Святая Русь

Послушание и Смирение

Послушание и смирение высоко ценились в старой Руси. Преподобный Нестор, заключая свою летопись о мученической кончине святых князей Бориса и Глеба, покорно ожидавших распоряжений враждебного им брата Святополка, пишет об источаемых их мощами чудесах: "Видите ли, как важна покорность старшему брату. Если бы они воспротивились ему, то едва ли удостоились такого дара от Бога. Потому что и ныне много юных князей, которые не покоряются старшим, сопротивляются им и бывают убиваемы; но они не удостаиваются благодати, как сии святые братья."

В покаянном смирении князь Святополк Изяславович говорил обиженному им однажды преподобному Прохору: "Если я прежде тебя умру, положи меня в гроб своими руками, чтобы видно было на мне твое незлобие; если сам преставишься прежде меня, я возьму тебя на плечи и сам отнесу в пещеру, чтобы Господь простил мне грех мой перед тобою." Князю довелось затем хоронить преподобного.

"К чему скорбеть, брат мой! Бог внушил великому князю позаботиться о спасении душ наших, — говорил несчастный узник, князь Иоанн Андреевич, потом святой инок Игнатий(1523 г., 19 мая, 1 июня), брату своему Димитрию, вместе с ним заключенному Иоанном III в темницу, — не видишь ли, как мы далеки от мира, опасного для души."

Покаяние — плод духовного воздействия преподобного Сергия — приводит в конце концов строптивого, коварного князя Олега Рязанского (+1402 г.), изменившего Руси во время Куликовской битвы, к принятию схимы и строгой подвижнической жизни в основанном им в 1390 г. Солотчинском монастыре под Рязанью. Став иноком Ионой, он носил власяницу, а под нею стальную кольчугу, которую не пожелал возложить на себя, когда князья боролись с Мамаем.

Пример величайшего смирения показал сам преподобный Сергий. Когда в благоустроенную и расширенную им Троицкую обитель вернулся старший брат его, инок Стефан, и стал заявлять права старшинства, то преподобный в ту же ночь покинул свое дорогое детище. Только повинуясь велению митрополита Алексия, он вернулся в обитель.

Смиренный, причисленный к лику святых, князь Роман Угличский(+1285 г., 3(16) февраля), соорудивший 15 храмов, всю жизнь устроял богадельни и странноприимные дома, каждый день бывал на богослужении. Князь Васильке Романович Волынский(+1276 г.), брат Даниила Галицкого, друг сербского короля Стефана Драгутина, храбрый и неутомимый воин, жизнь свою завершил тружеником-монахом в дикой пещере, под Львовом, замаливая грех своего прежнего участия в междуусобных распрях. Сын его — Владимир-Иоанн Волынский(+1289 г.) — смелый на войне, любознательный, начитанный (назывался философом), кроткий, милостивый, строгий к себе, трезвый, целомудренный — выстроил на юге множество храмов, все движимое имущество свое перед смертью роздал бедным. Подобно Иову Многострадальному, сей князь сгнивал постепенно в течение четырех лет, но не роптал. Иноком Леонтием заканчивал свою жизнь князь Олег Романович Рязанский (+1280 г.) в основанном им Петропавловском монастыре в Брянске.

Летописцы прославляли внука святого Мстислава Великого, святого князя Мстислава Новгородского(+1180 г.), душа коего "всегда рвалась на дела великие." Смиренный перед старшими родом и летами, ласковый, приветливый, князь сей — красивый, мужественный, со светлым и смелым взглядом голубых очей, исполинского роста и страшной силы, имел удачу в сражениях, соединял младенческое добродушие с пылкостью сердца благородного, нена-видевшгего неправду. Он был милосерд к бедным и сиротам, усердствовал к Богу и Церкви. Говорил дружине: "За нас Бог и правда, умрем сегодня или завтра, умрем лишь с честью." Таким же, как мы читали выше, был и святой Васильке, князь Ростовский, замученный татарами.

"По правде меня крест убил," — сознавался неправый князь Ярослав Всеволодович после поражения, нанесенного ему в 1216 году князем Мстиславом Мстиславичем Удалым и другими князьями.

"Добрые мужи, псковичи! Кто из вас стар — тот мне отец; кто молод — тот брат. Помните отечество и Церковь Божию," — говорил святой князь Довмонт-Тимофей(+ 1299 г., 20 мая (2 июня), недавний выходец из Литвы, ранее язычник, но затем всею душою воспринявший истину православия.

"Я всегда любил отечество, но не мог прекратить наших злобных междуусобий; буду доволен, если хотя смерть моя успокоит землю Русскую," — смиренно говорил своему духовнику святой великий князь Михаил Тверской,отправляясь на гибель в Орду.

"Осязай святыню, правитель народа христианского. Управляй им и впредь с ревностью. Ты достигнешь желаемого: но все суета и тление на земле," — говорил в 1596 г. благочестивый царь Феодор Иоаннович Борису Годунову, приказывая прикоснуться к мощам святого митрополита Алексия, перекладывавшимся в новую раку.

Сознание бренности земной суеты приводило многих князей к принятию схимы перед смертью. "Святый Владыко! — говорил Дмитрий Святославович, князь Юрьева Польского (+1269 г.), принимавший схиму от епископа Ростовского. — Ты совершил труд свой и приготовил меня к пути дальнему, как доброго воина Христова. Там в жизни вечной царствует Бог милосердия, иду служить ему с верой и надеждой."

Из великих князей и царей приняли перед смертью схиму:

Александр Невский (в схиме Алексий), сын его Андрей, Иоанн I Калита (+1341 г.), Симеон Иоаннович (Созонт, +1353 г.), Иоанн II Иоаннович (+1359 г.), Михаил Ярославич Тверской (Матфей), Василий III (Варлаам), Иоанн IV (Иона, +1584 г.), Борис Годунов (Боголеп, +1605 г.).

Со смирением, с боязнью Бога, с пониманием, что только от Него зависит дарование победы или поражения, с преклонением перед святою волею Господнею шли сражаться князья и воины.

Князь Изяслав, отправляясь на войну, надевал крест и власяницу

Русский народ чутко понял огромное значение юродивых. "Ни одна страна, — писал в 1871 году Рущинский в своем исследовании о русском религиозном быте XVI и XVII в. в., — не может представить такого обилия юродивых и примеров такого необыкновенного уважения к ним, как Россия."

"Простому народу, — писали "Московские Ведомости," — присуще то чувство, которое люди интеллигентные не умеют выразить — это смирение и благоговейное преклонение перед величием нравственного подвига, в какой бы, по-видимому, странной и необычайной форме не выразился этот подвиг."

Юродство Христа ради

Юродивые были ходатаями за русский народ. Последнему дорого было стремление юродивых открыто и невзирая на лица обличать и искоренять людскую ложь. Блаженный Михаил Клопский обличал князя Димитрия Шемяку, боровшегося с Василием II, требовал от него подчинения великому князю, предсказал ему смерть. Никола Салос, обличая Иоанна IV, спас Псков. Василий Блаженный обличал Грозного царя, блаженный Иоанн Московский — царя Бориса Годунова.

Вспомним просиявших в России Христа ради юродивых, долгое время при жизни гонимых, высмеиваемых, возгоравших затем, озарявших всех светом, и Церковью нашею впоследствии причисленных к лику святых.

Преподобный Исаакий, затворник Печерский(+1190 г., 14 (27) февраля), происходивший из торговых людей, обманутый бесами, притворившимися ангелами, тяжко болевший, спасенный уходом за ним преподобных Антония и Феодосия. "Оздоровев от болезни," он стал первым русским юродивым… Блаженный Прокопий, Устюжский чудотворец(+1303 г., 8 (21) июля), богатый иностранный купец, торговавший в Новгороде. "Роздал еси богатство требующим," — читается в каноне святому. Великий провидец, святой Прокопий спас молитвой устюжан от падения на них с неба камней, носил в левой руке три кочерги и положением их предсказывал урожаи и недороды; спасал плавающих, молясь за них на камне на берегу Сухоны… Блаженный Николай Кочанов, Новгородский чудотворец(+1392 г., 27 июля (9 августа), происходивший из почитаемой, состоятельной семьи; отказался от богатств, более всего любил пребывание в храме, молитву о заблудших, из коих многих "обрати ко Господу," мирил буйных новгородцев, завещал погрести себя на самом конце кладбища, притом на дороге, чтобы как можно более ног попирало его прах… Современник его, блаженный Феодор, Новгородский чудотворец(+1392 г., 19 января (1 февраля), тоже миривший сограждан, молитвами своими оградивший от напастей земную родину свою…