Георгий Жуков. Стенограмма октябрьского (1957 г.) пленума ЦК КПСС и другие документы

До последней минуты своей жизни эти азартные игроки не теряли надежды на свою «счастливую звезду», которая может спасти их и фашистскую Германию.

Спрашивается: на что надеялся ГИТЛЕР? Надеялся на политический, а возможно и военный конфликт между великими державами.

Даже 30 апреля и 1-го Мая гитлеровцы все еще пытались оттянуть время окончательной своей гибели, затеяв с нами переговоры о перемирии в Берлине, о вызове в Берлин новоявленного правительства ДЕНИЦА для переговоров о капитуляции Германии.

Прибывшему с полномочиями на рассвете 1-го Мая от гитлеровцев на переговоры начальнику генштаба генералу КРЕБС генералом СОКОЛОВСКИМ В.Д. (которому мною было поручено вести переговоры) было категорически заявлено: «Кроме полной и безоговорочной капитуляции мы ни в какие переговоры вступать не будем».

КРЕБС, как опытный военный дипломат, всеми способами пытался втянуть в длительные разговоры и переговоры генерала В.И. ЧУЙКОВА, ко и эта хитрость гитлеровским главарям не удалась. Генерал СОКОЛОВСКИЙ, прибыв на КП 8-й Армии, прервал бессмысленные переговоры, а войскам был дан последний приказ «немедля добить врага в его логове».

С утра 1 мая начался последний и решительный штурм советскими войсками центра Берлина.

В 6 часов утра 2 мая сдался командующий обороной Берлина генерал ВЕЙДЛИНГ со своими генералами и штабными офицерами, заявив о готовности войск обороны Берлина капитулировать.

Затем сдался Ганс ФРИЧЕ, директор министерства пропаганды — правая рука ГЕББЕЛЬСА, который сообщил о самоубийстве КРЕБСА.

БОРМАНА, который после ГИТЛЕРА остался во главе партии, мы так и не нашли. Имелись сведения, что он в числе других гитлеровцев из личного окружения ГИТЛЕРА, якобы, пытался в ночь на 1 мая на танке прорваться через боевые порядки 3-й ударной Армии. Но в захваченных танках БОРМАНА не оказалось.

К 15 часам 2-го мая 1945 года все было покончено с врагом в Берлине. Остатки Берлинского гарнизона сдались в плен.

Над рейхстагом гордо реяло Красное знамя — символ свободы, величия и могущества советского народа — страны Советов.

После захвата имперской канцелярии мы приехали туда с командармом БЕРЗАРИНЫМ и комкором 79 ск генералом ПЕРЕВЕРТКИНЫМ, чтобы на месте убедиться в самоубийствах ГИТЛЕРА, ГЕББЕЛЬСА, КРЕБСА и других гитлеровцев.

Прибыв на место их логова, мы не нашли трупов ни ГИТЛЕРА, ни ГЕББЕЛЬСА, ни КРЕБСА. Нам доложили, что все трупы убитых немцы закопали в местах захоронения, а где кто закопал — толком никто не знал. Рассказывались разные версии, но они ничем серьезным не подтверждались.

Мы искали костры, на которых, якобы, сжигались трупы ГИТЛЕРА и ГЕББЕЛЬСА, но мы их не видели. Видели следы костров, но по их размерам там скорее воду кипятили немецкие солдаты, чем сжигали трупы.

У меня тогда же возникли сомнения в правдивости их самоубийства, тем более, что и БОРМАН нигде обнаружен не был. Я тогда же подумал, а не удрала ли эта троица в самый последний момент, когда уже не было надежды на помощь извне Берлина, тем более что взлетная полоса для небольшого самолета еще имелась в районе Бранденбургских ворот.

Такое предположение мною было высказано в Берлине на пресс-конференции советских и иностранных корреспондентов 9-го июля 1945 года. 7 мая мне позвонил Верховный Главнокомандующий и сообщил: «Сегодня в городе Реймс немцы подписали акт безоговорочной капитуляции. Главную тяжесть войны на своих плечах вынес Советский Союз, а не союзники, в зоне которых гитлеровцы подписали акт. Я не согласился и с тем, что акт капитуляции подписан в провинции Германии, а не в Берлине, в центре гитлеровской агрессии. Мы договорились с союзниками считать подписание акта в Реймсе предварительным протоколом капитуляции. Завтра в Берлин прибудут представители немецкого главного командования и представители Верховного командования союзников. Представителем Верховного главнокомандования советских войск назначаетесь Вы. К Вам вылетел ВЫШИНСКИЙ, после подписания акта он останется в Берлине в качестве помощника главноначальствующего по политической части. Главнокомандующим по Германии назначаетесь Вы, одновременно будете главнокомандующим советских оккупационных войск в Германии.»

Через несколько часов прибыл ВЫШИНСКИЙ. Он привез всю нужную документацию по капитуляции немцев и сообщил состав представителей от Верховного командования союзников.

С утра 8-го мая начали прибывать в Берлин журналисты, различные корреспонденты, чтобы зафиксировать здесь в Берлине исторический момент разгрома фашистской Германии, признания ею необратимого крушения всех фашистских планов, всех ее честолюбивых и человеконавистныха целей.

8 середине дня на аэродром Темпельгоф прибыли представители от Верховного командования союзных войск.

Верховное командование союзных войск представлял главный маршал авиации Англии Артур В. ТЕДДЕР, вооруженные силы Соединенных Штатов Америки — командующий стратегическими воздушными силами США генерал СПААТС, французские вооруженные силы — главнокомандующий французской армии генерал Ж. ДЕЛАТР ДЕ ТАССИНЬИ.

На аэродроме их встречали мой заместитель генерал армии В.Д. СОКОЛОВСКИЙ, 1-й комендант Берлина генерал-полковник Н.Э. БЕРЗАРИН, генерал ВАСИЛЬЕВ и другие лица Советской Армии.

После встречи союзников, на тот же аэродром прибыли под охраной английских офицеров, доставленные из города Фленсбурга: фельдмаршал КЕЙТЕЛЬ, адмирал флота ФРИДЕБУРГ и генерал-полковник авиации ШТУМПФ, имевшие полномочия подписать акт безоговорочной капитуляции Германии.

С аэродрома союзники и немцы были доставлены в Карлсхорст, где было решено принять от немцев капитуляцию.

Здесь в Карлсхорсте, на восточной части Берлина в двухэтажном здании бывшей столовой немецкого военно-инженерного училища был подготовлен зал, где должно происходить подписание акта.

Но мы решили дать отдохнуть с дороги всем прибывшим в Берлин, а этим временем лично договориться с представителями союзных войск по процедурным вопросам.

Не успели мы войти в помещение, назначенное для беседы, как в него ввалилась большая и шумная толпа американских журналистов и с места в карьер начали штурмовать меня.

От союзных войск они преподнесли флаг дружбы, на котором золотыми буквами были вышиты слова дружбы к Красной Армии от американских войск.

После того, как я их поблагодарил, один за другим журналисты начали задавать мне различные вопросы, среди которых большинство было о мире и дружбе, но были и явно антисоветской направленности.

Через несколько минут я их всех выпроводил, заявив, что нам предстоит без присутствия журналистов обсудить ряд вопросов, касающихся капитуляции немцев.

Фельдмаршал КЕЙТЕЛЬ и его спутники тем временем находились под опекой генерала И.А. СЕРОВА, который угощал их чаем.

По словам СЕРОВА, КЕЙТЕЛЬ и другие члены немецкой делегации очень нервничали. КЕЙТЕЛЬ, обращаясь к СЕРОВУ, сказал: «Проезжая по улицам Берлина, я был крайне потрясен степенью его разрушения».

На это СЕРОВ сказал КЕЙТЕЛЮ: «Господин фельдмаршал, Вас не трясло когда немцы по Вашему приказу стирали с лица земли тысячи советских городов и сел, под обломками которых задавлены миллионы наших людей, в том числе многие тысячи детей».

КЕЙТЕЛЬ пожал плечами, лицо у него побледнело и он ничего не ответил. И что мог он ответить.

В 23 часа пятьдесят минут 8 мая представители от союзного командования, ВЫШИНСКИЙ и другие собрались у меня в кабинете, граничащем с залом, где будет происходить подписание немцами акта безоговорочной капитуляции.

Ровно в 24 часа мы вошли в зал. Вместе со мной вошел главный маршал авиации Артур ТЕДДЕР, за ним СПААТС, ДЕЛАТР ДЕ ТАССИНЬИ, ВЫШИНСКИЙ и другие лица.

Все мы прошли за центральный стол, на стене за которым были прикреплены государственные флаги Советского Союза, США, Англии и Франции.

В зале за длинными столами, покрытыми зеленым сукном, расположились генералы Советской Армии, войска которых в самый короткий срок разгромили оборону Берлина и поставили на колени высокомерных фашистских генералов, фашистских главарей и в целом Германию.