Солнце встает над селом Дзауга (СИ)

-На тебя хватит, варварская отрыжка!

Они тут же обменялись мощными дружескими подсрачниками, такими нежными, что чуть ни повыбивали друг другу тазовые кости. Гиббон, Тимур и Хачик закатились веселым хохотом.

-Сверни на нары, Кокой! – смеясь, бросил Габарай – Чего ты панику в толпе разводишь?

Алан круто обернулся, сверкая большими темно-зелеными глазами. Рожа у него была миловидная до неприличия, но в чертах мерещилось странное несоответствие. Пухлые, выдающиеся губы, а  в уголке родинка, как у какой-нибудь секс - бомбы. При этом угрюмо очерченные, по-взрослому сухие скулы и подбородок.

-А вы, дебилы! – заорал он с новым вдохновением – Че разлеглись, как два пидара?!

Последняя фраза вызвала всеобщий восторг. Тимур захлопал ресницами, хохотнул, почти по- бабьи, и щекоча Гиббона, засосал его необъятную, как баобаб шею. Со всех сторон послышался одобрительный свист.

-Фу, Господи! – Алан брезгливо поморщился – Давай, Габо, тренируйся. На зоне тебе это поправит.

-Молодой, что ты несешь? Какая зона? Гиббон, о чем говорит этот пылкий юноша? – Тимур кокетливо глянул на Гиба.

-Он гонит фуфло, - громыхнул тот.

-Да почему, черт возьми, вы думаете, что вы - хозяева мира? – вспылил Кокой.

-А так и есть, - ответил Гиб.

Алан покачал головой.

-Нет, братва. Вы не правы.

-Правы, Кокой, - Тимур сунул в рот сигарету и чиркнул зажигалкой – Мы очень правы во всем, что мы делаем. Ты даже представить себе не можешь, насколько мы правы.

-Закон так не считает. И я не горю желанием сесть из-за каких-то двух вшивых сук, которых мы по пьяни оттрахали всем хороводом.

Тимур недоуменно пожал плечами.

-Слушай, Алан, чего это ты стал вдруг таким мандражистом? Я тебя прямо не узнаю… Всю жизнь был самым борзым в нашей конторе, все тебе было по барабану! Что за заноза у тебя в жопе засела?

-Переходный возраст у малыша, - сострил Атар. Алан проигнорировал его реплику, отделился от стенки и подошел к Тимуру.

-В этот раз все как-то не так, Габо… Я прямо задницей чую… Какая-то канитель назревает нездоровая. Думаю, если не подсуетиться- придет нам большой, красивый, смачный пиздец… - Алан нервно потасовался взад- вперед по комнате – Бикса какая-то рогатая через чур попалась. Или Хачик ей плохо втолковал… - он задрал спортивки, высвободив дутые форвардские икры, и присел на корточки возле Тимура. - Слушай. Пока дело до суда не дошло, нужно следствию на горло наступить. Потом сложнее отмазаться будет. Сам же говорил.

Тимур безразлично кивнул.

-Без базару.

-Ну, так и что?

-Ничего, - он затянулся – Думаю, на днях дело прикроют. Не потей за это.

-У тебя что, есть какие-то идеи?

-Есть одна идейка для начала, - он вытащил сигарету и с хитрой улыбкой посмотрел на него – Как насчет прокатиться сегодня вечером?

   7.

Три черных всадника с диким воем неслись по дороге. Ночная мгла взрывалась и тысячью звенящих осколков рассыпалась под колесами мотоциклов. Казалось, можно было видеть, как со свистом разлетаются в стороны струи рассеченного воздуха – такой сумасшедшей была скорость.

Они мчались над обрывом по горному серпантину, без шлемов, подставив лица едким плетям ветра, давно уже выйдя за всякие пределы реальности. Это было странное зрелище: безумное, леденящее кровь, и завораживающе- прекрасное – психоз трех диких, изголодавшихся, отчаянных зверей. Скорость все увеличивалась и увеличивалась. Казалось, от ветра вот-вот вылетят мозги. Каждый отчетливо ощущал за своей спиной сладкое, зловонное дыхание смерти; вот она сидела сзади, липкая, похотливая, обвивая своими длиннющими руками, вспарывая когтями кожу, нестерпимо пища что-то в уши.

Они гнали вперед, к краю возвышенности, где дорога обрывалась, и им предстоял Великий Прыжок. Все трое закусили губы до крови. Сияющая чернотой бездна появилась вдали, стремительно приближаясь… Разогнавшись до предела, Тимур, Алан и Атар буквально взмыли над пропастью. Раскаленные колеса оторвались от земли, и три мотоцикла, как один, описав в воздухе крутую дугу, приземлились, подпрыгнув от удара.

-Да!!! – завопил Тимур и затрясся от безумного хохота. Все орали и смеялись вместе с ним, счастливые, как дети.

Алан вырвался вперед и рванул вниз по дороге в сторону города. Атар и Габарай втопили за ним.

-Я тебя порву, падла! – со смехом крикнул Атар, пригибаясь к рулю. Кокой обернулся с кривой ухмылкой, щуря один глаз, и выставил перед своими кентами средний палец.

Ночь неслась навстречу, и казалось, целые созвездия и кометы со свистом проносились мимо. Воздух был горьковатым на вкус. Вскоре они въехали в населенный пункт. Мотоцикл Тимура быстро набирал скорость. Алан принялся скашивать путь, вилять из стороны в сторону, но Габарай, нагнав, прижал его к обочине. Пацаны, мчась бок о бок на полном ходу, принялись бороться, лезть друг другу в глаза, выбивать из седел. Атар обогнал их слева и с нечеловеческими визгами исчез впереди. Кокой, чувствуя безвыходность положения, свернул в боковую улицу,  рев его мотоцикла заглох за домами. Габарай тут же рванул следом за Атаром с новым ожесточением.

Они мотались зигзагами среди аллей, темных переулков и чужих огородов, обгоняя друг друга, перемахивая через канавы и ограды, пока в конце одной из улиц из-за дома ни вырулил, словно всадник- призрак, черный силуэт Алана.

Тимур и Кокой оказались друг напротив друга, как два дуэлянта. Алан пару раз оттолкнулся ногой от земли, его мотоцикл взревел, и он бросился Тимуру навстречу…

Это была очень старая игра - «на слобачка»: у кого первого сдадут нервы. Они  летели друг на друга с воплями ужаса, до-последнего надеясь, что свернет другой. Каждый уже отчетливо видел глаза соперника, полные паники и решимости. Доли секунды… Месиво из железа и крови… Тупая смерть.

Алан все же свернул, не выдержав. Тимур пронесся дальше, задрав обе руки в жесте победителя, как красавец- джигит на диком вороном коне.

Потом они отрывались, как натуральные байкеры – носились по трассе, распевая матерные песенки, и шмаляли из стволов по фонарям, по воздуху и по придорожным комкам. Это было чертовски- красиво. Стекла разлетались звенящими салютами из ярких выставленных бутылок. Зрелище, которое врезалось в сердце, брало за живое, хотелось петь и рыдать от восторга…

Вскоре на дороге нарисовалась обшарпанная автобусная остановка. На скамейке под навесом устроился на ночлег какой-то старый бомж. Пацаны остановились неподалеку на перекур.