Норманны — Русы Севера

С какой целью их (дольмены, менгиры) ставили, мы уже знаем. Все подобные каменные сооружения были гробницами-могильниками. Второе их назначение, позднее и косвенное — святилища, места, где поклонялись богам, а значит, предкам-пращурам. Каменные гробницы по назначению (иногда и по форме) были двух видов: для единичных захоронений — князя, волхва, его семьи (чаще кромлехи и дольмено-кромлехи); и для массовых захоронений — рядовых членов рода (обычно менгиры или дольмены). В общих дольменных могильниках находят десятки и даже сотни костяков.

Как возникло представление о мегалитах как о храмах-обсерваториях? Первоначально были обнаружены открытые или почти открытые, полузасыпанные песком строения из каменных глыб. У исследователей складывалось впечатление, что они и были такими задуманы — открытые «храмы» на открытой местности. Как правило, они стояли на островах или побережьях, продуваемых ветрами, на песчаной почве — вертикально поставленные плоские камни, сверху еще более плоские камни-крыши. Дольмены эти примыкали друг к другу, между ними были проходы. Казалось, древние люди постоянно приходили туда для каких-то «таинственно-сакральных» деяний, мистериальных обрядов, магических церемоний и служб (что делают, кстати, современные неоязычники, в большинстве своем профаны-романтики).

Характерные образцы таких открытых дольменов, кромлехов и менгиров — это «доисторические, циклопические храмы» Мальты и Гозо, куда миллионами возят туристов со всего света. Не менее известны более разреженные полуразрушенные менгиры-кромлехи знаменитого Стонхенджа … и аллеи менгиров в Бретани.

Подлинное понимание мегалитических строений пришло после того, как в Англии (Вест Кеннет, Вилтшир), на Северном Кавказе и в Южной Сибири раскопали княжеские курганы, внутри которых были однотипные дольмены из плоских камней, комнатки, проходы-коридоры, ниши и т. д. Эти дольмены-комнатки, примыкающие друг к другу, были засыпаны более мелкими камнями, затем песком, а уже сверху землей и прикрыты образовавшимся дерном. Получалось, что так называемые «храмы-обсерватории» упрятаны глубоко под землей. Все вопросы отпали сразу.

Мегалитические строения были одно-, двух- трех- и многокамерными гробницами, над которыми насыпали курганы. Внутри сохранившихся курганов-гробниц с мегалитами нашли все, что и положено для захоронений русов — костяки-скелеты, окрашенные охрой, погребальный инвентарь: утварь, оружие, символы власти, сокровища, фигурки канонических «лад» и т. д.

Что же касалось открытых мегалитических строений на Мальте, Гозо, в Стонхендже и прочих местах, стало ясно, что они были расчищены, раздуты ветром (песок), размыты водой или разрыты людьми, после чего разграблены дотла, а кости были растащены дикими животными, шакалами, собаками. В этом заключалась большая беда для исследователей — практически никакого антропологического материала не имелось.

И тем не менее, в частности, на Мальте и Гозо в слоях песка под менгирами и дольменами было обнаружено достаточно много мелкой глиняной пластики и крупной глиняной и каменной скульптуры. В основном это были так называемые «богини плодородия» старого бореального канона, то есть не утонченные, как неоканонические, а объемные и массивные «неолитические венеры» с внушительными формами. Таких фигурок богинь Лад, матерей-всерожаниц было подавляющее большинство. Имелись переходные формы типа знаменитой «мальтийской венеры» из Хагар Кима. И ни одной неоканонической стройной Лады-Роды малоазийско-балканского (трипольского) типа. Уже один этот факт говорит однозначно, что мы имеем дело с бореалами, что русы-индоевропейцы и иные индоевропейские предэтносы, вычленяющиеся из суперэтноса русов, не имели или почти не имели отношения к данной мальтийской субкультуре.

Но иные признаки традиций суперэтноса налицо. Вплоть до «домашних» захоронений. Ведь по сути дела каменные гробницы представляли собой дома или домики для покойников. Вспомним, что и в Египте пирамида-усыпальница называлась «пер-о» — «большой дом», а в России и до сих пор гроб называют «домовиной». В отличие от своих предков, русов Ближнего Востока и Анатолии (Ярихо-Иерихон, Яруса-Иерусалим, Чатал-уюк и др.), русы-бореалы Евразии, земледельцы и скотоводы, не могли хоронить родных под полами собственных домов — существенно отличались почвы, климат и само хозяйствование. Но тысячелетние традиции суперэтноса русов требовали, чтобы усопшие имели свой дом… Вот им и строились: князьям — большие дома из мегалитов, дольмены-кромлехи; рядовым — домики поменьше, дольмены-комнатки. Но тем и другим клали в гробницу-домовину необходимую утварь, и тех и других осыпали-окрашивали красной охрой, как русов (светлых, хороших, красивых, красных, своих), что отличало их от прочих (чужих, темных, нехороших) и давало «пропуск» в Велесовы пастбища (поля) загробного мира-ирия (вырия).

Носителями культуры мегалитов-гробниц были русы-бореалы, именно бореалы, сохранившие традиции неолита в век энеолита и перенесшие их в бронзовый век.

Мне довелось обследовать все сохранившиеся мегалитические строения Мальты и Гозо, почти все артефакты, найденные там и хранящиеся в музеях Валлетты, Лондона и т. д. Никаких сомнений, что данная культура была периферийной культурой суперэтноса, у меня не осталось. Но сложилось четкое убеждение, что именно периферийной, волей или неволей ведущей в тупик. Почему? Потому что при достатке и избытке продовольствия слишком много сил и времени — слишком много! — русы мегалитической культуры отдавали соблюдению традиции. Значительно большая часть их созидательной жизненной и творческой духовной энергии была обращена вспять, в прошлое, но не в будущее. И это снижало их шансы в борьбе за выживание с окрестными родами-предэтносами, и в первую очередь с родами русов-индоевропейцев, активно осваивающих Европу, хранящих традиции суперэтноса, но вкладывающих в них меньшую долю труда и времени, ограничивающихся ямными захоронениями, более простыми курганными формами погребений (без доставки и установки огромных многотонных глыб), использующих в качестве дома-домовины повозку, ладью, деревянный сруб, погребальную камеру, сложенную из мелких камней, и т. д.

Отдаленность средиземноморских островов от Скандинавии нас не должна смущать. Ведь и норманны в своем безудержном движении ринулись не только на ближайшие области, но и в то же Средиземное море, завоевывая Сицилию, Корсику, берега Испании, Италии, Малой Азии… Это движение было неслучайным. Память предков вела их по проторенным путям…

Каким образом русы-бореалы 4–2 тысячелетий до н. э. преодолевали морские пространства, нам неизвестно. Но они их преодолевали. По всей видимости, в условиях каботажного, то есть прибрежного, плавания. Вполне возможно, что они пускались в путешествия под давлением надвигающихся с Ближнего Востока, Малой Азии, Балкан русов-индоевропейцев, не признавая тех за родственные роды или считая собратьев неприемлемыми «обновленцами-реформаторами». Скорее всего, русы-мегалитники продвигались по побережьям, лишь в крайних случаях садясь в лодки-ладьи для переправ, обплытия мысов, непроходимых берегов. То, что они использовали ладьи, подтверждается фактом их расселения из Бретани (север нынешней Франции) по рекам Сене, Уазе и Марне. Даже сама общность этих переселенцев обозначается как археологическая культура СУМ (Сена-Уаза-Марна). Интересно, что и этимология данных рек уходит в эпоху пребывания там русов. Сена — это производная от очень древнего русского «сено, сенная», то есть густо поросшая по берегам травами, осокой. Кстати, латинское «фенум» («сено») также исходит из русского «сено» и именно в южнорусском произношении «фено, хено» (пример имя Сима в южнорусских областях произносят сплошь и рядом как Фима и Хима). И если бы река была бы из поздней латыни, она называлась бы не Сена, а Фена. Однако мы имеем исходно-русское Сена. Марна — это Марена, Морена, Марана, то есть «мертвая» река или «несущая смерть». Уаза имеет несколько тезок в России и, в частности, в Москве — Яуза, что означает (по Фасмеру и др.) — «узел, вязать» — «связывающая река». Уаза, как правый приток Сены, связывала ее с другими реками, в том числе и с Марной-Мореной. Лингвистика и топонимика помогают археологам и историкам узнавать, кто где жил изначально. С топонимикой спорить абсолютно бессмысленно. И если на землях, скажем, нынешних Франции или Англии тысячелетиями жили русы, то об этом свидетельствуют сотни тысяч (именно сотни тысяч!) русских топонимов. В России, напротив, «французских» (искаженнолатинских) и «английских» топонимов вы никогда не найдете, потому что ни французов, ни англичан, ни их языков ни в России, ни вообще в Европе и на белом свете не то что в 4–1 тысячелетиях до н. э., но и восемьсот — девятьсот лет назад просто еще не было. А наличие (и преобладание) русской топонимики в Европе делает присутствие там русов с глубочайшей древности абсолютно строгим непререкаемым научным фактом.