Штурм Брестской крепости

Однако сам командарм-4, Коробков, на судебном заседании 22 июля полностью отрицал свою вину.

На заявление, при рассмотрении его дела, председательствующего на заседании армвоенюриста В. В. Ульриха о том, что, согласно показаниям Павлова, «на их [4-й армии] участке совершила и дошла до Рогачева основная мехгруппа противника и в таких быстрых темпах только потому, что командование не выполнило моих приказов о заблаговременном выводе частей из Бреста», Коробков ответил: «Приказ о выводе частей из Бреста никем не отдавался. Я лично такого приказа не видел». Павлов сразу же вскинулся: «В июне по моему приказу был направлен командир 28-го стрелкового корпуса Попов с заданием — к 15 июня все войска эвакуировать из Бреста в лагеря». Но Коробков продолжал отклонять обвинения бывшего комфронтом: «Я об этом не знал. Значит, Попова надо привлечь к уголовной ответственности за то, что он не выполнил приказа командующего» [1369].

Впрочем, итог судебного заседания был предрешен. Однако судьба Бреста в истории разгоравшейся Отечественной войны — нет.

И первый шаг к превращению города на Буге от символа разгрома и бегства к символу мужества и стойкости сделала находка в марте 1942 г. среди бумаг разгромленной северо-западнее Ливны 45-й пехотной дивизии «Отчета о взятии Брест-Литовска».

Да, первыми начали говорить не люди, а — документы. Потом — камни.

…«1941 г. 26 июня. Нас было трое, нам было трудно. Но мы не пали духом и умрем как герои», — такую надпись сняли со стены Брестской крепости 29 августа 1949 г. участники экспедиции, отправленной в крепость Белорусским государственным музеем Великой Отечественной войны [1370]: «Надпись размещалась в одной из комнат западной части казармы Брестской крепости, расположенной вдоль р. Буг. Надпись находилась на высоте 1,2 м от пола на стене, обращенной к западу около амбразуры. Около амбразуры на полу были гильзы от патронов и пулеметные ленты станкового пулемета. К нашему приезду все это было сброшено строителями в р. Буг. Надпись, глубиной во весь слой покраски стены (1–1,5 мм), была выцарапана твердым предметом, видимо, пулей или гвоздем, и обнаружена после того, как комната была очищена от щебня, которым она была завалена во время бомбардировки. Стены комнаты были запылены, сырые и подвергались воздействию сырости от заваленной земли и щебня. При снятии со стены последнее слово надписи („герои“) обсыпалось. Товарищи, проводившие эту работу, по своей неопытности (в целях фотографирования) написали заново это слово следующей строчкой слева. Таким образом, последнее слово надписи (последняя строчка слева) „герои“ реставрации не подлежит. Его следует заделать на том месте, где оно написано сейчас, и воспроизвести в предыдущей строчке справа, где оно было написано героями крепости».

Теперь слово «герои» навечно вписано в историю Бреста.

История же 45-й, пехотной дивизии закончилась в июне 1944 г. в котле под Минском. Ее последний командир — генерал-майор Иоахим Энгель сдался в плен. К тому времени среди командиров «сорок пятой» оставалось мало ветеранов штурма Брест-Литовска — еще 22 сентября 1941 г. погиб державший «Восточные валы» гауптман Герштмайер, 26 сентября — командир первой роты в дивизионе «панцирягеров» Цана-Ветцеля обер-лейтенант фон Шиллинг [1371], а вскоре (18 октября 1941 г.) и один из тех, кто планировал штурм — Iа, Армин Деттмер.

А война еще только начиналась. Многие сгинули в ее круговерти — командиров некоторых подразделений к тому времени, когда д-р Гшопф начал писать свою книгу, никто так и не смог вспомнить. Многие — после: в 1947 г. в Москве был повешен дослужившийся к концу войны до генерал-лейтенанта, командир 15-го кавалерийского корпуса войск СС, кавалер Рыцарского креста Гельмут фон Паннвиц, в 1941 г. захвативший пкт 145.

Всего же на Восточном фронте сгинуло более 4000 только тех, кто был похоронен. А еще — пропавшие без вести, умершие в плену…

Однако ко многим судьба, хоть и не вознеся их до карьерных высот (а может, оно, учитывая 1945 г., и к лучшему…) была более благосклонна. 1 декабря 1941 г. Фриц Шлипер получил звание генерал-лейтенанта, 27 декабря — Рыцарский крест. Хотя тот декабрь был для 45-й дивизии очень суровым…. В 1942 г., 1 марта, Шлипер сдал хлопотное дело командования соединением на Востоке Кюлвайну и убыл в тихую Словакию, назначенный там начальником германской военной миссии. К концу войны служил в штабе сухопутных войск…

Назначенный 27 февраля командиром «сорок пятой» Фриц Кюлвайн командовал ей до 29 апреля 1943 г. Если можно так сказать о фронте, то этот период для дивизии был относительно спокойным. Находясь на этой должности, 1 апреля 1942 г. Кюлвайн стал генерал-майором, ровно через год — генерал-лейтенантом. Командовал различными соединениями, получил Рыцарский крест. С марта 1945-го — командир 149-й запасной дивизии, где и закончил войну. После войны активно помогал Рудольфу Гшопфу в описании боевого пути «сорок пятой».

Вскоре после назначения Кюлвайна Гельмут Гипп оставил I.R.130, навсегда покинув Восточный фронт. К этому времени из командиров батальонов, прошедших Брест, в полку оставался только явно засидевшийся на своей должности Ганс Гартнак — остальные получили новые назначения. Далее Гипп руководил училищами по подготовке офицерского и унтер-офицерского состава, 30 января 1945 г. получив звание генерал-майора. Он был награжден Немецким крестом в золоте [1372].

Этой же награды удостоился и Фридрих-Вильгельм Йон. Он был последним из тех командиров полков 45-й дивизии, кто командовал ими в Июне, покинувшим свою должность. 27 сентября 1942 г. бывший командир I.R.135 возглавил 383-ю пехотную дивизию (Восточный фронт), вскоре (1 ноября) получив звание генерал-майора, а 1 мая 1943 г. — генерал-лейтенанта. Однако 30 июня 1943 г. Йон оставил командование дивизией, далее руководя различными тыловыми службами на Западе.

…Осталось немного — потрепанные временем KTB во Фрайбурге, пожелтевшие листки донесений в музейных витринах Бреста. Стариков в ярких куртках и хорошей вязки свитерах, тех, что когда-то, молодыми, радуясь, что все-таки живы, снимались на фоне Тереспольских в запыленных цитаделью Брест-Литовска кителях — все меньше. Лишь несколько фотографий — так и не потускнели. «…Они показывают безумство и бессмысленность войн. Бывшие солдаты, зная войну по собственным переживаниям, ее не прославляют, а прикладывают все силы для того, чтобы сберечь своих внуков, жизнь всех других людей и отвести от них угрозу новой войны», — написал тот, кто передал фотографии в Музей героической обороны Брестской крепости — участник затянувшегося штурма цитадели Брест-Литовска Михаэл Вехтлер. В Июне — командир 5-й роты 133-го пехотного полка 45-й пехотной дивизии из Линца.

Приложение

Брест-Литовск сорок первого: исследование продолжается…

Основу базы источников исследования составили документы, отложившиеся в фонде 45-й пехотной дивизии в Федеральном военном архиве (BA-МА) во Фрайбурге (ФРГ) или Национальном управлении архивов и документации (NARA) (США).

Главные документы, на которых строится исследование, — журналы боевых действий (вместе с приложениями) отдела Ia группы управления штаба 45-й пехотной дивизии. Первый из них охватывает период с 1.04.1941 по 20.6.1941 (вкл), второй (в части привлекаемой к работе) — с 21.06.1941 по 6.07.1941. Оба журнала в течение этого времени велись гауптманом Герхардом Эткеном.

В исследовании также использованы KTB отдела тыла 45-й дивизии и группы управления штаба XII А.К., отдельные сведения почерпнуты из KTB групп управления штабов 31 и 34-й пехотных дивизий.

Журнал боевых действий (далее — KTB (Kriegstagebuch [1373])) — основной документ в вермахте, содержащий информацию о деятельности командования и вверенных ему войск во время боевых действий или особом положении в мирное время. Он служил для сбора и отражения опыта командования и части для последующего изучения.