«Она утонула...». Правда о «Курске», которую скрывают Путин и Устинов<br />Издание второе, переработ

Низкое качество работы штурманской боевой части (БЧ-1) ТАРКР „Петр Великий“ не позволило быстро определить место нахождения источника стуков, а в дальнейшем явилось основанием для выводов экспертизы о невозможности определить место расположения источника стука.

Кроме того, при проведении экспертизы Козлов С. В. обязан был учесть ошибки БЧ-1 ТАРКР „Петр Великий“, штурманские ошибки руководства Северного флота, руководителей ПСО, а также командира корабля, что является признанием низкой профессиональной подготовки подчиненных ему офицеров.

2.8. При проведении экспертизы защитой обнаружены ошибки эксперта, а также действия, которые нельзя расценить иначе как умышленное искажение фактических данных.

2.8.1. По записям в навигационном журнале ТАРКР „Петр Великий“ с 02 часов 22 минут до 4 часов 29 минут 13 августа 2000 года корабль прошел 10,4 мили, однако на карте маневрирования, составленной Козловым, применен общий способ показа переменного движения корабля змейкой, что не может быть принято при определении места источника стуков. Это расстояние, показанное Козловым, значительно меньше 10 миль.

2.8.2. Козлов С. В. в расчетах с одинаковым весом использует все пеленги в документах без учета помех, на фоне которых прослушивались стуки, циркуляции корабля, когда вообще не рекомендовано пеленгование ввиду значительных ошибок и возможных промахов гидроакустиков.

2.8.3. В период нахождения ТАРКР „Петр Великий“ на якоре, т. е. точного знания своего места, минимальных помех ГАК, эксперт Козлов практически пренебрег 29 пеленгами, которые с высокой вероятностью позволяли определить долготу места расположения источников стуков.

2.8.4. Козловым в ходе экспертизы не использован факт всплытия АС-34 в 7 часов 50 мин 14 августа 2000 г. по курсу 3°,2 в дистанции 25,7 кбт, что немедленно и достоверно давало возможность определить место источника стуков, тем более, что данный аппарат, не имея специальных гидроакустических станций, дважды зафиксировал стуки, т. е. это было практически под ним.

Защита не допускает мысли, что заместитель главного штурмана ВМФ России (в настоящее время — главный штурман ВМФ) в ходе проведения экспертизы мог в силу низкой квалификации совершать ошибки подобного характера, а поэтому расценивает действия эксперта Козлова С. В. как умышленные действия, направленные на сокрытие происхождения и местонахождения источников стуков.

3. Прокладка пеленгов по данным вахтенного, навигационного и гидроакустического журналов ТАРКР „Петр Великий“ (Приложение № 5) по карте района гибели АПРК „Курск“ (Приложение № 6) с учетом их осреднения определяется координатами: φ° =69°37′.8 N;λ° = 37°34′.5 Ost.

Данное место координат находится на расстоянии 0,8 кбт от места ЗПЛ, что сопоставимо с размерами корабля.

Через указанную точку проходит 84 % всех пеленгов, что дает основание утверждать, что источник стуков находится в месте затопления АПРК „Курск“.

4. Заключения сфабрикованных экспертиз — судебно-медицинской с участием В. Колкутина и фонографической с участием С. Козлова — позволили следствию сделать вывод об отсутствии в действиях должностных лиц СФ состава преступления.

28 июня 2002 года следователем выносится постановление об отказе в возбуждении уголовного дела „о ненадлежащем исполнении служебных обязанностей при… организации поисковых и аварийно-спасательных работ“ в отношении адмирала Попова В. А., вице-адмиралов Моцака М. В., Бурцева О. В., Бояркина О. И., контр-адмиралов Кузнецова М. Ю., Хандобина В. А., Рогатина В. И., а также ряда других должностных лиц Северного флота.

При этом следователь в мотивировочной части указал следующее:

„Установленная степень готовности дежурных сил ПСО на период нахождения сил флота в море не соответствовала требованиям руководящих документов… Должностные лица СФ… оказались не готовыми к оказанию помощи экипажу АПРК „Курск“ и не справились с задачами, которые возлагаются на силы ПСО СФ в конкретной аварийной ситуации, сложившейся на АПРК „Курск“.

Вследствие незнания конкретной обстановки после прохода кораблями AM Г района РБД-1 и невыполнения требований руководящих документов ВМФ, определяющих действия должностных лиц флота в случае невсплытия ПЛ в установленное время в надводное положение, а также из-за принятия ошибочных решений в процессе ожидания всплытия ПЛ адмирал В. А. Попов, вице-адмирал М. В. Моцак, вице-адмирал О. В. Бурцев, вице-адмирал Ю. И. Бояркин объявили АПРК „Курск“ аварийным с опозданием на 9 часов“.

Вместе с тем предварительным следствием по настоящему уголовному делу установлено, что вышеизложенные нарушения служебных обязанностей указанными должностными лицами Северного флота не находятся в причинной связи с гибелью атомного подводного ракетного крейсера „Курск“ и его экипажа в количестве 118 человек. В постановлении указано: „…В соответствии с экспертными заключениями члены экипажа „Курска“ погибли в течение 8 часов после начала аварии на крейсере. Технической возможности их спасения в течение данного промежутка времени не имелось“.

Факты нарушения адмиралами должностных инструкций и халатного отношения к исполнению служебных обязанностей были выявлены следствием задолго до принятия решения об отказе в привлечении их к уголовной ответственности.

Вопрос для следствия стал предельно ясен: если была возможность спасти часть экипажа, то высших должностных лиц Северного флота надо привлекать к уголовной ответственности.

При разрешении этого вопроса следствие располагало следующими установленными фактами и обстоятельствами:

1. Принципиально техническая возможность для спасения экипажа была.

2. АПРК „Курск“ был объявлен аварийным с большим опозданием (заключение оперативно-тактической экспертизы от 01 ноября 2001 года. — Б.К.).

3. Моряки в 9-м отсеке погибли в результате возникшего там пожара (СМЭ трупов от 30 ноября 2000 года. — Б.К.).

4. Пожар возник, когда отсек был затоплен на 60 см выше третьей палубы. Как быстро отсек был заполнен водой и, следовательно, когда возник пожар, установить не удалось (письмо главного конструктора ЦКБ „Рубин“ Завалишина, экспертиза от 30 мая 2002 года. — Б.К.).

Все указанные факты были так или иначе известны следствию более чем за год до 28 июня 2002 года, когда было вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела „о ненадлежащем исполнении служебных обязанностей при… организации поисковых и аварийно-спасательных работ“ в отношении руководящих лиц Северного флота».

Следовательно, имелись все основания для привлечения виновных должностных лиц к уголовной ответственности.

Вместе с тем использование заключения № 77/02 от 17.06.2002 года комиссионной судебно-медицинской экспертизы, согласно которому, моряки слишком быстро умерли, чтобы быть спасенными, а также выводам фонографической в части утверждения С. Козлова, что 85 % пеленгов не приходится на место гибели АПРК «Курск», позволили следствию сделать вывод об отсутствии причинной связи между преступным бездействием и последствиями, которые выразились в гибели людей.

Таким образом, перечисленные в постановлении от 28.06.2002 г. должностные лица Северного флота, ответственные за проведение учений и поисково-спасательной операции, не понесли ответственности на основании выводов экспертиз, в которых принимали участие В. Колкутин и С. Козлов.

5. В постановлении от 04.01.2003 г. содержится утверждение старшего помощника главного военного прокурора, начальника отдела надзора Демиденко П. С., что «…каких-либо новых данных, опровергавших бы это заключение эксперта, адвокат не приводит».

Из формального прочтения этого предложения следует, что какие-то «старые» доводы, опровергающие заключение экспертизы, которые ранее оценивались ГВП, были опровергнуты, а адвокат приводит данные, которые не являются новыми.