Наше меню (нажмите)

Римская история в лицах

На нашем литературном портале можно бесплатно читать книгу Римская история в лицах, Остерман Лев-- . Жанр: История. Онлайн библиотека дает возможность прочитать весь текст и даже без регистрации и СМС подтверждения на нашем литературном портале bazaknig.info.
Римская история в лицах
Название: Римская история в лицах
Дата добавления: 16 январь 2020
Количество просмотров: 226
Читать онлайн

Римская история в лицах читать книгу онлайн

Римская история в лицах - читать бесплатно онлайн , автор Остерман Лев

Лица... Личности... Личины... Такова история Рима в своеобразном изложении Льва Остермана: автор анализирует деяния ярких, необычных личностей — политиков, поэтов, полководцев, — реконструируя их психологические портреты на фоне исторического процесса. Но ход истории определяют не только великие люди, а целые группы, слои общества: плебс и «золотая молодежь», жители италийских провинций и ветераны римской армии, также ставшие героями книги. Читатель узнает, как римляне вели войны и как пахали землю, что ели и как одевались, об архитектуре и способах разбивки военных лагерей, о рынках и театрах. Читатель бродит по улицам и рынкам, сидит в кабачках и греется в термах, читает надписи на стенах и слушает, как беснуется и замирает, низвергает кумиров и ликует вечный город. Читатель воочию видит благородные лики и гнусные личины, следит за формированием истинно римского великого характера, ставшего идеалом в веках для лучших сынов России и Европы...

 

=================================

Памяти Натана Эйдельмана

=================================

Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту pbn.book@yandex.ru для удаления материала

Перейти на страницу:

...Вечером в триклинии скромного дома, что прилепился к склону холма неподалеку от Форума, после обеда Октавиан делится своими сомнениями и тревогами. Суждения его собеседников расходятся кардинально. Об этом рассказывает римский историк начала III века нашей эры Дион Кассий. Агриппа решительно высказывается в пользу восстановления Республики. Перечислив многие преимущества равноправия граждан, он заканчивает изложение своей позиции так:

«При единовластии все обстоит иначе. Сущность заключается в том, что никто не хочет ни видеть, ни иметь никаких достойных качеств (ибо имеющий высшую власть является врагом для всех остальных). Большинство людей думает только о себе, и все ненавидят друг друга, считая, что в благоденствии одного заключается ущерб для другого, а в несчастье одного — выгода для другого.

Поскольку все это обстоит так, то я не вижу, что могло бы склонить тебя к жажде единовластия. Кроме того, ведь такой государственный строй для народа тягостен, а для тебя самого он был бы еще более неприятен... Трудно сокрушить нашу народную массу, столь много лет прожившую при свободе, трудно снова обратить в рабство наших союзников, наших данников, одни из которых издавна жили при демократическом строе, а других освободили мы. Трудно это сделать, в то время как мы со всех сторон окружены врагами». (Дион Кассий. Римская История. 52, 2-5)

Агриппе возражает Меценат:

«Если ты заботишься об отечестве, — говорит он Октавиану — за которое вел столько войн, за которое с удовольствием отдал бы и свою душу, то преобразуй его и приведи в порядок наиболее рациональным образом. Возможность и делать, и говорить все, что только кто пожелает — это источник всеобщего благополучия, если имеешь дело с благоразумными людьми, но это приводит к несчастью, если имеешь дело с неразумными. Поэтому тот, кто дает свободу неразумным людям, все равно, что дает меч ребенку или сумасшедшему...

Поэтому я считаю необходимым, чтобы ты не обманывался, обращая внимание на красивые слова, но чтобы, взвесивши настоящее положение вещей, по существу поставил бы предел дерзким выходкам толпы и взял бы управление государством в свои руки совместно с другими достойными людьми. Тогда сенаторами были бы люди, выдающиеся своим умом, войсками командовали бы те, кто имеет опыт в военном деле, а несли бы военную службу и получали бы за это жалованье люди самые крепкие и самые бедные. Таким образом, каждый будет охотно делать свое дело, с готовностью помогать другому, не будет больше слышно о людях нуждающихся, все обретут безопасную свободу. Ибо пресловутая свобода черни является самым горьким видом рабства для людей достойных и одинаково несет гибель всем. Напротив, свобода, везде ставящая на первый план благоразумие и уделяющая всем справедливое по достоинству, делает всех счастливыми.

Ты не думай, что я советую тебе стать тираном и обратить в рабство народ и сенат. Этого мы никогда не посмеем, ни я сказать, ни ты сделать.

Но было бы одинаково хорошо и полезно и для тебя, и для государства, если бы ты вместе с лучшими людьми диктовал законы, а чтобы никто из толпы не поднимал голос протеста». (Там же. 52, 14-15)

В речи Мецената есть и такая, чисто тактическая рекомендация:

«Господином положения в государстве должен оставаться сенат. Все законы проводи через сенат и вообще ничего не проводи в жизнь без постановления сената». (Там же)

Выслушав и поблагодарив друзей, Октавиан надолго задумывается. В триклинии наступает молчание. Слышно, как потрескивает жир в светильниках. Остановив невидящий взор на пляшущем языке огня, Октавиан мысленно продолжает свой давний разговор с Цезарем:

— Ты говоришь, доверие народа. Что такое народ? Неужели это буйная и продажная римская чернь? Ты, наверное, имел в виду своих доблестных ветеранов. Я тоже уважаю ветеранов, хотя и не могу рассчитывать на такую же, как у тебя, преданность. Я дам им землю — пусть крестьянствуют. Быть может, мне удастся и немного очистить Рим от нищих бездельников. Кого-то вернуть к земле, кого-то завербовать в войско. Но как мне опереться на крестьян, разбросанных по всей Италии и в колониях вне ее? Совсем очистить Рим от черни не удастся. Такая опора на народ будет ненадежной. Ты полагал, что подобно Периклу будешь ежегодно переизбираться консулом. А если подкупленная толпа на Форуме однажды не выбрала бы тебя — достойнейшего из достойных? Подобно тому, как она в Афинах во время чумы вдруг свергла и едва не казнила того же Перикла. Разве такое не может случиться?..

...Еще ты собирался лишить сенат его влияния и власти. Они убили тебя. Из благородных побуждений, во имя Республики! Чтобы убить республиканскую традицию, потребовались бы долгие годы изнурительной борьбы с сенатом. Это ли наилучший путь? Вот Меценат советует наоборот — действовать через сенат. Быть может, он прав? Нет, конечно, не так, чтобы сенат стал господином положения. Пусть это сенаторам только кажется. Имеет смысл даже расширить их полномочия. Пусть обсуждают и принимают законы. Помимо комиций. Но по моим советам! Надо восстановить в государстве почитание сената. Пусть и меня почитают как сенатора, как старшего сенатора! Принцепс сената — возглавляющий список сенаторов! До сих пор это было лишь почетное звание, которое давалось пожизненно почтенным старцам. Я поставлю себя во главе списка. По праву моих заслуг перед государством. И это положение сделаю источником моего авторитета и власти. Источником традиционным, сенатским по своему происхождению! И консулом в Собрании народа меня будут проводить сенаторы и их клиенты. Я обменяю сохранение и почет сената на постоянную власть консула и первого сенатора. Так будет надежней!

...Позади почти прозрачного пламени светильника Октавиану чудится лицо Цезаря — то выступает явственно, то почти скрывается в полутьме. Он скептически усмехается и спрашивает:

— А ты уверен, что через год-другой, когда ветераны разбредутся по колониям, не будешь обманут?

— Нет, не уверен, — мысленно отвечает Октавиан.

— Найдется какой-нибудь новый Катон, — продолжает Цезарь, — и будет уличать тебя в попытке стать царем. Они опять сговорятся и если не убьют, то уж наверное сумеют помешать твоему переизбранию в консулы. А потом, ввиду молодости лет, лишат и положения принцепса. Что останется тогда от твоего влияния и власти? Ты не боишься потерять все, чего достиг, победив Брута и Антония?

— Боюсь, — признается Октавиан. — Но не вижу другого выхода. В крайнем случае Агриппа приведет в Рим войско.

— Не обольщайся, — говорит Цезарь. — Агриппа застрянет в Испании надолго. Я хорошо знаю этот народ. Свою свободу они будут отстаивать до последнего солдата.

— И все же я попробую. Мне ничего другого не остается...

— Ну, смотри...

Черты лица Цезаря расплываются и тают. Октавиан, очнувшись, говорит друзьям, что устал, и отпускает их...

...Конечно же, уважаемый читатель, я не могу поручиться, что именно таков был ход мыслей Октавиана. Но и Дион Кассий спустя двести лет после того знаменательного совещания вряд ли располагал стенографической записью речей Агриппы и Мецената. Он их реконструировал на основе тех сведений из не дошедших до нас источников, которыми располагал. Мне кажется, что у нас достаточно оснований для реконструкции размышлений Октавиана. Ситуация того времени в Риме нам известна. А главное — он попробовал!

Воспользовавшись своей пока еще не ограниченной властью, Октавиан, во-первых, очистил сенат от вовсе недостойных его членов, проникших в него после смерти Цезаря по протекции Антония или за взятку. Из списка в почти тысячу сенаторов он вычеркнул двести человек. Светоний рассказывает, что когда он объявил об этом на заседании сената, то сидел «на председательском кресле в панцире под одеждой и при оружии, а вокруг стояли десять самых сильных его друзей из сената». Первым в списке сенаторов, как тогда говорили, первоприсутствующим (принцепсом) сената, он назвал самого себя. Во-вторых, он установил, что сенатором может быть только тот, чье состояние оценивается не меньше, чем в миллион сестерциев. Это поднимало авторитет сената и, кстати говоря, уменьшало склонность его членов к взяточничеству. Сенаторам, которые пользовались его уважением, если у них недоставало денег, Октавиан помог из своих собственных средств. Все долговые расписки сенаторов государственной казне он приказал сжечь. В частности, таким образом он поддержал представителей древних, но обедневших родов. Вместе с тем он включил в сенат нескольких наиболее достойных людей из муниципий и колоний. Тут же было объявлено, что все решения сената будут иметь силу закона и для этого не требуется подтверждения их в комициях. Зато была введена строгая дисциплина: заседания сената проводились регулярно дважды в месяц, за опоздание и отсутствие взимался штраф. Опрос мнения сенаторов по обсуждаемому вопросу велся не в порядке старшинства, а по усмотрению принцепса. Отчеты о заседаниях сената, введенные Цезарем, Октавиан повелел больше не публиковать.

Перейти на страницу:
Комментариев (0)

0