«Она утонула...». Правда о «Курске», которую скрывают Путин и Устинов<br />Издание второе, переработ

1.3.3.5. Заключение академика А. А. Леонтьева, который исследовал записки С. Садиленко и Д. Колесникова, свидетельствует о том, что подводники в момент написания записок не находились в состоянии стресса

1.4. Фальсификация комиссией с участием В. Колкутина выводов гибели подводников в течение 4,5–8 часов с использованием других данных уголовного дела.

1.4.1. Данные о времени возникновения пожара. В заключении судебно-медицинской экспертизы указано, что время гибели моряков, погибших в 9-м отсеке, определяется «…установленным фактом возникновения в 9-м отсеке локального пожара. Образовавшиеся при этом продукты горения, в первую очередь угарный газ (СО), существенно сократили время, в течение которого воздух 9-го отсека мог быть пригоден для дыхания, а признаки посмертного поражения тел некоторых подводников открытым пламенем свидетельствуют о наличии в атмосфере 9-го отсека достаточного для поддержания горения количества кислорода на момент возникновения пожара».

Факт пожара в 9-м отсеке установлен следствием на основании проведения пожарно-технической экспертизы. Согласно заключению № 28–30/18-7 отдела экспертизы пожаров и взрывов Российского Федерального центра судебных экспертиз при Министерстве юстиции Российской Федерации, время возникновения пожара в 9-м отсеке не установлено.

Таким образом, сам факт возникновения пожара и его причинная связь с гибелью моряков, которая не отрицается защитой, не может служить подтверждением того, что смерть подводников наступила в течение 4,5–8 часов с момента второго сейсмического события.

Умышленное использование доводов, которые сами по себе не подтверждают выводов экспертизы, по мнению защиты, является подтасовкой.

1.4.2. Данные о содержании записок, обнаруженных в 9-м отсеке.

1.4.2.1. Экспертная комиссия указала, что моряки «…оставались живыми в течение 4,5–8 часов, что подтверждается временем последней записи одного из членов экипажа (капитан-лейтенанта Колесникова Д. Р.), зафиксированным в записке -15 часов 45 минут (ошибка, в записке указано время 15 часов 15 минут. — Б.К.) 12 августа 2000 года».

Вместе с тем данное утверждение не соответствует фактическим обстоятельствам дела и, по мнению защиты, умышленно искажено. Записи капитан-лейтенанта Колесникова Д. Р. единственные из трех обнаруженных датированы. Они состоят из трех текстов, которые отличаются по адресату и по условиям, в которых они были выполнены.

Первая часть расположена на лицевой стороне листа с № 66, имеет заголовок: «Список л/с 6, 7, 8, 9 отс., находившихся в 9-м отсеке после аварии 12.08.2000 г.»

Вторая часть записей на оборотной стороне листа с № 69, которая обращена к жене, начинается словами: «Олечка…» Эта записка, адресованная жене, датирована: «1 2.08.2000 г. 15–15».

Третья часть записи, расположенная ниже второй части, начинается словами: «Здесь темно писать, но на ощупь попробую…».

Сравнительный анализ трех частей записей свидетельствует о том, что первые две выполнены в привычных внешних условиях письма. Третья часть записей выполнена в непривычных условиях, о чем свидетельствует не только ссылка на эти условия в содержании записи, но и дезорганизация почерка, которая заключается, по сравнению с двумя первыми частями записи, в снижении координации движений, появлении извилистости и изломанности прямых штрихов, угловатости овалов, неравномерности размера, наклона и размещения букв.

Эта часть записей не датирована, очевидно, что она написана позднее, т. к., судя по ее топографии, эта запись расположена ниже предшествующей, выполнена в иных изменившихся внешних условиях письма. Данное обстоятельство подтверждается протоколами осмотра от 26.10.2000 года, 28.10.2000 года, 04.11.2000 года.

1.4.2.2. Эксперты, исследовавшие записку Садиленко С. В. (заключение экспертизы № 61/01 от 03 апреля 2001 года), отметили, что «…в почерке не имеется признаков, указывающих на наличие у Садиленко С. В. в момент исполнения записки болезненных изменений нервной системы и опорно-двигательного аппарата, то есть процесс ингаляционного отравления окисью углерода (для которого характерны нарушение координации движений и постепенное угасание способности к самостоятельным действиям. — Б.К.) еще не наступил или был в начальной стадии».

1.4.2.3. Из заключения А. А. Леонтьева, профессора, доктора филологических и доктора психологических наук, профессора факультета психологии МГУ им. М. В. Ломоносова, специалиста по исследованию речи, следует, что в момент исполнения записок Садиленко С. В. и Колесников Д. Р. не находились в состоянии эмоционального стресса или в любом другом психофизическом состоянии, отличном от нормы. Методики, использованные профессором А. А. Леонтьевым в своих исследованиях, давно известны, научно обоснованны и позволяют делать аргументированные выводы. Данные методики не были использованы комиссией Колкутина В. В., потому, вероятно, что результаты противоречили бы выводам заключения № 77/02.

Таким образом, время написания третьей части записей Колесникова Д. Р. не только не подтверждает время гибели моряков в 9-м отсеке, а наоборот, свидетельствует о более позднем времени ее написания.

Использование данного довода как аргумента для подтверждения гибели, которая, по утверждению Колкутина и др. экспертов, наступила не позднее 8 часов с момента взрыва АПРК «Курск», является, по мнению защиты, подтасовкой фактов.

1.5. Иные данные материалов дела, опровергающие выводы комиссии с участием Колкутина.

1.5.1. В исследовательской части заключения № 77/02 эксперты по каждому из погибших делают следующий вывод: «Учитывая установленную концентрацию карбоксигемоглобина в трупной крови, а также отсутствие пролежней и некрозов, которые развиваются у отравленных при длительном, многочасовом (до суток) коматозном состоянии, полагаем, что… умер в течение нескольких часов от момента возникновения пожара в отсеке лодки» (с. 13, 18, 24, 30, 36, 41, 47, 52, 57, 62, 68, 74 заключения № 77/02).

Данное умозаключение противоречит окончательным выводам комиссии о том, что «члены экипажа АПРК „Курск“, находившиеся в 9-м отсеке после второго сейсмического события (11 часов 30 минут 12 августа 2000 г.), оставались живыми в течение 4,5–8 часов».

Таким образом, в одной части заключения комиссии исходным моментом, от которого делается отсчет времени продолжительности жизни моряков, является момент пожара, а во второй — момент второго взрыва.

Как видно из заключения комиссии, эксперты одни выводы исследования используют в окончательных выводах, а другие, которые их опровергают, отбрасываются без объяснения причин.

Таким образом, использование одних доводов и непринятие во внимание других, противоречащих первым, без объяснения причин расценивается как необъективное экспертное исследование, что нарушает ст. ст. 4 и 8 Федерального закона от 31 мая 2001 г. № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации».

2. Фальсификация акустико-фонографической экспертизы в части установления местонахождения источника стуков.

В постановлении об отказе в удовлетворении ходатайства от 04.01.2003 года отмечается:

«Не вызывается необходимостью и производство экспертизы для определения места нахождения источников стуков, так как исследования по определению данного места были произведены в рамках акустико-фонографической экспертизы экспертом-штурманом с применением специальных знаний и методик. Согласно выводам эксперта, „определить географические координаты источника гидроакустических сигналов, принятых ГАК ТАРКР „Петр Великий“, не представляется возможным в связи со значительным разбросом пеленгов… В то же время большая часть (85 %) пересечений пеленгов на источник сигналов находится в области радиусом 1800 метров… Точка нахождения АПРК „Курск“ на грунте находится за пределами указанной области. Определить глубину нахождения источника сигналов невозможно“. Каких-либо новых данных, опровергавших бы это заключение эксперта, адвокат не приводит».