Характерные черты французской аграрной истории

Обе главные системы севооборота, которые почти повсюду позволили заменить беспорядочность несистематической обработки земли вполне определенной последовательностью, включали период отдыха — пар. Они отличались друг от друга продолжительностью цикла.

Самым коротким был двухгодичный цикл: после года пашни (обычно с осенним, а иногда и о весенним севом) каждое поле оставалось на год под паром. Разумеется, внутри каждого хозяйства, а следовательно, и на всей территории существовал следующий порядок: приблизительно половина полей в году находилась под обработкой, в то время как другая половина оставалась свободной от посева, затем поля менялись в порядке очереди.

Более сложный цикл — трехполье. Он предполагает более тонкое приспособление растений к питающей их почве. В основе трехполья лежит фактически различие между двумя категориями урожая. В принципе каждое хозяйство и; каждая территория делятся на три части, в общем равнее, но только в общем [36]. Их называют, в зависимости от местности, soles, saisons, cours, cotaisons, royes, coutures, в Бургундии — fins, épis, fins de pie. Нет ничего более изменчивого, чем этот сельский словарь. Реальность же, по существу, была едина для всех обширных пространств, но, поскольку группы со своими особыми представлениями и терминами были очень мелки, терминология различалась от района к району и даже от деревни к деревне. Рассмотрим положение после жатвы. Одна из трех частей (soles) должна быть засеяна осенью, она принесет озимый хлеб, называемый также hivernois или bons blés: пшеницу, полбу или рожь. Другая часть оставлена под яровые хлеба (gros blés, marsage, trémois, grains de carême [37]), которые сеют в первые же хорошие дни: ячмень, овес, иногда кормовые культуры, вроде вики, или стручковые — горох или бобы. Третья часть земель остается под паром в течение целого года. На следующую осень она будет засеяна озимыми хлебами. Из двух других частей та, что была под озимыми, пойдет под яровые, а другая, которая была под яровыми, — под пар. Так из года в год возобновляется тройное чередование.

Географическое распределение этих двух основных типов севооборота точно неизвестно. Его, без сомнения, можно было бы восстановить в том виде, в каком оно существовало в конце XVIII и в начале XIX века — перед аграрной революцией, которая должна была постепенно положить конец пару и ввести более гибкий севооборот. Но точные исследования отсутствуют. Весьма вероятно, однако, что обе эти системы со времени средневековья противостояли друг другу большими массивами. Двуполье безраздельно царило в тех областях, которые можно назвать югом, — в бассейне Гаронны, в Лангедоке, на юге бассейна Роны, на южном склоне Центрального массива — в общем, до самого Пуату. Севернее господствовало трехполье.

Такова, по крайней мере в основном, линия разделения. Если рассматривать его в деталях и с изменениями, происходившими с течением времени, то оно несколько утрачивает свою простоту. Прежде всего надо учитывать различные отклонения, тем более частые, чем древнее эпоха. Несомненно, что по крайней мере на многих территориях материальные интересы и потребности сами по себе сильно ограничивали порывы индивидуальной фантазии. В начале XIV века один артуасский арендатор, взяв участок на озимом поле слишком поздно для того, чтобы вспахать его под осенний посев, должен был удовольствоваться тем, что посеял там в марте овес. На следующий год он вынужден был повторить там весенний посев: нужно было, чтобы на его земле был установлен тот же севооборот, что и на соседних полях ^{37}. Ну а если в какой-либо год не хватало семян или рабочих рук? Приходилось расширять паровые поля. А если, напротив, нужно было прокормить слишком много ртов? Можно было, несколько уменьшая пастбища, договориться о расширении засеянной площади. Таким образом, примитивные обычаи временной запашки были тогда еще очень свежи в памяти людей. Иногда они оказывали влияние даже на упорядоченный севооборот; в Мэне, как мы вскоре увидим, за многими циклами с годичным паром следовал период, когда поле не давало урожая в течение многих лет. Это была еще смешанная, но уже почти постоянная система. В других местах через определенные перерывы возвращались к старому приему длительного отдыха. В 1225 году грамота об основании в Босе деревни Бонльё (Bonlieu) женским монастырем Иерр (Yerres) устанавливает, что пашни будут обрабатываться «по обычному обороту» (selon les soles usuelles), но она предусматривает случай, когда какой-либо крестьянин «из-за бедности или для улучшения своей земли» оставит ее на несколько лет без обработки ^{38}. Наконец, сама жизнь была долгое время слишком беспокойной для того, чтобы аграрные обычаи, как, впрочем, и другие порядки, были совершенно незыблемы и упорядочены. Многие эдикты лотарингских герцогов, изданные после войн XVII века, жалуются на то, что крестьяне, вернувшиеся в свои деревни, перестали соблюдать «обычные обороты» (soles accoutumées) ^{39}. Не надо преувеличивать незыблемость и постоянство древних обычаев. Эти качества присущи времени, более близкому к нам, более мирному и стабильному обществу. Но результатом этих колебаний был не только «беспорядок», на который жаловались лотарингские должностные лица: они облегчили переходы от одного типа севооборота к другому.

Проследим возможно точнее, как распределяются системы двуполья и трехполья. Карта этого распределения, если бы можно было ее составить, показала бы не одни только большие красочные пятна, — на ней можно было бы увидеть отдельные районы, обозначенные пунктиром. Правда, на юге трехполье было всегда как будто исключительно редким, если оно вообще там встречалось. Напротив, двуполье долгое время занимало обширные пространства довольно далеко к северу, бок о бок со своим конкурентом. Вплоть до агротехнического переворота его придерживались на значительной части эльзасской равнины — от страсбургских ворот [38] на юге до Виссембурга на севере. Это же можно было наблюдать во многих горных деревнях Франш-Контэ и на довольно многочисленных землях северного побережья Бретани ^{40}. В более древние времена эти островки двуполья были более частыми. Обнаружено большое распространение двуполья в средневековой Нормандии. В это же время оно встречалось в Анжу и Мэне, также на довольно обширных пространствах ^{41}. В Мэне двуполье существовало местами вплоть до начала XIX века, причем в любопытнейшем сочетании с временной запашкой и с делением земли на три части. Имелось три поля, каждое из них в течение шести лет находилось под плодопеременной обработкой: пшеница или рожь чередовалась с паром, затем следовали три года полного отдыха ^{42}. [39] Нет сомнения, что это были пережитки старых порядков. Можно обнаружить и переходную стадию. Каролингские инвентари свидетельствуют о существовании на барских землях к северу от Луары трех полей, о различии озимых и яровых хлебов. Но озимые хлеба постоянно занимали значительно большую площадь, чем яровые (это ясно показывает анализ барщинных повинностей держателей, обрабатывавших сеньориальные поля): то ли потому, что на части домена продолжало господствовать двуполье, то ли вследствие того, что некоторые парцеллы должны были в течение двух лет оставаться под паром в то время, как на соседних участках одному году отдыха в обязательном порядке предшествовали яровые посевы. Во всяком случае, перед нами еще только зарождающаяся тройная периодичность. На севере трехполье было, несомненно, очень древним; оно засвидетельствовано начиная с франкской эпохи, а восходит, без сомнения, к еще более древним временам. Но в течение веков оно перемежалось с двупольем, а также встречалось и в переходных формах (аналогичные факты установлены в Великобритании, совсем недалеко от нас).