Всемирная история. Том 1. Древний мир

Аэций. Рельеф из слоновой кости на диптихе из соборной ризницы в Монце.

Начиная с 432 г., когда Бонифаций был смертельно ранен в битве против своего противника, Аэций стал во главе правления и добился почетного мира с вестготами — мира, который отчасти был вызван общим уже в это время опасением, возбуждаемым гуннами. С этим народом после первого его вторжения не происходило еще никакого непосредственного столкновения. Но вот власть над гуннскими ордами перешла в руки грозного честолюбца и весьма способного вождя — Аттилы, сына Мунцука. Меч его, — по преданию, меч самого бога войны, откопанный каким-то пастухом, — обрушился прежде всего на персов; затем с 441 г. он обратился против Восточной Римской империи; страшные полчища гуннских всадников появились под самыми стенами Константинополя, и трепещущий император Феодосий II смог купить мир только ценой тяжкой дани (448 г.).

Галла Плацидия и ее маленький сын Валентиниан III.

Рельеф из слоновой кости на диптихе из соборной ризницы в Монце.

Сохранился отчет грека Приска, который вместе с посольством восточно-римского императора Феодосия II, в 446 г. побывал в воинском стане грозного воителя, расположенном в Паннонии, в обширной равнине между Дунаем и Тисой: этот доклад ярко и живо рисует слабость глубоко павшего византийского романизма и дикую мощь победоносного варварства. В воинском стане Аттилы уже существовал известного рода этикет: когда послы императора, прибыв к стану гуннов, раскинувшемуся бесконечными рядами палаток на необозримом пространстве, задумали было разбить свои шатры на возвышении, гунны, сопровождавшие их, этого не дозволили, заметив, что неприлично было бы послам поставить свои шатры на высоте, когда шатер их повелителя находился на равнине. Во время общего пиршества между послами и их хозяевами-гуннами дело дошло до спора: гунны восхваляли Аттилу, а греки своего императора Феодосия, и с обычным своим риторическим умением разом осадили гуннов замечанием: «Человеческое и божеское нельзя и сравнивать — Аттила не более, как человек, а Феодосий — бог». Наконец они были приведены к самому Аттиле, который принял их, сидя на деревянном кресле; он очень горячо стал укорять послов за то, что константинопольский двор дает убежище гуннам-перебежчикам, однако принял подарки, переданные ему посольством, и приказал позаботиться о том, чтобы послы ни в чем не нуждались. Затем они вынуждены были вместе с ним двинуться далее на север, на несколько дней пути, до его обычного местопребывания, и в течение этого времени имели полную возможность наблюдать нравы варваров. Приск встретил среди этой орды и своего земляка-грека, который успел уже так одичать, что ему нравилось житье-бытье гуннов: он находил жизнь здесь привольной, и особенно радовался тому, что не приходилось терпеть преследований со стороны сборщиков податей.

Затем послы были приглашены к столу Аттилы: все гости были рассажены по чинам, в строгом порядке, и сидели около стен на стульях, между тем как владыка и повелитель помещался на софе среди залы. Виночерпий приближается к царю и подносит ему кубок вина; Аттила, не поднимаясь с места, кланяется знатнейшему из своих гостей, который тотчас вскакивает и осушает кубок, поднесенный ему виночерпием; затем отдает кубок обратно, и та же церемония повторяется по отношению к каждому из приглашенных. Всем гостям подавались изысканнейшие блюда на серебре, а вина подносились в серебряных и золотых сосудах; сам же Аттила ел мясо с простых деревянных тарелок, а вино пил из деревянной чаши; и одежда его не была украшена золотом, как у прочих знатных гуннов. Когда завечерело, были зажжены факелы, и двое певцов стали воспевать подвиги своего царя; затем появился какой-то забавник, а за ним уродливый карлик, любимец Бледы (брата Аттилы), но сам Аттила не удостоил их никаким вниманием. Приск рассказывает, что он все время держал себя очень серьезно и пристойно, и что только тогда, когда к нему подошел его сын Ирнах, лицо Атиллы приняло более ласковое выражение.

Вторжение племен в Римскую империю в IV–V вв.

Император Феодосий II умер в 450 г. Одной из целей отправки этого посольства было желание разузнать о дальнейших намерениях Аттилы. При константинопольском дворе, конечно, желали обрушить эту грозу на персов, но оказалось, что Аттила задумывал поход на запад, и что он был побуждаем к тому Гонорией (дочерью Плацидии), недовольной условиями жизни, в которые поставила ее мать. В 451 г. он двинулся со своего становища: огромная орда в 500–700 тысяч человек хлынула на Запад и без всякого препятствия, нигде не встречая сопротивления, достигла Ценаба (ныне Орлеан). Гибель города была уже близка — передовые отряды гуннов успели вторгнуться в город, когда явилось на его освобождение римско-вестготское войско, собранное Аэцием. Аттила отодвинулся к Марне. Страшная битва — одна из больших битв в неизбежной борьбе Востока с Западом — произошла близ Дурокаталауна, на Каталаунских полях (около Шампани). Смешанная варварская орда Аттилы сразилась здесь с римским войском, под начальством Аэция, и с вестготами, старинными врагами гуннов, под начальством царя Теодориха, сына Алариха. Битва закончилась тем, что Аэций победил: так, по крайней мере, можно предположить потому, что Аттила не пошел далее на запад и вернулся в Паннонию. Но уже в следующем году он возобновил нападение и направил свой натиск против Аквилеи в Италии. Аэций и новый константинопольский император Маркиан вступили между собой в соглашение, и от их совместных действий можно было многого ожидать, если бы только Аэцию удалось выдержать натиск Аттилы до того времени, когда Маркиан напал бы на гуннов с другой стороны. Однако равеннский двор оробел раньше времени и вступил в переговоры: Лев I (440–461 гг.), римский епископ того времени, очень ловко сумел отклонить грозу и уговорить Аттилу от нападения на Италию, да и сам Аттила согласился на его уговоры тем более охотно, что понимал всю трудность своего положения. Вскоре после этого страшная гроза рассеялась: уже в следующеем 453 г. Аттила умер еще во цвете сил (56 лет), и все его царство распалось само собой.

Рим счастливо избег нашествия и ограбления, которыми грозили ему гунны, но когда вскоре после того и Аэций обычным способом сошел со сцены и сам император Валентиниан III был убит патрицием Максимом, Рим не избег нашествия вандалов, предводимых Гейзерихом и, кажется, призванных вдовой императора Валентиниана Евдокией. Четырнадцать дней похозяйничали вандалы в Риме, а затем на своих тяжело нагруженных судах вновь отплыли в Африку.

Древний Рим времен расцвета при императорах I–IV вв. н. э.

В следующий затем период 459–472 гг. выступил на первый план свев Рицимер, который возводил и низводил императоров по своему произволу, соображаясь с преобладанием и значением в римской жизни того или другого из германских народов. После смерти Рицимера, на мгновение, судьбами Западной Римской империи распоряжался император Лев I, наследовавший (с 457 г.) Маркиану, но его власть здесь оказалась настолько непрочной, что один из военачальников (magister militum), Орест, восстав против него, возвел на римский престол своего сына Ромула, собираясь править от его имени.

Тогда на сцену выступил один из вождей войска, стоявшего в Италии, Одоакр, незадолго перед тем вступивший в военную службу при Рицимере: ему судьбой было предназначено положить конец Западной Римской империи. Так как германский элемент в данное время был преобладающим среди войск, стоявших в Италии, то в среде германцев появилось естественное желание утвердиться в Италии, приобрести оседлость. Они потребовали себе от Ореста треть всех италийских земель в полную собственность. Когда тот отказал, Одоакр принял над ними начальство, призвал на помощь новые толпы германцев и был провозглашен королем (476 г.). Орест поспешил укрыться в Павии, но летом того же года город был взят приступом, и Орест во время битвы убит. Войска Ромула попытались было еще оказать кое-какое сопротивление, но, конечно, тщетно, и Одоакр победил. Он не коснулся порфироносного отрока, и только указал ему для житья виллу, некогда принадлежавшую Лукуллу, близ Неаполя. Новый император не был избран. В 480 г. умер и Юлий Непот, посаженный в Августы Львом I — последний, носивший этот титул. Вот почему этот год и принято считать заключительным годом древнеримской истории, хотя уже с 476 г. в Италии властвовал король Одоакр и здесь установились те же порядки, которые уже давно существовали в Галлии, Британии, Испании и Африке. Здесь также во главе правления страной, отвыкшей от военных тревог, утратившей прежний дух и силу нравственного преобладания, истощенной деспотизмом, тягостями податей и страданиями всякого рода, появился германский король, опиравшийся на военную силу, окруженный своей дружиной, которой он раздал участки земли во владение. Таким установлением германского военного владычества в Италии совершенно правильно заканчивается история древности и начинается иное время, выступают на сцену новые деятели, и течение всей исторической жизни принимает новое направление.