"Слава". Последний броненосец эпохи доцусимского судостроения. (1901-1917)

Но не нашлось в ту благословленную эпоху того, который мог бы воскликнуть: "а ведь король-то голый…". Рубка "Славы" могла благополучно дожить до конца эпохи русского самодержавия, а с ним и российского императорского флота. В самый канун крушения этой эпохи и явилось усовершенствование рубки, в которой "гриб" (вернее его шляпка) заменялся плотно одевавшейся на бруствер крышей с буртиком и смотровыми щелями шириной 3 дм, как это было сделано на "Авроре" по возвращении в Россию из Цусимы.

Неясным, однако, остается вопрос: была ли новая конструкция реально осуществлена. Препятствием этому могла быть трудоемкость работ с разборкой верхних ярусов, мостиков и рубок с их приборами и приводами. В прежние годы эти работы не могли бы составлять большого труда, но совсем иными становились они в условиях экономической и политической разрухи.

На линейном корабле "Слава’: в минуты отдыха

Ценой фантастических расходов и крайнего напряжения сил элитных предприятий, вроде Обуховского завода, еще находили возможности для выпуска предметов вооружения и великолепных по своим характеристикам 12-дм орудий для острова Эзель. Сомневаться в том, что такой подвиг мог в действительности состояться, приходится вместе со всеми названными обстоятельствами еще и вследствие не имеющей объяснения очередной смены командиров: В.В. Ковалевского 21 октября 1916 г. переместили на должность начальника охраны водного района крепости императора Петра Великого. И если это не было повышением по службе, то приходится предполагать, что командира могли перевести на берег за слишком, может быть, наст ойчивые ходатайства об усовершенствовании своего корабля.

В книге С.А. Зонина "Адмирал Л.М. Галлер" (М., 1991, с. 99) говорилось, что командир оставлял свою должность по болезни, но это не мешало ему прослужить в новой должност и еще год до самого развала обороны Ревеля, а затем перейти на службу в Морское правительство А.В. Колчака. Нуждается в уточнении период недолгого командирства капитана 1 ранга П.М. Плена, который был героем обороны Порт-Артура (золотая сабля "за храбрость", он командовал после войны миноносцами, в 1914-1915 гг. – крейсером "Адмирал Макаров", в 1915-1916 гг. дивизионом эсминцев. На "Славу" он был назначен 12 декабря 1916 г. Чем он себя проявил, продолжал ли, как его предшественник, бороться за усовершенствование своего корабля – сведений не обнаружено.

В отзыве о своем бывшем командире и наставнике (в период службы на миноносце "Прочный" В.А. Белли признавал за П.М. Пленом боевые заслуги и опыт моряка, но не подтверждал особого служебного рвения, интереса к вопросам стратегии и тактике или готовности делиться опытом с молодыми офицерами. В то же время П.М. Плен отличался неудержимым пристрастием, как отмечалось выше, к "зеленому змию", погубившему немало способных п знающих офицеров. Как вспоминал В.А. Белли, он "пил в компании посещавших его сослуживцев по порт-артурской обороне, пил в особенно любимых им ресторанах, пил, снимая "пробу" при офицерах, пил за обедом. После водки следовало пиво в большом количестве, иногда по английскому образцу виски-сода "бывало – до ужина". В застолье он старался вовлекать своих офицеров, а В.А. Белли, упорно уклонявшегося от возлияний, злобно преследовал. (РГА ВМФ, ф. 2224, on. 1, д. 3, л. 167).

Таков был образ жизни командира и на "Славе". Возможно, и назначение он получил на корабль только на зимнее время. С таким командиром трудно было, наверное, его офицерам, специалистам бороться за усовершенствование корабля. Установленный в стране с началом войны "сухой закон" сильно ограничил доступность спиртного, но вряд ли это могло благотворно повлиять на исключительно вежливый, высокомерный, не прямой и не искренний (оценки В.А. Белли) нрав командира. Наступивший 1917 год должен был все расставить по своим местам.

28 февраля 1917 г. обреченный режим был сметен свершившейся революцией.

58. Последний парад

"Слава" ремонтировалась в Гельсингфорсе. Лицкор стоял на рейде, вмерзнув в лед, как и другие корабли. На борту трудились рабочие питерских заводов, с Кронштадтского пароходного меняли залатанные листы обшивки на месте пробоин, полученных в 1915 году в Рижском заливе в бою с германскими дредноутами. Ремонтировали также котлы и машины, артиллерию. День за днем капитан 2 ранга Л.М. Галлер обходил корабль, не чураясь самых дальних закоулков, надев матросскую робу, спускался в трюмы, смотрел, как рабочие вместе с трюмными меняют трубы водоотливной системы и арматуру в пустых гулких погребах, на время ремонта освобожденные от снарядов и зарядов, проверял системы затопления и орошения…" Так с некоторыми отклонениями от фактов (пробоины были и от повреждений, вызванных в 1916 г. авиабомбами, работали на корабле и рабочие гельсингфорских заводов) описывалась жизнь "Славы" в канун февральской революции (С.А. Зонин, "Адмирал Л.М. Галлер", М., 1991, с. 99).

Но это была лишь одна сторона жизни. Никто не ожидал, какая катастрофа постигнет флот и всю Россию. Нельзя было и представить, что все мог решить мятеж Петроградского гарнизона – этой вышедшей из повиновения и начавшей отчаянно митинговать солдатской массы. Многие годы участники событий не могли найти ответ на вопрос: кто вывел солдат из казарм, куда в дни революции делись офицеры.

Порожденная уродливым самодержавным режимом, революция выдвинула и столь же уродливых политических вождей. На гребне охватившей страну анархии явился удобным для всех вождь-соглашатель. К власти пришел выскочка, политический проходимец Александр Федорович Керенский. Ничтожнейшая из фигур отечественной истории, духовно во многом родственная свергнутому "помазаннику", болтун, фигляр и демагог, он за восемь месяцев российской свободы сумел до омерзения надоесть всей стране.

Капитан 1 ранга С.Н. Тимирев, наблюдая этого безумно популярного вначале "народного вождя", очень метко отозвался о нем как об "окончательно заблудившемся в революционных дебрях демагоге самого низкого пошиба, пожинающего дешевые лавры митингового успеха у толпы". О том же говорят и его трескучие официальные приказы. Из множества антигосударственных деяний этого незадачливого дельца особенно гибельным было фактическое одобрение "приказа № 1 " Петроградского совета от 1 марта 1917 г., которым полностью разрушалась воинская дисциплина, и лично им подписанная 11 мая 1917 г. "Декларация прав солдата", фактически предоставлявшая право вести на фронте пораженческую пропаганду.

Новыми шагами к предательству России стало организованное в угоду друзьям во Франции наступление на фронте (приказ от 16 июня 1917 г.), которое многократно усугубило развал в армии и флоте, привело к массовым убийствам офицеров на фронте и уже безнадежно дезорганизовало войска. Спасти армию не могло и запоздало начатое формирование "ударных батальонов". Предательской "сдачей" (приказ от 2 сентября 1917 г.) генерала Л.Г. Корнилова он отнял у России последний шанс к прекращению в стране анархии.

Свой вклад в разложение флота, во многом определивший его дальнейшую судьбу, внес и первый "выбранный" революционный командующий флотом вице- адмирал А.С. Максимов (1866-1951). Этот "керенский флота" фактически предал и флот, и его офицерство. Офицеры при нем были всецело отданы под власть матросских судовых комитетов и собраний команд, как справедливо было сказано в то время об армии, "офицеров изгоняли, как прислугу". Ни прежний злодейски убитый командующий флотом А.И. Непенин, ни так же убитый начальник 2-й бригады линкоров А.К. Небольсин не смогли даже поверхностно предвидеть тот умело подготовленный мятеж всего флота, который и до наших дней остается одной из загадок истории. Воистину немыслимой концентрации бесовское соединение сил зла безостановочно и со все большей яростью подтачивало тогда боеспособность флота.