Улыбка Пол Пота

Всего США сбросили на Камбоджу 2 756 941 тонну снарядов. Это в полтора раза больше всех бомб союзников во Второй мировой войне, включая атомные бомбы, сброшенные на Хиросиму и Нагасаки.

Немыслимые разрушения, которые трудно с чем-либо сопоставить. Разрушительная сила всех этих снарядов соответствует, к примеру, ста восьмидесяти трем хиросимским бомбам. По приблизительным оценкам погибли сотни тысяч камбоджийцев.

Четыре года, сто восемьдесят три хиросимские бомбы, сброшенные на страну размером почти в два с половиной раза меньше Швеции. Изначально сброшенные тайно.

«Мы бомбим не Камбоджу. Мы бомбим северовьетнамцев в Камбодже».

Теперь, когда США больше не могли бомбить Камбоджу, многие прочили красным кхмерам скорую победу. Но они одержали ее только через полтора года. Отчасти из-за того, что Северный Вьетнам не хотел пропускать вооружение и боеприпасы из Китая к своим братьям по оружию.

Северовьетнамцев красные кхмеры вполне устраивали, во всяком случае, до тех пор, пока США бомбили Камбоджу. Благодаря этому сократились воздушные налеты на Вьетнам. Но после мирного соглашения 1973 года победу красных кхмеров лучше было немного оттянуть. Северовьетнамцы хотели сначала завоевать Южный Вьетнам, а потом уже активно содействовать установлению в Камбодже коммунистического режима.

Красные кхмеры восприняли это как новое, непростительное предательство. Их победа уже маячила на горизонте, но наступление было невозможно из-за нехватки вооружения.

Зато правительственные войска ни в чем не нуждались. Американцы продолжали оказывать Лон Нолу экономическую поддержку. С 1970 по 1974 год Камбоджа получила 516 миллионов долларов в качестве военной помощи и 216 миллионов в качестве экономической. Гуманитарная помощь в те же годы составила всего 2,5 миллиона долларов.

Тогда же, в 1974 году, конституция наконец настигла Никсона. Представленный к импичменту, в частности за сокрытие факта начала бомбардировки Камбоджи, Никсон досрочно подал в отставку. Его место занял вице-президент Джеральд Форд. Генри Киссинджер остался на своем посту.

В своей книге «The Trial of Henry Kissinger» [12] Кристофер Хитченс рассматривает возможные основания для обвинения Киссинджера. Кроме тайной бомбардировки Камбоджи он говорит о его участии в кровавом государственном перевороте в Чили в 1973 году и поддержке Аугусто Пиночета, тысячами казнившего своих политических оппонентов. О помощи генералу Яхья Хану, учинившему геноцид бенгальцев в теперешнем Бангладеш. Об индонезийском вторжении в Восточный Тимор в 1975 году, во время которого была уничтожена одна шестая часть всего населения страны. О поддержке режимов апартеида в Родезии и Южной Африке.

Никакого суда ожидать не приходится. Генри Киссинджер живет своей жизнью, он уважаемый человек, бывший государственный деятель, и к его советам многие прислушиваются.

Время и место действия: май 1970 года. Вилла Лон Нола в Чамкармоне, на юге Пномпеня.

У большого окна, спиной к комнате: Верховный главнокомандующий/маршал/премьер-министр Лон Нол. Слезы текут по его щекам и, падая на гимнастерку, превращаются в темные пятна.

На темном плюшевом диване: Александр Хейг, посланник Генри Киссинджера в Пномпене. На нем гимнастерка и брюки цвета хаки, черный ремень и разноцветные медали над левым нагрудным карманом.

Резюме: Александр Хейг только что объяснил, что американское вторжение прекратится через два месяца. Президент Никсон хотел бы вместо этого предложить Камбодже экономическую и военную помощь.

Лон Нол сперва сидит молча, потом вяло протестует. Без американских солдат Камбоджа не сможет противостоять вьетнамским коммунистам и красным кхмерам. Ведь после американского вторжения они отошли от вьетнамской границы и расползлись по всей стране.

Александр Хейг молчит, Лон Нол встает и подходит к окну.

Далее: Александр Хейг сидит, недовольный, и смотрит на всхлипывающий силуэт. Потом встает и подходит к пятидесятисемилетнему диктатору. Обнимает его за плечи.

Александр Хейг. Господин премьер-министр, президент Никсон — ваш друг. Он сделает все, чтобы помочь вам. (Короткая пауза). Президент — ваш друг.

Переводчик (переводит).

В третьем номере журнала «Folket i Bild / Kulturfronten» за 1999 год Ян Мюрдаль пишет:

Его кожа похожа на оплавленную пластмассу. Он без одежды, тело во многих местах угольно-черное. Некоторые участки кожи оранжево-розовые, некоторые почти желтые.

Огромное дерево раскинуло над нами свои ветви. Человек, только что совершивший самосожжение, лежит на тротуаре в позе эмбриона. Люди, собравшиеся вокруг, держатся на почтительном расстоянии.

Черный, оранжевый, серый, желтый. Одна рука медленно и непроизвольно шевелится.

Он пытается сесть, вернуться в позу лотоса. Молодую женщину рядом со мной рвет. Человек поворачивается, и я вижу его лицо в профиль. Оно совершенно черное. Носа нет, изо рта течет кровь. На черном как сажа подбородке она кажется нереально красной.

Подбегает мужчина с ведром воды, но останавливается в метре от умирающего. Потом решительно выплескивает все на него. Несчастный снова падает на землю. Поза эмбриона. Медленно поднимает голову и с силой бьется головой о тротуар. Так сильно, что кажется, череп сейчас расколется. Раз за разом. Невыносимый звук.

Вой сирен «скорой помощи» где-то вдалеке. Звук приближается. Суля избавление от этого зрелища. От этой действительности, такой, как она есть. Очевидно, что мужчину не спасти. Мы ничего сделать не можем. Боль, должно быть, невыносима, любое прикосновение исключено.

Водитель «скорой» вылезает из машины и замирает. Потом, видно, включается автоматический режим. Отрешенный взгляд. Он и его коллега надевают резиновые перчатки и небрежно перекладывают мужчину на носилки. Словно тот уже умер.

Люди не расходятся. Недавнее оцепенение сменяется приглушенным гулом. Я иду к скамье в парке. Ощущение такое, словно внутри меня вата, а ноги стали на несколько метров длиннее. Мысли мои тоже, как вата, и я думаю, что надо бы сесть, пока я не упал в обморок.

Скамейка только отчасти в тени, но мои ноги слишком длинные и непослушные, чтобы перейти к другой.