История России. XX век. Деградация тоталитарного государства и движение к новой России (1953—2008).

Конечно, на этом пути возникли бы большие трудности. Идея реставрации всегда сильно пугала наше общественное мнение. Отдавать собственность, землю, выплачивать потомкам эмигрантов долги за потерянное в революционные годы имущество? Все это было бы очень трудно, непривычно, непонятно. Но с революцией проще рвать именно так – жёстко, не затягивая и не усложняя мучительный процесс расставания с историческим прошлым. И у этой коренной ломки общественного (советского. – Отв. ред.) устройства были бы свои несомненные плюсы.

Мы бы жили по совершенно другим законам – не советским законам, построенным на идее классовой борьбы и обязательного диктата социалистического государства, а по законам, уважающим личность. Отдельную личность. Нам бы не пришлось заново создавать условия для возникновения бизнеса, свободы слова, парламента и многого другого, что уже было в России до 1917 г. Кстати, была частная собственность на землю. А главное, мы, россияне, совсем по-другому ощущали бы себя – ощущали гражданами заново обретенной Родины. Мы бы обязательно гордились этим чувством восстановленной исторической справедливости! Иначе бы относился к нам и окружающий мир. Признать свои исторические ошибки и восстановить историческую преемственность – смелый, вызывающий уважение шаг.

Посмотрите, что реально происходило в последние годы. Нам девять лет приходилось ломать и строить одновременно. Жить между двух эпох. И это гораздо труднее, чем приспосабливать под современность, модернизировать старые российские законы.

Несомненные выгоды от такого решения, такого поворота событий, мне кажется, тогда, в 91-м, были нами, вполне возможно, упущены. Да, не все так просто, не все так гладко получается в жизни, как в политической схеме. Быть может, когда-нибудь россияне захотят сделать такой шаг». – Б. Н. Ельцин. Президентский марафон. М.: АСТ, 2000. С. 196–197.

В конце первого десятилети XXI в., когда выросло и вошло в жизнь новое поколение русских людей, свободное от коммунистических штампов в видении и истории и современной жизни, привыкшее к частному предпринимательству, к собственности, хорошо узнавшее мир вокруг и благодаря поездкам, и с помощью Интернета; когда вся тысячелетняя история России явилась нам во множестве книг, публикаций документов, фильмов; когда вера в Бога и нравственная оценка факта вновь стали нормой жизни для очень многих, – это политическое завещание первого Президента России зазвучало, может быть, ещё более актуально, чем в 2000 г.

Путь в Европу: Эстония, Литва, Латвия, Польша, Венгрия, Чехия, Словакия, Болгария, Румыния, Словения, Восточная Германия / Общая редакция И. М. Клямкина и Л. Ф. Шевцовой. М.: Фонд «Либеральная миссия», 2008.

Реституция прав собственности. М.: Посев, 2005.

Россия на рубеже веков. 1991–2011 / Ред. и сост. А. Зубов, В. Страда. М.: РОССПЭН, 2011.

Черная книга имен, которым не место на карте России. М.: Посев, 2005.

Православная Церковь в Восточной Европе. XX век / Под ред. К. Шайо. Киев: Дух I Лiтера, 2010.

Л. Люкс. История России и Советского Союза от Ленина до Ельцина. М.: РОССПЭН, 2008 (перевод с немецкого).

Глава 2. Политические процессы на пространствах исторической России за пределами Российской Федерации

6.2.1. Украина

Украина для России – не просто самый значимый по демографическому и экономическому потенциалу сосед и второй после Германии внешнеторговый партнер. Это страна, которая в течение почти трех с половиной столетий была частью Российского государства, с которой ее объединяют общие исторические истоки, близкие язык и культура. И русские, и украинцы по праву гордятся многими общими символическими фигурами прошлого – политическими деятелями, военачальниками, писателями, художниками и композиторами. У русских и украинцев много сходных черт в сознании и проблемах, унаследованных как от коммунистического периода, так и более далекого прошлого. При этом миллионы жителей России и Украины имеют близких родственников в соседней стране (в пограничных областях – до 40 % населения). Более 17 % украинских граждан – русские, почти половина предпочитает говорить на русском языке или считает его родным. Русская культура им так же близка, как и украинская.

Однако национальная идея, положенная в основу государственного строительства в Украине, зиждется на принципиально иных взглядах на происхождение и историю украинского народа, чем у русских историков. Согласно этим взглядам, украинцы – единственные наследники славной истории «Киевской Руси – Украины», истинно европейский и славянский народ, тогда как русский народ сформировался значительно позже, в результате смешения славян с угро-финскими и тюркскими племенами. Присоединение Украины к России привело к тяжелым для нее последствиям – потере государственности, колониальному угнетению, подавлению языка и культуры. Советско-нацистская война рассматривается как столкновение двух одинаково враждебных Украине тоталитарных режимов, а бойцы Украинской повстанческой армии (УПА), воевавшей с Советской армией и оказывавшей на западе страны сопротивление советской власти вплоть до начала 50-х гг., – как герои борьбы за национальное освобождение. Таким образом, краеугольные принципы украинской национальной идентичности могут вызывать в России острое неприятие. В обеих странах они могут использоваться для разжигания неприязни между русскими и украинцами. Многим россиянам оказалось психологически трудно осознать, что Украина отныне – независимое государство, имеющее собственные, отличные от российских интересы. Им трудно понять задачи государственного строительства в Украине и особенно принять политику «украинизации».

В конце эпохи перестройки горбачевская демократизация разбудила в украинской интеллигенции и обществе национальные чувства. Гласность позволила развернуть широкие исторические дискуссии, обнародовать малоизвестные ранее трагические факты истории – например, о голодоморе начала 30-х гг., в 2006 г. законодательно признанном геноцидом украинского народа, часто интерпретируемым как попытку коммунистической власти уничтожить украинский народ. К 1989 г. в общественной жизни сложилось противостояние между слабеющим коммунистическим аппаратом и национал-демократическими силами, объединившимися в «Народный Рух Украины за перестройку» во главе с известным диссидентом, львовянином Виктором Чорновилом. Идея организации такого движения была заимствована из Прибалтики. После ухода в отставку многолетнего руководителя советской Украины, члена Политбюро ЦК КПСС В. Щербицкого (сентябрь 1989 г.) у компартии не нашлось сильного лидера. Часть партийно-советской номенклатуры осознала, что сохранить власть можно, только поднявшись на гребень националистической волны. Постепенно эти «аппаратчики» начали действовать совместно с националистической и демократической интеллигенцией, все более открыто выступавшей не только против коммунистической власти, но и за независимость. Тем не менее, бо́льшая часть «аппаратчиков» предпочитала занимать выжидательную позицию.

На первых квазидемократических выборах в Верховный Совет УССР (Верховную Раду) в марте 1990 г. Рух получил четверть мандатов. Летом того же года весь Советский Союз потрясли мощные забастовки донецких шахтеров и студенческие голодовки, показавшие, что коммунистические власти теряют контроль над Украиной. Рух старался остаться надпартийным и многонациональным движением, но все больше превращался в украинское национальное движение, поддерживаемое прежде всего на западе страны и в Киеве; в нем постепенно выделялись разные политические тенденции, на базе которых создавались партии. Центр политической жизни сместился из ЦК КПУ в Верховную Раду. Вслед за Россией Украина приняла декларацию о государственном суверенитете, за которую проголосовали и многие коммунисты. Председателем Верховной Рады стал секретарь ЦК КПУ по идеологической работе, выходец из Западной Украины Леонид Кравчук.