Жизнь замечательных времен. 1970-1974 гг. Время, события, люди

Минут за тридцать до начала игры в подтрибунном помещении БСА появилась Валентина Тимофеевна (жена Яшина. — Ф. Р.) с дочками. Но ни билетов, ни пропусков у нее не было, а Лев Иванович все, что было, раздал.

С трудом, по согласованию с начальством (она об этом не знала), ее с девочками усадили в переполненную ложу "Б". Началась игра…"

Большинство зрителей, собравшихся в тот день на стадионе, прекрасно понимало, что статус игры — товарищеская — не позволит в полную силу раскрыться его участникам. Так оно и случилось. Тот же Виктор заметит, что в первом тайме некоторые футболисты его команды играли в "полноги", не очень рвались к воротам Яшина, видимо, не желая огорчать его в столь знаменательный день. Лишь два-три раза в первом тайме игроки сборной мира опасно атаковали ворота "черного паука" (такое прозвище носил выдающийся вратарь в мире), и каждый раз он эффектно отражал удары. Зато вратарь сборной мира Мазуркевич дважды вынужден был вынимать мяч из сетки своих ворот. Первый тайм так и закончился — 2:0 в пользу сборной "Динамо". После чего Яшин решил уступить место в воротах своему сменщику Пильгую. Выглядело это трогательно: Лев Иванович снял с руки капитанскую повязку, обнялся со своими партнерами и со слезами на глазах покинул поле. Далее вновь послушаем рассказ Б. Левина:

"Сценарий того матча — дикость. Именно по сценарию Яшина меняет Пильгуй. Зачем? Люди пришли к Яшину, миллионы у телевизоров — ради Яшина. Зачем? Ну как же: эстафета поколений, преемственность поколений. Яшин обнимает Пильгуя, подняв правую руку и опустив голову, устремляется в раздевалку. Для меня матч Яшина без Яшина интереса не представляет. Пропуск с грифом "проход всюду" позволяет миновать тройной кордон контролеров и дружинников. Яшин сидит в кресле, голова опущена на грудь, а с подоконников кресел почти до пола свисают мертвые, как плети, руки, руки творца игры. Какие чувства одолевали Льва Ивановича в те минуты, знал только он: великий вратарь простился с футболом, делом своей жизни.

В раздевалке какие-то подвыпившие люди что-то говорят Яшину. Но он не видит и не слышит: Яшин один на один со своими мыслями…"

Об этом же рассказ Николая Озерова, который комментировал матч по телевидению: "Отдел спорта Центрального телевидения и Всесоюзного радио впервые решил показать закулисную сторону жизни футболистов. Матч был товарищеский, праздничный. Все были доброжелательно настроены, готовы выполнить любую просьбу, любое пожелание. И вот, получив разрешение, мы расставили наши камеры в раздевалках гостей — у футболистов сборной мира и в раздевалке "Динамо". Закончился первый тайм. Мы не ушли из эфира, как обычно, включили камеры в комнатах, где отдыхали футболисты. Сначала — интервью с игроками сборной мира. Потом — с динамовцами. Телезрители увидели выступления Бобби Чарльтона, Джаича, Жекова, Бескова, Старостина, Яшина, Понедельника. Заканчиваю репортаж, передаю микрофон ассистенту режиссера в полной уверенности, что эстафету передачи подхватят мои товарищи и репортаж пойдет из другой комментаторской кабины. Нужно сказать, что связь с "внешним миром", с режиссерским пультом, у нас осуществляется через оператора. У него наушники, и он получает соответствующую команду, так что его слово окончательно и "обсуждению" не подлежит. Вдруг оператор снимает наушники и кричит:

— Еще две минуты! Еще две минуты!

Чувствую, что-то неладно. Надо спасать положение. Беру микрофон, ищу собеседника, думаю, с кем бы мне еще поговорить. И вдруг вижу — уважаемый футболист, знаменитый, лучше не придумаешь. Я обращаюсь к нему:

— Можно вас на минуточку?

Он поворачивается, и — о ужас! — вижу, что собеседник, мягко говоря, не в "спортивной форме". Чувствую, что мне приходит конец и я последние минуты работаю на телевидении. Отступаю с микрофоном назад и думаю, как бы мне улизнуть от интервьюируемого. Он же говорит:

— Что сказать? Что сказать? — и тащит микрофон обратно. Хорошо, что все закончилось благополучно и телезрители увидели и поняли, что не всегда на телевидении все заранее подготовлено. Бывает вот такая "творческая" работа…"

Между тем после ухода из ворот Льва Яшина игроки сборной мира перестали "бояться" и бросились на штурм динамовских ворот, В итоге два безответных мяча влетели в сетку Пильгуя. Сделать большее гостям не позволил этикет — праздник все-таки. Матч так и закончился вничью. А затем состоялись проводы Яшина: гения вратарского искусства игроки обеих команд подняли на руки и под несмолкающий гром аплодисментов понесли По стадиону.

Как уже упоминалось ранее, заполненный до отказа стадион (а это 102 тысячи зрителей) был представлен самой разнообразной публикой. В тот день на матч пришли как простые советские граждане, так и тогдашняя элита: партийные чиновники, спортивные функционеры, депутаты, директора магазинов, баз, складов и т. д. Присутствовали среди зрителей и представители столичной братвы, в частности несколько участников знаменитой банды Монгола (Геннадия Карькова), о которой я уже рассказывал. Бандиты, конечно, тоже хотели принять участие в эпохальном мероприятии, посмотреть уникальную игру, но главное — на стадионе можно было и о делах "покалякать", не опасаясь, что кто-то посторонний тебя подслушает (все соседи пристально наблюдают за ходом матча). А дела у "монголов" наклевывались серьезные. На днях они вышли на след очередной жертвы — буфетчицы шашлычной Ломакиной, у которой в "загашнике" были припрятаны не только несколько тысяч рублей, но и драгоценности. Однако, будучи бабой ушлой и хитрой, она никак не шла в расставленные бандитами сети, как будто чуя, что за ней охотятся. Вот и предстояло "браткам" договориться, как "захомутать" неуловимую буфетчицу и "вытрясти" из нее богатства.

Прошло всего лишь три дня после прощального матча Льва Яшина, как на том же стадионе в Лужниках состоялась еще одна знаменательная игра — советская сборная встречалась в отборочном цикле чемпионата Европы с командой Испании. На стадионе вновь был аншлаг. И зрители, пришедшие на стадион, не пожалели о потерянном времени: игра получилась на редкость интересной и завершилась победой нашей сборной со счетом 2:1, Теперь после двух отборочных матчей советские футболисты набрали 4 очка, столько же, сколько было у испанцев и североирландцев.

28 мая в Харькове возле дамбы на реке Лопань обнаружили части расчлененного тела, принадлежавшего ребенку — девочке 10–12 лет. Как установила экспертиза, это было тело Оли Колобовской, бесследно пропавшей два дня назад. Сыщикам понадобилось всего лишь несколько часов, чтобы установить и задержать преступника, совершившего это чудовищное преступление.

Убийцей оказался сосед девочки по дому Юрий Смирнов. Это он в тот роковой день, 26 мая, заманил девочку в подвал дома, где ударил ее молотком по голове. Затем он незаметно (благо его квартира располагалась на первом этаже) пронес тело к себе домой, где изнасиловал, а затем убил жертву. Тело расчленил на полу, упаковал его в два мешка и ночью вынес к реке. Суд воздаст ему по заслугам — детоубийцу приговорят к расстрелу.

В те дни режиссер Эльдар Рязанов, снимающий комедию "Старики-разбойники", вынужден был на время прервать работу: он лег в столичный Институт красоты, чтобы пройти курс похудания.

Его коллега с "Ленфильма" — режиссер Герберт Раппопорт — совместно с коллегами из ГДР снимает фильм "Черные сухари", повествующий о том, как в 1918 году из России в Германию отправляется эшелон с хлебом в помощь немецкому пролетариату. В главной роли — девушки Тани, полюбившей военнопленного Курта, — была занята Наталья Варлей. В те дни ее загрузили работой, что называется, с головой. В Театральном училище имени Щукина, которое она оканчивала, наступила горячая пора сдачи зачетов и экзаменов. Кроме этого, Варлей играла в театре. Иногда бывало так, что весь день она проводила на ногах: утром мчалась в училище, оттуда — на спектакль, а ночью — в аэропорт, чтобы последним рейсом улететь на съемки в Ленинград. А в Москве тем временем на широкий экран вышел новый фильм с ее участием: комедия Виталия Мельникова "Семь невест ефрейтора Збруева" (с 18 мая).