Прежде Адама

ГЛАВА XVI

Я нашел ее внизу, на старом месте около черничного болота, где жила моя мать, и где мы с Вислоухим построили наше первое убежище на дереве. Это произошло неожиданно. Подходя к дереву, я услышал знакомый мягкий звук и посмотрел вверх. Это была она, Быстроногая, сидящая на ветке и болтающая ногами, глядя на меня. Какое-то время я был не в силах пошевелиться. Один ее вид приводил меня в блаженное состояние. А потом беспокойство и боль постепенно привели меня в чувство. Я начал подниматься к ней на дерево, а она медленно отступала с ветки. и как только я приблизился к ней, она прыгнула и оказалась в ветвях соседнего дерева. Она смотрела на меня из шелестевших листьев и издавала нежные звуки. Я прыгнул прямо к ней, и после волнующего преследования, все повторилось вновь - она издавала нежные звуки и смотрела на меня сквозь листья деревьев. Я почувствовал, что происходящее чем-то отличается от наших прошлых встреч перед тем как мы с Вислоухим пустились в свое опасное путешествие. Я хотел ее, и я знал, что хочу ее. И она тоже знала это. Именно поэтому она не позволяла мне приблизиться к ней. Я забыл, что она и в самом деле была Быстроногой, и, что в искусстве древесных полетов, она была моим учителем. Я преследовал ее с дерева на дерево, и каждый раз она ускользала от меня, оглядываясь на меня кроткими глазами, издавая нежные звуки, танцуя, прыгая и раскачиваясь на ветках передо мной, но так что мне ее было не достать. Чем дольше она ускользала от меня, тем больше я хотел поймать ее, и удлиняющиеся тени полудня были свидетелями тщетности моих усилий. Преследуя ее или иногда отдыхая на соседнем дереве и наблюдая за ней, я заметил как она изменилась. Она повзрослела. Линии ее тела стали более округлыми, ее мускулы налились, в ней появилось нечто похожее на зрелость, и этот ее новый облик возбуждал меня. Три года я ее не видел три года по крайней мере, и перемена в ней была заметна. Я говорю три года, но это весьма приблизительный срок. Возможно, прошло уже четыре года, и события этих лет перепутались в моей памяти. Чем больше я думаю об этом, тем больше уверен, что ее не было именно четыре года. Где она бродила, почему, и что происходило с нею за это время, я не знаю. У нее не было возможности рассказать мне об этом, не больше чем у меня и Вислоухого поведать Племени о том, что мы видели во время своих странствий. Возможно, подобно нам, она пустилась в опасное путешествие, но только по своей воле. С другой стороны, возможно, что причиной ее ухода был Красноглазый. Очень может быть, что он сталкивался с ней время от времени, бродя по лесу, и, если он преследовал ее, нет ничего странного в том, что этого оказалось достаточно для ее бегства. Из последующих событий, я склонен полагать, что она должно быть ушла далеко на юг, через горную гряду и к берегам другой реки, подальше от себе подобных. Там жило много Древесных Людей, и я думаю, что именно они в конце концов заставили ее вернуться в орду и ко мне. Почему я так думаю, я объясню позже. Тени становились все длиннее, и я стал преследовать ее настойчивее, чем раньше, но так и не смог поймать. Она притворялась, что изо всех сил пытается убежать от меня, но все время делала так, что я был почти рядом с ней. Я забыл обо всем - о времени, о приближающейся ночи, и моих плотоядных врагах. Я обезумел от любви к ней, и от гнева тоже, потому что она не позволяла мне приблизиться к ней. Странным образом этот гнев становился частью моего влечения к ней. Как я уже сказал, я забыл обо всем. Пересекая поляну, я влетел прямо в змеиное гнездо. Мне было все равно. Я был безумен. Они бросились на меня, но я увернулся и побежал дальше. Потом я наткнулся на питона, который при обычных обстоятельствах заставил бы меня с воплем залезть на верхушку дерева. Он все таки загнал меня на дерево, но Быстроногая скрылась из виду и я спрыгнул на землю и продолжил погоню. Это была игра со смертью. Затем появился наш старый враг, гиена. Из моего поведения она заключила, что должно что-то произойти и следовала за мной в течение часа. Потом мы вывели из себя стадо диких кабанов, и они бросились за нами. Быстроногая отважилась на огромный прыжок между деревьями, который был для меня невозможен. Мне пришлось спуститься на землю. Но там были кабаны. Мне было все равно. Я приземлился всего в ярде от ближайшего кабана. Они взяли меня в клещи и загнали на деревья в сторону от Быстроногой. Тогда я снова рискнул спрыгнуть на землю, запутывая след, и пересек широкую поляну со всем хрюкающим, ощетинившимся и оскалившимся стадом, едва не хватавшим меня за пятки. Если бы я споткнулся или оступился на той поляне, у меня не было бы ни единого шанса. Но я не споткнулся. А самое главное я даже не думал об этом. Я был в таком состоянии, что мог бы встретиться лицом к лицу с самим старым Саблезубом или с отрядом охотников Людей Огня. Такого было безумие любви ... у меня. Этого нельзя было сказать о Быстроногой. Она была очень мудра. Она не шла на откровенный риск, и я вспоминаю, возвращаясь сквозь века к той неистовой любовной погоне, что, когда свиньи задержали меня, она не столько убегала, сколько ожидала, когда я вновь начну преследовать ее. В то же время в этой гонке вела она, следуя туда, куда ей было нужно. Наконец, сгустилась темнота. Быстроногая провела меня вокруг покрытого мхом выступа на склоне каньона, что выдавался среди деревьев. После этого мы проникли через плотную массу подлеска, сильно расцарапавшего меня. Но она не зацепилась там ни единым волоском. Она знала куда идет. Посреди чащи стоял большой дуб. Я был очень близко к ней, когда она поднялась на него и на его ветвях, в убежище, которое я искал столь долго и безуспешно, я поймал ее. Гиена нашла нас по следу, и теперь сидела на земле и завывала от голода. Но нам было все равно, и мы смеялись над ней, когда она зарычала и ушла в чащу. Это была весенняя пора, и ночь наполняло множество самых разных звуков. Как всегда в это время года среди зверей шли брачные бои. Из гнезда мы слышали как визжали и ржали дикие лошади, трубили слоны, и ревели львы. Взошла луна, и воздух был теплым, а мы смеялись и нам не было страшно. Я помню, как следующим утром мы натолкнулись на двух взъерошенных петухов, дравшихся так самозабвенно, что я подошел прямо к ним и схватил за шеи. Быстроногая помогла мне и это стало нашим свадебным завтраком. Они были очень вкусные. Как легко ловить птиц по весне! В одну из тех ночей мы с Быстроногой наблюдали с дерева за битвой двух лосей при лунном свете и видели как лев и львица подползли к ним незамеченные, и задрали их, в то время как они продолжали драться. Никто не знает, как долго мы бы жили в гнезде Быстроногой. Но однажды, когда мы были далеко, в дерево ударила молния. Ветки раскололись и гнездо было уничтожено. Я начал восстанавливать его, но Быстроногая не стала мне помогать. Насколько я понял, она очень боялась молнии, и я не мог убедить ее снова забраться на дерево. Так закончился наш медовый месяц и нам пришлось идти жить в пещеры. Также как Вислоухий выселил меня из пещеры, когда женился, теперь я выселил его, и мы с Быстроногой стали жить в ней, а ему пришлось спать ночью в проходе двойной пещеры. С приходом в Племя начались наши невзгоды. Я не знаю сколько у Красноглазого было жен после Поющей. Ее постигла участь остальных. Теперь у него было маленькое вялое существо, которая постоянно скулила и плакала, независимо от того бил он ее или нет, и ее конец был вопросом очень короткого времени. Еще до того как разделаться с ней, Красноглазый положил глаз на Быстроногую, и когда он отправил свою половину вслед за остальными, началось преследование Быстроногой. Хорошо, что она была Быстроногой, что у нее была удивительная способность к быстрому бегу по деревьям. Ей понадобилась вся ее мудрость и смелость, чтобы избегать лап Красноглазого. Я не мог помочь ей. Он был настолько сильным зверем, что мог в буквальном смысле разорвать меня на части. Из-за этого мне пришлось всю жизнь мучиться с поврежденным плечом, которое ныло и немело в дождливую погоду и это было делом его рук. Быстроногая болела в то время, когда я получил увечье. Это, должно быть, был приступ малярии от которой мы иногда страдали, но независимо от того, что это было, это сделало ее вялой и неуклюжей. Она потеряла свою быстроту и действительно была в плохой форме для бегства, когда Красноглазый загнал ее в угол около логовища диких собак, в нескольких милях южнее пещеры. В прежнее время она бы обежала вокруг него, оставив далеко позади и укрылась в нашей пещере с узким входом. Но сейчас она не могла обойти его. Она была слишком вялой и неуклюжей. Каждый раз он опережал ее, пока она не оставила этих попыток и не посвятила все силы тому чтобы увернуться от его лап. Если бы не болезнь, для нее было бы детской забавой оставить его с носом, но теперь требовалась вся ее осторожность и хитрость. К счастью она могла забираться на более тонкие ветки, чем он, и делать более длинные прыжки. Кроме того, она безошибочно определяла расстояния и инстинктивно ощущала состояние прутьев, веток и подгнивших сучьев. Это была нескончаемая погоня. Они кружили по огромным участкам леса взад и вперед. В Племени началось сильное волнение. Они издавали дикие крики, которые был громче всего, когда Красноглазый был дальше всего, и затихали, когда он приближался. Они были беспомощными наблюдателями. Женщины визжали и тараторили, а мужчины били себя в грудь в бессильном гневе. Большое Лицо было особенно зол, и хотя он тоже сбавлял тон, когда Красноглазый приближался, но не до такой степени как остальные. Что касается меня, я не разыгрывал из себя храбреца. Я знаю, что я был кем угодно, только не героем. Кроме того, какая польза была бы мне от схватки с Красноглазым? Он был беспредельно жестоким и чудовищно сильным скотом, и в прямом поединке для меня не оставалось никакой надежды на победу. Он убил бы меня, и все осталось по-прежнему. Он поймал бы Быстроногую прежде, чем она смогла достичь пещеры. А я мог только наблюдать в бессильной ярости, отскакивать в сторону с его дороги и прекращать изливать на него свой гнев, когда он оказывался слишком близко. Шли часы. День угасал, а погоня все продолжалась. Красноглазый добивался усталости Быстроногой. Он хотел загонять ее. Наконец, она стала уставать и больше не могла поддерживать прежний темп своего бегства. Тогда она начала уходить далеко на самые тонкие ветки, куда он не мог подойти к ней. Там она могла бы перевести дыхание, но Красноглазый был дьявольски безжалостен. Неспособный следовать за нею, он пытался сбросить ее, раскачивая ветки. Со всей силой и своим весом, он тряс ветку пока не отламывал ее с такой же легкостью с какой другой смахивал муху. Один раз она спаслась, упав на нижние ветки. В другой раз они не предотвратили ее падения на землю. но смягчили удар. В третий раз, когда он особенно яростно тряс ветку, она просто перелетела на другое дерево. Прыжок, который она совершила ради своего спасения был чем-то выдающимся. Только на том дереве она смогла передохнуть на тонких ветках. Но она была так утомлена, что по-другому уже не могла избавиться от него, и раз за разом она была вынуждена искать спасения на тонких ветках. Погоня продолжалась, а Племя продолжало визжать, бить в грудь и скрежетать зубами. Потом наступил конец. Уже почти стемнело. Дрожащая, задыхающаяся, со сбившимся дыханием, Быстроногая едва зацепилась за высокую тонкую ветку. До земли было тридцать футов и внизу не было ничего, за что можно было зацепиться. Красноглазый раскачивался на той же ветке. Это было похоже на маятник, раскачивавшийся все дальше и дальше под его весом. Внезапно он резко подпрыгнул, как раз перед тем как закончилось движение ветки вниз. Ее пальцы сорвались с ветки, у нее вырвался крик и ее швырнуло к земле. Но она смогла перевернуться в воздухе и опустилась на ноги. В обычном состоянии при падении с такой высоты ее сильные ноги смягчили бы удар. Но она ослабела и не смогла спружинить ими. Ноги у нее подкосились, лишь ненамного смягчив удар, и она повалилась на бок. Она не разбилась, успев перевернуться в воздухе, но это падение окончательно сбило ее дыхание. Она лежала беспомощная, хватая ртом воздух. Красноглазый набросился на нее. Он схватил ее за волосы, встал и издал торжествующий и одновременно вызывающий рев, обращенный к запуганному Племени, которое наблюдало за происходящим с деревьев. Наверное, я сошел с ума. Осторожность была отброшена ко всем чертям, также как и желание жить. Красноглазый еще ревел, когда я набросился на него сзади. Мое нападение было настолько неожиданным, что я сбил его с ног. Я обвился вокруг него руками и ногами, стремясь удержать его внизу. Это было бы невозможно, если бы он не удерживал одной рукой Быстроногую за волосы. Воодушевленный моим примером, Большое лицо превратился в неожиданного союзника. Он перешел в атаку, вцепившись зубами в руку Красноглазому, а руками в лицо. Это было время для остальной части Племени присоединиться. Это был шанс покончить с Красноглазым раз и навсегда. Но они остались трястись от страха на деревьях. Было неизбежно, что Красноглазый победит в борьбе против нас. Причина, по которой он не мог сделать этого немедленно, заключалась в том, что Быстроногая мешала ему. Она отдышалась и начала сопротивляться. Пока он не отпустил ее волосы это его сдерживало. Он схватил меня за руку. Это означало для меня скорый конец. Он стал подтягивать меня к себе, чтобы вонзить мне в горло зубы. Его рот был открыт, и он усмехался. И, хотя он только начал проявлять свою силу, в то мгновение он так вывернул мне плечо, что я страдал от этого всю оставшуюся жизнь. И в этот момент что-то произошло. Произошло внезапно. Огромное тело упало на нас четверых, вцепившихся друг в друга. Кто-то в ярости разбросал нас в стороны, и от неожиданности мы выпустили друг друга. В самый момент удара страшно закричал Большое Лицо. Я не знал, что случилось, хотя почувствовал запах тигра и успел заметить проблеск полосатого меха, когда прыгал на дерево. Это был старый Саблезуб. Пробужденный в своем логове шумом, который мы наделали, он подкрался к нам незамеченным. Быстроногая забралась на соседнее дерево, и я немедленно присоединился к ней. Я обнял ее и прижал к себе, в то время как она тихо всхлипывала. С земли доносилось рычание и хруст костей. Это был Саблезуб, ужинавший тем, что недавно было Большим Лицом. Красноглазый смотрел сверху злобно горящими глазами на чудовище еще более страшное, чем он сам. Мы с Быстроногой повернулись и спокойно ушли по деревьям к пещере, в то время как Племя собралось наверху и изливала вниз потоки брани и веток на своего заклятого врага. Он бил хвостом и рычал, но продолжал есть. Именно так мы и спаслись. Это была просто случайность - самая обычная случайность. Если бы я погиб, там, в объятьях Красноглазого, то не было бы никакой связи времен через тысячелетия между мной и потомками, которые читают газеты и ездят на автомобилях, и даже описывают события далекого прошлого, что я сейчас и делаю.