Повседневная жизнь российских жандармов

2. Агент Никитин (июнь 1909 года):

«В финляндских шхерах… я помог высадиться из шлюпки, за что и получил Высочайшую благодарность, затем Е. В. спросил меня: „Тяжело вам служить в Финляндии?“ На что было отвечено: „Никак нет!“»

3. Проводник служебной собаки Марин (май 1909 года):

«…Во время обслуживания о-ва Пукион-Сари с собакой „Вольфом“… в 2 ч. 35 м. дня к острову прибыли Их Императорские Величества на паровом катере, а Государь Император на байдарке. Я с собакой находился поблизости берега, помог высадиться… Е. И. В. изволили со мной поздороваться и позвали к себе ближе, спросили, что „можно собачку погладить“. Я на вопрос ответил, что собачка очень ласковая и погладить можно. Собаку погладили и обласкали: Государь Император и Великие Княжны, и флаг-капитан Нилов и затем изволили спросить, что собака умеет делать. Я объяснил работу собаки и какая цель и было сказано показать. Я с собакой проделал простое апортирование, по приказанию дать голос. Затем их Величество спросили, что в воду собака охотно идет. Я проделал апортирование из воды, бросил на далекое расстояние кусок дерева, собака по приказанию моментально бросилась в воду и принесла брошенный предмет, так что И. И. В. смотрели на работу собаки и улыбались и остались довольны скорой и послушной работой собаки и изволили сказать спасибо».

Служебные собаки по инициативе Дедюлина и Спиридовича только что появились в Охранной агентуре и вызвали, как мы видели, живой интерес у всей августейшей семьи.

4. Агент Лапин (сентябрь 1909 года): «…Находясь на посту у дороги, ведущей на раскопки и у дачи Шлейфера, в 4 ч. 40 м. дня Е. В. подозвали и пояснили мне, что „…когда я шел по горизонтальной тропинке и близ первой от Кореиза, т. е. там, где стоят Ваши, я потерял серебряный портсигар, идите и постарайтесь найти и дайте об этом мне знать“. Я ответил: „Постараюсь, В. И. В.!“ О чем было доложено обходному Киселеву, к чему им были приняты меры к розыску всей командой и 2-мя проводниками с собаками, дошли до Ореанды, но потерянного портсигара не нашли».

5. Агент Григорьев (сентябрь 1909 года, Ялта): «Помог кучеру экипажа Ее Императорского Величества опустить верх экипажа… Когда я опустил, то Ее Величество сказали два раза: „Благодарю Вас“».

Резолюция Спиридовича: «Похвально!»

6. Агент Крюков (сентябрь 1909 года, Ялта): «…На дорогу выскочила охотничья бурая собака и остановилась, ввиду чего из Императорского мотора был дан гудок. Я тотчас же бросился и отогнал прочь собаку. При проследовании дальше Императорское Величество изволили со мной поздороваться».

7. Агент Соколов (сентябрь 1909 года, Ялта):

«Я нес охрану у ворот Ливадии. В это время раздались два выстрела один за другим револьверные и идут верхами на лошадях Е. И. В. и командир Конвоя князь Трубецкой. Выехали в ворота в 3 ч. 45 м., поздоровавшись со мною Государь Император сказал: „Это я стрелял в птицу“, после чего поехали по дороге по направлению к Бахчисарайскому шоссе».

Царь, как известно, любил стрелять по воронам. Что за птица привлекла его внимание на этот раз, неизвестно.

8. Агент Долевин (декабрь 1909 года, Ялта): «В 3 ч. 5 мин. Е. И. В. изволили проследовать на моторе и повстречались на Царской поляне на Айданильской дороге с рабочими, которые везли вино. Передняя лошадь испугалась и повернула круто, бочка упала на дорогу, моторы остановились… к бочке подбежал и я, скатил бочку с дороги. Е. И. В. приказали навалить бочку на дроги, и мне приказали принести кол, который я выдернул с виноградника и принес. Стали наваливать бочку, в это время Е. И. В. изволили помогать нам наваливать, а потом направились пешком по дороге по направлению к Гурзуфу».

9. Агент Дзодцоев [222] (июнь 1911 года): «Обслуживал район острова Безымянный, Е. И. В. с адъютантом Нарышкиным изволили проследовать на байдарке… Когда Е. В. сравнялось со мной, имел счастье поздороваться и после чего Е. В. изволили спросить меня: „Трудно бегать по скалам?“ Мною отвечено: „Никак нет, В. И. В.!“, и вторично спросили: „Не отвыкли по горам бегать?“, мною было отвечено: „Никак нет, В. И. В.!“»

10. Агент Баулин (июнь 1909 года):

«„Как кличка собаки?“ — „Герта“. — „Добрая она?“ — „Так точно, В. И. В.!“»

Некоторое время спустя сцена повторилась, только Баулин уже был с Витязем. Чувствуется, Николая II собаки задели за живое. Может быть, он уже предчувствовал, что собаки — самые верные охранники его семьи? Снова и скова он задавал одни и те же вопросы о сущности природы этих животных: «Что — собака от вас не убежит, если ее спустить с повода?» — интересуется он у агента Марьина 20 марта 1912 года. Собака не убежала и села рядом с проводником. «Какая хорошая собака! — сказал царь. — Как звать ее?» — «Треф».

Через пять лет все — и охрана, и свита — разбегутся «с повода», и царь останется один на один с разбушевавшейся стихией. Треф никогда бы не убежал. Не покинул бы его и кобель Грейф, чего нельзя сказать о его проводнике Загребаеве. Не подвел бы его и доберман-пинчер Чародей (агент-проводник Колотков), хотя и подвергся тяжелому испытанию — на него неожиданно напал царский мопс, с которым Николай появился на прогулке 26 мая 1915 года. «Что она — чужих собак не любит?» — удивился царь. Чародей был на поводке и прекрасно знал, что мопс — существо избалованное и глупое, а потому на «афронт» царского мопса никак не ответил и, прижавшись к Колоткову, повел себя самым благородным образом — промолчал. Достойно повел себя в этой ситуации и царь, он попросил сопровождавшую его дочь Татьяну взять мопса на руки. Мопс после этого сразу успокоился. Он тоже был ни в чем не виноват. Откуда ему было знать, что в природе есть доберманы-пинчеры?

А 24 июня 1913 года царь подобрал личный жетон агента ОА Никитина и передал его агенту Головину по принадлежности. О том, как к этому отнесся начальник Охранной агентуры, нам неизвестно. Наверняка устроил головомойку. Уж лучше бы царь не находил этого жетона. Уж лучше бы свой портсигар отыскал.

16 апреля 1913 года Николай II встретил агента Волова, «обслуживавшего» на казенном моторе «Бебе Пежо» Бабловский парк в Царском Селе, и спросил, когда охрана успела с велосипеда пересесть на «моторы». Агент ответил. — «Третий год, ваше величество». Царь, страстно увлекавшийся ездой на автомобилях, как-то и не заметил, что «ботаники» тоже пересели на авто.

Агент Григорьев, кажется, открыл «золотую жилу»: самой распространенной услугой, оказываемой агентами Охранной агентуры царице Александре Федоровне, на целый сезон стало поднятие верха экипажа при надвигающемся дожде. На этом поприще сумели отличиться несколько агентов. Они очень удачно использовали климатические особенности русской осени и всегда вовремя возникали рядом с экипажем Ее Величества, чтобы защитить ее от дождя. С царицей вообще происходило непредсказуемое. Агент Балашов 5 декабря 1909 года докладывал в испуге: «Ее И. В. с княжнами изволили подойти и хотели пролезть сквозь колючую проволоку изнутри парка (?! — вопросительно-восклицательные знаки, читатель, поставили мы, изумленные авторы). Я подбежал к ним и стал предлагать ворота недалеко, но Государыня сказала, что между проволоки пролезу (курсив, конечно, наш, авторский), посмотрите, как я умею лазить, и хотела было пролезть. Тогда ст. лейтенант Саблин 2-й стал загораживать то место, где Государыня хотела пролезть, и я стал проволоку отрывать, чтоб поднять выше (авторы от ужаса закрыли глаза)… Я перерубил тесаком две проволоки и за что получил от Ее И. В. благодарство».

Какое-там благодарство — дворянство нужно было дать Балашову, потомственное, чтобы действовало аж до наших дней! Что там поднимать верхи экипажа и спасать царицу от дождика! Ведь это только нужно представить: царица, придерживая полы своего длинного платья, прорывается сквозь колючую проволоку, Саблин 2-й своим телом закрывает пикантное зрелище, а агент Балашов ударяет тесаком по проволоке и притворяется, что зажмурился… Что там орден Подвязки в туманном Альбионе! Орден Разорванного Шлейфа нужон был России!!! И первым орденоносцем должен был быть Саблин 2-й [223]. И, может быть, агент Балашов. Эх, где же реакция вездесущего полковника Спиридовича! Какой шанс упустил!