Всемирная история. Том 1. Древний мир

В связи с этой религиозной политикой императора появилась необходимость еще одного важного шага, который в 330 г. был сделан, — в избрании нового центра управления для империи. Город Рим, значение которого особенно сильно было поколеблено во время Диоклетиана, уже не мог быть столицей империи, в которой христианство получило значение официальной религии: в Риме были слишком живучи веками установленные там языческие воззрения, и вся почва была пропитана воспоминаниями о всевозможных богах и героях. Мысль о перенесении столицы уже и в прежнее время представлялась многим и на мгновение занимала сначала Юлия Цезаря, а потом и самого Августа; теперь привести ее в исполнение было уже нетрудно — даже необходимо. Долгое время, однако, искали такой подходящий центр — указывали даже на Илион, при Цезаре и Августе: теперь новый центр был найден на почве древнего Византия, в изумительно удобном месте, как бы самой природой указанном для столицы; здесь она и основалась, начиная с 328 г. Старый город был заново укреплен, расширен, и на его месте появилась новая столица, город Константинов Константинополь, в котором христианские церкви возникали рядом с языческими храмами.

Бронзовая монета Константинополя.

АВЕРС. Олицетворение города и его название по-латыни: «КОНСТАНТИНОПОЛЬ»

РЕВЕРС. Корабль с военными знаками. Надпись: «ПОБЕДА АВГ(уста)».

Рядом с языческими святынями, перенесенными в новый город тайно, из древнего Рима, здесь видна и величайшая христианская святыня — часть креста Господня, обретенного благочестивой матерью императора Константина Еленой во время ее пребывания в Иерусалиме, и привезенного ею в Константинополь. Даже торжественное освящение города (11 мая 330 г.) носило на себе еще двоеверный характер: и христиане, и язычники, каждый по-своему, возносили молитвы за благоденствие города. В горожанах недостатка не было, т. к. жителей сюда привлекали отовсюду привилегиями: здесь для народа были те же приманки, что и в Риме — раздача зернового хлеба и зрелища, и те же ристалища в цирке; не хватало только гладиаторских боев.

Олицетворение двух столиц — Рима и Константинополя. Т. н. диптих Рикарди.

Христос в образе «пастыря божьего». Раннехристианская фреска. III в. Из катакомб св. Каликста. Рим.

Были тут налицо и сенат, в который прежде всего попадали законы, исходившие от императора. Сюда же были принесены и произведения древнего искусства, т. к. не скоро еще можно было здесь дождаться развития нового искусства, тем более, что христианское искусство еще не решалось стать рядом с древнеязыческим. Впрочем, новая вера постепенно начинала овладевать и этой областью жизненных явлений, и ее символы — крест и пальмовая ветвь, добрый пастырь, несущий овцу, корабль, виноградная лоза, рыба и голубь — чаще и чаще начинали появляться всюду.

Раннехристианское изображение Страстей господних.

Барельеф на мраморном саркофаге IV в., найденном в римских катакомбах.

Слева направо: несение креста (крест несет не сам Христос, а, вероятно, Симон Киренский, подгоняемый римским солдатом); венчание Христа терновым венцом; монограмма Христа; легионер ведет Христа к Пилату; Пилат, умывающий руки (рядом с ним — слуга с тазом и кувшином)

Во внутреннем устройстве империи он продолжал начатое Диоклетианом. Всю империю разделил на четыре большие префектуры: префектуру Востока с пятью диоцезами, 46 провинциями; префектуру Иллирийскую (Illyricum) с двумя диоцезами, 11 провинциями; префектуру Италийскую с четырьмя диоцезами, 30 провинциями и префектуру Галльскую, а в ней три диоцеза и 29 провинций. Обе столицы империи и проконсульские провинции Азия и Африка составляли особые округа управления.

Повозка префекта Рима

Абсолютизм императорской власти выказался еще резче, чем при Диоклетиане: все усилия его явно были направлены на то, чтобы удовлетворить честолюбцев бесконечным рядом почестей, титулов и промежуточных степеней достоинства, и отвлечь их от попыток узурпации власти.

Инсигнии магистра оффиций на Востоке.

Во главе этой сановничьей иерархии стояли 5 высших государственных сановников: управитель священного дворца государева, magister officium, квестор, который делал устные доклады государю, комит (comes) священных издержек и комит священного частного имущества государева. Из этого прилагательного «священный» видно, что монархическая власть успела сильно развиться за последнее столетие и как бы обновилась связью с наиболее живучим элементом новейшего времени — христианством. К этим пяти высшим сановникам примыкали еще два префекта императорских телохранителей, великий нотарий, члены императорского консистория (или совета) и высшие чины провинциального управления — префекты Константинополя, Сирмия, Милана и Тира; и затем в каждом диоцезе — викарий префекта, консулярии, председатели, корректоры провинций и еще множество низших чиновников, заседавших в различных канцеляриях (scrinia). Все эти чиновники, конечно, получали жалование, и даже немалое; притом и титулы, сопряженные с чинами, играли значительную роль. По современной табели о рангах тщательно отличались Gloriosi (достославные) от Illustres (именитых), и Spectabiles (достопочтенные) от Clarissimi, Perfectissimi, Egregii: целью стремлений всех служащих стало достижение титула comes (соответствовавшего тайному и действительномутайному советнику), получение этого титула было не слишком затруднительно. И военная служба была подчинена подобным условиям: в войске видны два Magistri militum, т. е. главнокомандующих; под их начальством состоят полководцы, командующие отдельными частями армии (duces), в свою очередь начальствующие легионами префекты и их заместители (praepositi). Легионы (числом 175, из которых только 28 были оставлены их древние исторические названия) были значительно сокращены в своем численном составе: часть их (auxiliarii и отборные войска) вошла в состав так называемого палатинского войска, другая — в состав гарнизонов. Как на отличительное явление эпохи следует указать на то, что масса германцев уже состояла в это время на римской военной службе, притом многие из них даже в высших чинах.

Нельзя не изумляться такому энергичному сосредоточению всех сил государства, которое, в свою очередь, требовало сильного напряжения всех податных сил населения. Гражданской свободе, конечно, уже не осталось места в этом строго централизованном единодержавном государстве, хотя собрания именитых граждан в провинциях, пользовавшиеся правом отсылать с особыми курьерами в собственные руки государя свои прошения и жалобы, не лишены были некоторого значения в государственном организме. Муниципальные вольности прежних времен, при этой системе управления, тоже не могли удержаться: попасть в число декурионов города, заведовавших сбором податей и отвечавших за этот сбор своим имуществом, почиталось и неизбежной честью, и великой тягостью.

Но этот новый государственный механизм имел и свои выгодные стороны. Высокое, исключительное положение императора способствовало усилению и распространению христианской церкви. Та вера, на сторону которой склонился монарх, конечно, должна была привлечь к себе многих. Константин же, в самом конце своей жизни, принял крещение и тем окончательно придал христианству положение господствующей религии во всей империи, хотя язычество и не преследовалось, и сам Константин, до своей кончины, не слагал с себя почетного титула высшего жреца (pontifex maximus), общего всем римским императорам.