Смешная русская история (статьи)

Пути западного и восточного влияния в верховьях Волги пересеклись в ареале Костромы – Великого Устюга – Нижнего Новгорода, и наступило время перманентного перевешивания то одной, то другой силы. Это были времена, когда так называемое Владимирско–Суздальско–Нижегородское княжество, созданное разбойниками, стало соседствовать с Ярославско–Костромским княжеством, сосредоточенным на торговле лесом. Западные и восточные торговцы быстро нашли общий язык, и часть из них продолжило экспорт леса с востока на запад, а часть – торговлю с севера на юг. Но, в конечном итоге волжские казаки–разбойники, из которых впоследствии произошли царские семьи Шуйских и Романовых (см. другие мои работы), стали одерживать верх. Вот тогда–то торговый Великий Новгород и перекочевал с Волги за болота, туда, где и сейчас стоит. А власть разбойников распространилась на Ярославль и Кострому. Но разбойников было так много, что торговля стала хиреть не только по Волге с севера на юг и обратно, но и поперек, по лесному маршруту «из варяг в греки». Для разбойников наступили плохие времена. В официальной истории это времена затухания Владимирско–Суздальского княжества после Андрея Боголюбского, жизнь которого тесно связана с хазарскими евреями.

С точки зрения религии и морали все западные ценности во главе с Второзаконием остались в Великом Новгороде (на новом месте его местоположения) с его вечевым колоколом, в Пскове, Смоленске и Киевской Руси, а восточное Первозаконие стало царствовать во Владимирско–Суздальской Руси, у бывших казаков–разбойников. На западе будущей Великой России был католицизм, на востоке – несторианство, помесь ислама и христианского правоверия. (Не путать с православием, которого еще не было).

Третий этап начался с того, что к двум уже упомянутым влияниям прибавилось третье влияние – со стороны Черного моря через реку Дон. Часть хазар, перебравшихся на Дон (специально затопленный ныне нашими властями город Саркел), занялись работорговлей. В это время это «влияние» на Центральную Русь ограничивалось только уменьшением численности угров и финнов в будущих Рязанской, Тульской и Московской областях, проданных в рабство через крымский город–порт Кафу. Как раз то место, где ныне живут их потомки, называемые «татарами» – караимами (ветвь иудаизма).

Сперва работорговля развивалась примерно как вывоз рабов из Африки в Соединенные штаты. Казаки–разбойники плавали в верховья Дона и набивали свои лодки выловленными в лесах аборигенами, «не знавшими оружия», сплавляли их вниз и продавали. Сами же постоянно жили в Саркеле. Потом, по мере истощения ресурсов «чуди белоглазой» (голубоглазых) стали добираться до Оки, а затем и по реке Москва в ее верховья, туда, где скоро «возникнет» сам город Москва. Потом историки все это безобразие свалят на крымских татар и донских казаков–разбойников предусмотрительно назовут всякими там Ильями Муромцами, Евпатиями Коловратами и прочими «защитниками Руси». (См. другие мои работы). Главное в этой хазаро–донской разбойничьей шайке было то, что наследство «пахана» передавалось от «старшего» брата к «младшему» брату, а не к сыну, как водится у всех других народов. Причины этого бандитского наследования я объяснял в других своих работах.

Затем наступил момент, когда один из главарей, Дмитрий Донской (не по разовому Донскому «полю битвы с татарами», а по постоянному местопребыванию) решил передать свой пост бандитского «пахана» не своему младшему «брату» – заместителю по бандитской шайке, а собственному сыну. Но перед этим он решил перебраться и соорудить «зимнюю» столицу (как водилось у хазар) в городе Коломне, а потом и в Москве (которой еще не было), победив Мамая – местного князя финно–угорских аборигенов. Это для того, чтобы быть поближе к месту производства будущих рабов и контролировать не только их местопребывание, но и «плодоношение». Так как никакой грамоты у местных племен не было, ее повсюду несли с собой евреи, то и истории этой на бумаге не осталось, за исключением той, что написали сами же писаря Дмитрия. Так началось Московское княжество.

Работорговля была настолько прибыльна (почти никаких производственных и накладных расходов), что после Ивана Калиты – «мешка с деньгами» и самого Дмитрия ко времени царя Ивана III Московия сказочно разбогатела. Но, как и водится у разбойников, никакой религии для народа, не говоря уже о морали, они не имели. Главным богатством считалось железо и оружие из него, которых отродясь в Московии не было. Заметьте, ко времени Ивана III Московия уже «присоединила» к себе целый букет княжеств, что не могло произойти без «богатства» на оружие, но и сам пик «татарских» грабежей «русского» населения приходится именно на время Ивана III – по сто тысяч разом (читайте Карамзина). Наконец, с ростом богатства и нуждой в «образовании» аборигенского населения с целью его подчинения царской воле, а затем и продаже в рабство, потребовалась религия. Ивану III привезли невесту из Рима, притом, заметьте, не по Днепру, а через Балтийское море, что показывает – Днепр оставался вне его власти. Мало того, Иван III прикупил в Константнополе у турок кусочек земли – Новый Афон и организовал там – патриархию. Скорее всего, он пытался наладить отношения с католическим Западом, став даже платить римскому папе дань, названную Карамзиным «помощью в 8 бочек золота для борьбы против турок». То есть он одной рукой торговал с турками, а другой рукой одаривал их противника. Как бы там ни было, но и в Московии образовалось нечто, похожее на католичество. (Подробности в других моих работах). Во всяком случае, крестились здесь так же как и в Киевской Руси и Великом Новгороде, «двуперстием». Что касается морали, то была такая же мораль по отношению не только к своим аборигенам, но и к аборигенам «присоединенных» княжеств как, например, на Юге США времен «импорта» рабов из Африки.

Четвертый этап русской истории начинается с династии Романовых, вернее с захвата власти ими в Московском княжестве. Дело в том, что московские князья в погоне за потенциальными рабами на продажу перекрыли своим присутствием Волок Ламский (ныне Волоколамск) и добрались до реки Шексны и Вологды – перевалочные (переволочные – волочить) пункты для экспорта лиственницы из бассейна Верхней Волги в бассейн Днепра, на Запад. К этому же времени Великий Новгород стал хиреть в своих болотах, пробиваясь прибалтийской торговлей, и напрочь отрезанный от торговли волжской. А бывшие казаки–разбойники Владимирско–Суздальского княжества (ушкуйники, шуйцы–Шуйские, то есть неправые, леваки) превратились в респектабельных торговцев лесом. И в этом противостоянии более всего обрисовано в традиционной истории, если ее читать внимательно, то, что первые крестились троеперстием, вторые – двуперстием, как католики.