колодезь,

глубиною до десяти сажен. В день Воздвижения Честного Креста вода вдруг поднялась

до самой оконечности сруба, выбросила тела, совершенно невредимые, и снова

возвратилась в свое место. Народ со страхом смотрел на это чудо, как называет его

летописец, и раскаявался в злодеянии. Тела мучеников похоронены с честью все в

одной могиле,, близ колодца, и надолго осталась об этом память во всей Украине 5).

Гетман, прибыв в Украину, очень радовался, что войско выступило из неё, но вовсе

не показывал с своей стороны поощрения убивать и изгонять шляхтичей; напротив, он

негодовал за мятеж и казнил виновных.

1)

Иет. о през. бр.

2)

Прежний прилуцкий полковник Тимофей Носач получил чин войскового

обозного.

3)

Летоп. Величка, I, 119.

4)

Летои. Самов., 21.

5)

Летоп. Самов., 20

501

«Если я приказывал козацкому товариществу быть наготове вооруженным, на

конях, с запасом живности, это сделано было только на случай вторжения ляховъ»,

писал он к одному из полковников левой стороны. «Но это не значит то, что на меня

выдумывают, будто я, гетман, приказывал умерщвлять шляхту и урядников в Украине и

Северщине; напротив, я всегда и прежде приказывал, и теперь приказываю не

причинять ни малейшего оскорбления панам или изъяна их имуществам. Пехай

кожный з свою тишитъся, нехай кожный свою глядыт: козак своих вольностей, а те,

которые не приняты в список, должны служить панам и платить им десятую копу за то,

что взорали панские ланы и сеяли на них хлеб. А того, что они делают, не годится

теперь делать, и непослушный будет наказан военным судомъ» 1).

Гетман отделял интересы собственно козацкого сословия от интересов поеполитых

людей. Козаки, пользуясь своими вольностями, долженствовали образовать новое

свободное сословие наравне с шляхтою, а панские люди опять должны были служить

панам. Сословие панов увеличивалось, потому что к нему принадлежали уже и

козацкие чиновники, имевшие ранговые поместья. Состояние поеполитых, правда,

делалось легче под покровом гетмана, чем прежде, но тем не менее посполитые были

недовольны и этим; они хотели быть совершенно свободными земледельцами, равными

по правам козачеству. Таким образом, с самого Зборовского мира возник антагонизм

между козаками и поспольством — важнейшая причина неустройств в Украине

впоследствии.

, Господарь, получив известие о поражении Калиновского, увидел, что у него нет

более надежды противостоять Хмельницкому. Он не хотел слишком внезапно сделаться

из союзника врагом Речи-Посполитой и написал королю, что не хочет отдать дочери

своей за Тимоша; но, лишившись помощи, оставлен теперь на произвол неумолимому

Хмельницкому, который, как думали тогда, домогался руки Домны для своего сына

только для того, чтоб низвергнуть Лупула и возвести на господарский престол его зятя.

Молдавские бояре требовали усильно, чтоб он согласился немедля на предложение

козацкого гетмана.

«Неужели из угождения полякам,—говорили они,—которые только обольщают нас

словами, а в беде покидают, неужели мы для них должны опять терять свои имущества

и, забежав в леса, смотреть оттуда на пылающие города и замки наши? Если ты,

господарь, еще долее будешь похлебствовать полякам и наведешь на Молдавию

козацкие полки и дикия татарские орды, то может произойти бунт и отдадут престол

Хмельницкому» 2).

Лупул мог всего надеяться от подданных. Много накопил он серебра и золота, чрез

то некоторые семейства обеднели; некоторые бояре были находимы мертвыми на

постели: подозрение падало на господаря; притом племянник его 3), развратный и

своевольный, с толпою молодежи делал в Яссах бесчинства и позорил боярских жен и

дочерей. Лупул спешил нзба-

1)

Собствен. универ. Хмельницк. (рукоп.).

2)

Истор. о ирез. бр.

3)

Ист. Малор. Марк., I, 315.

502

виться от опасностей и написал к гетману, что он всегда считал честью породниться

с его родом, что ему мешали поляки, а теперь он радуется, что уже нет более

препятствия. Он просил Тимоша на свадьбу, но умолял не водить с собою татар.

«Велдона, богиня войны, не ходит в дружкахъ»,—писал он.—«Неприлично тебе

являться на свадебное торжество с таким множеством невежливых кавалеров. Отпусти

татар, оставь беспокойные козацкия шайки в Украине, уговори отца не приближаться с

войском к Молдавии и приезжайс Богом в сопровождении домашней свиты» ').

Хмельницкий потребовал заложником безопасности сына племянника Лупулова,

который и приехам в Чпгирин. Тогда Тимош, вверенный отцом попечению Выговекого,

отправился на давно-желанный брак с значительным отрядом. В Ямполе, по обычаю

того времени, встретил его поверенный от невесты, «великий дворникъ» волоского

господаря Тома, с шестиупряжною каретою и с обильным запасом съестного и

напитков, чтобы проводить нареченного жениха до Ясс. Он должен был приветствовать

жениха от её имени. На другой день молодой Хмельницкий перешел украинскую

границу и в первом молдавском городе, Сороке, встретил его двоюродный брат

Луиулов с четырьмя тысячами почетной стражи: это был обряд гостеприимства; они

провозкали его с почестями до столицы 2).

Домна Розанда долзкна была предпочесть Вишневецкому молодца с черными