Жизнь замечательных времен. 1975-1979 гг. Время, события, люди

В четверг, 27 февраля, состоялось очередное заседание Политбюро. Перед его началом Брежнев в очередной раз подколол своего коллегу Юрия Андропова: «Опять твое «Динамо» продуло!». Шеф КГБ недовольно поморщился, хотя за последние несколько месяцев уже привык к подобным демаршам со стороны генсека. Ведь любимый клуб Брежнева — ЦСКА — хоть и терпел поражения, однако по-прежнему занимал первую строчку в турнирной таблице. А с «Динамо» продолжало твориться неладное. Вчера он умудрился проиграть «Спартаку» с позорным счетом 10:3. Причем капитан команды — Александр Мальцев, который несколько дней назад выступил в «Комсомолке» с покаянным письмом, и вовсе не играл: заработав в предыдущих играх два десятиминутных штрафа за грубость, он вынужден был теперь сидеть на скамейке запасных. Короче, настроение у Андропова в тот день было не самым лучшим.

28 февраля неприятный инцидент (нашедший потом отклик в центральной прессе) произошел в поезде «Томич», который курсировал по Уралу. В тот день в нем возвращалась тюменская лыжная команда, участвовавшая в зональных соревнованиях профсоюза рабочих лесной, бумажной и деревообрабатывающей промышленности. Выступила команда, надо сказать, неудачно, что, собственно, и стало побудительным мотивом к тому, чтобы спортсмены вместе с тренером наклюкались до безобразия. Распечатав первую бутылку, едва поезд отошел от Томска, спортсмены через пару часов уже успели влить в себя не один десяток бутылок горькой. Некоторых сразу потянуло на подвиги: лыжники разбрелись по составу и стали нагло приставать к пассажирам как своего, так и соседних вагонов. Когда же их попытались урезонить проводники, лыжники посоветовали им не вмешиваться: мол, вам же хуже будет. Проводница одного из вагонов так перепугалась, что расплакалась и спряталась в своем купе.

Вакханалия продолжалась в течение еще какого-то времени, пока возмущенные пассажиры 8-го вагона не отправили делегацию к начальнику состава, требуя снять с поезда одного из лыжников — самого буйного, который мало того, что оскорблял женщин нецензурными словами, так еще поднял руку на ребенка. Начальник в свою очередь попытался было воздействовать на спортсменов с помощью их тренера, но тот к тому моменту и сам уже лыка не вязал. Поэтому усмирять «дикую дивизию» пришлось без его участия.

Тем временем Стенли Лауден нанес первый визит Араму Хачатуряну в столичной консерватории. Помочь ему в этом нелегком деле (знаменитый композитор имел тяжелый характер и практически всем визитерам с Запада отказывал) вызвалась Ирина — супруга известного актера театра и кино (всесоюзная слава пришла к нему после главной роли в фильме Ивана Пырьева «Свинарка и пастух»). Рано утром женщина заехала за продюсером в «Метрополь» на своих подержанных «Жигулях» и повезла его в консерваторию. По дороге она с гордостью сообщила, что ее супруг на днях должен получить звание народного артиста СССР.

Встреча с Хачатуряном прошла на редкость плодотворно: то ли старик был пленен красотой спутницы Лаудена, то ли приятными манерами самого продюсера, но он согласился приехать с гастролями в Лондон. Правда, при одном условии: вместе с ним в Туманный Альбион должны были отправиться и его родственники в лице племянницы, сына и его семьи. И хотя Лаудену эта просьба сулила лишние траты, он вынужден был согласиться.

Между тем сразу после встречи с композитором продюсер принял приглашение Ирины присутствовать этим вечером на праздновании 60-летия ее мужа. Оно должно было состояться в их двухкомнатной квартире в одном из домов в центре Москвы. Когда Лауден пришел туда, чуть припозднившись, веселье было в самом разгаре. Среди почетных гостей он увидел многих советских знаменитостей: сатирика Аркадия Райкина, чету балетных танцоров Владимира Васильева и Екатерину Максимову, киноактера Бориса Андреева и многих других. Однако в самый разгар застолья пришел человек, которого Лауден хотел видеть меньше всех, — Борис Буряца. Как выяснилось, он пришел не только поздравить юбиляра, но и переговорить с продюсером. Отведя его в сторонку, он пригласил его к себе в гости завтра утром. Лауден попытался отказаться, но Буряца был настойчив. «С вами хочет познакомиться Галина, — огорошил он своим сообщением продюсера. — Если вы не приедете, то она сильно рассердится. Со мной будет покончено». Взглянув на его полное отчаяния лицо, Лауден согласился. Кроме того, в нем взыграло обыкновенное любопытство — удобный случай познакомиться с дочерью генсека мог больше не представиться.

Обрадованный согласием продюсера, Буряца тут же переключил внимание на именинника и его жену. Под восхищенные взгляды гостей он подарил Ирине старинную брошь невиданной красоты, а ее супругу преподнес в качестве подарка золотую пятирублевую монету, явно коллекционную. После чего взял в руки гитару и спел несколько цыганских песен. Исполнял он их так вдохновенно, что гости от души ему аплодировали и просили исполнить некоторые песни на бис.

Тем временем сборная Советского Союза по фигурному катанию собирается выехать в США для участия в чемпионате мира. О тех днях вспоминает Л. Пахомова:

«Я пошла в Спорткомитет в тот день, когда было назначено собрание сборной страны, отъезжающей в Колорадо-Спрингс. Собрание должно было начаться в десять утра, я там была в девять. На подоконнике у председателя, смотрю, валерьянка, для меня приготовленная. Я сказала: «Сергей Павлович! Врачи спасли Горшкову жизнь, а вы должны спасти его как спортсмена». — «Что для этого надо?» — «Надо, — говорю, — чтобы никакую другую пару вместо нас на чемпионат мира не посылали. Нужно объявить, что Пахомова и Горшков вылетят позже, потому что у Горшкова грипп». — «Зачем все это?» — удивился Павлов. «Это нужно для выступления на Олимпиаде, которая состоится уже в следующем году. Ведь если нас не будет на этом чемпионате мира, то установится другая иерархия, и неизвестно, к чему это приведет. А так все будут думать: вот приедут Пахомова с Горшковым и заберут свою золотую медаль. Это во-первых. А во-вторых, Саше сейчас важно знать, что в него верят, что он нужен команде. Что на нем крест не поставили». — «А вы сможете выступать?» — «Гарантии дать не могу».

Во второй половине февраля в столичных кинотеатрах была показана всего лишь одна премьера: партизанская эпопея Тимофея Левчука «Дума о Ковпаке» (фильм 1-й: «Набат») с участием Константина Степанкрва, Михаила Голубовича, Михаила Кокшенова и др.

Кино по ТВ: «Тени исчезают в полдень» (17—23-го), «Дом для Серафима» (впервые по ТВ 18-го), «Анна Каренина» (1-я серия) (21-го), «Горячий снег» (впервые по ТВ 22-го), «Я служу на границе» (впервые по ТВ), «Отец солдата» ("23-го), «Джамбул» (24-го), «Крушение империи» (25-го), «Служили два товарища» (27-го), «Анна Каренина» (2-я серия), «Пропажа свидетеля» (28-го) и др.

Из театральных премьер назову одну: 20-го в Большом театре был показан балет «Иван Грозный», где главные партии исполняли Юрий Владимиров и Наталья Бессмертнова.

Продолжает радовать молодых меломанов фирма «Мелодия», которая в феврале «выстрелила» целым рядом новых пластинок. На одной из них были представлены три композиции группы «Битлз» с их предпоследнего альбома «Abbey Road» (1969): «Попурри», «Солнце восходит», «Потому что». На втором — четыре песни из разных номерных альбомов в исполнении группы «Роллинг Стоунз» (дебютный миньон в СССР, до этого песни «Роллингов» у нас фигурировали только на сборных дисках): «А слезы катятся» (на мой взгляд, одна из самых прекрасных баллад группы), «Леди Джейн», «Нарисуй это черным» и «Рубиновый вторник». Кроме этого миньона, «Роллинги» в феврале были представлены также и на диске «Мелодии и ритмы — III», где в обрамлении 26 инструментальных композиций звучали три их вещи: «Всецело в моих руках», «Старомодная девушка» и «Удовлетворение».

Не меньшим успехом пользовался у отечественных меломанов и гибкий миньон менее известной шотландской группы «Мидл оф зе Роуд» («Середина дороги»). Этот коллектив был образован в 68-м году, но своего первого успеха в Европе достиг только три года спустя, когда выпустил пластинку с хитом Лалли Стотта «Черпи, черпи, чип-чип». До Советского Союза ансамбль добрался только в 75-м. На их дебютной пластинке, выпущенной «Мелодией», были представлены четыре песни, две из которых были несомненными шлягерами и звучали практически на каждой танцплощадке: «Твидл-ди, твидл-да» (Стотт-Капуано) и «Желтая река» (Кристи).