Необыкновенное лето (Трилогия - 2)

"Октябрь" навел четырехдюймовку вдоль буерака, коридором открывавшего путь для удара с тыла. Раздалась команда - и последовал выстрел. Корабль дрогнул.

Рагозин, установив локти на палубном поручне, глядел в бинокль. Если бы он мог в эту минуту наблюдать самого себя, он изумился бы скованности своего тела. Широко расставив ноги, пригнувшись, он прогибал тяжестью корпуса металлический прут, на который упирались локти. Иначе, нежели этой натугой всех мышц, нельзя было удержать в повиновении прежде никогда не ведомое чувство. Это была окрыленная злоба, звавшая его туда, где рвалась на комки и развевалась в золотую пудру земля. Он смотрел и смотрел в далекий светящийся чад, напутствуя этой злобой снаряд за снарядом, летевшие с корабля на вражеские батареи.

Вдруг огонь флотилии начал утихать. "Октябрь" прекратил стрельбу. Рагозин оторвался от бинокля, подскочил ближе к мостику.

- Что такое? Почему замолчали?

Голос его после гула орудия прозвенел по-птичьи.

- Пехота с десантом пошли в атаку! - крикнул сверху командир.

Рагозин глянул на берег.

По полосе между водой и подножьем берегового обрыва бежали узкой тесьмою матросы десантного отряда. Один за другим исчезали они в крутобокой жерловине буерака. Несколько тесных кучек людей катили пулеметы, впрягшись в них спереди и подталкивая сзади.

Рагозин опять прижал к переносью бинокль. Пыль медленно оседала на курганы. Реже и реже вспыхивали огни выстрелов. Возник на бугре дымный шар, стремительно разбухая, и спустя секунду волной разлился по степи тягучий удар взрыва. Кто-то закричал на палубе:

- Орудия рвут!

Рагозин увидел, как совсем близко от позиций белых десантники, цепляясь друг за друга и скатываясь по оползающим откосам, выбирались из буерака наверх. Вот передовые выпрямились в рост на равнине. Вот со дна оврага потянули кверху пулеметы. Все больше появлялось на кромке буерака матросов, длиннее растягивались по степи их ряды. Прострекотала первая строка пулемета. Воздух словно задрожал от далекой ружейной пальбы.

- Пошли, пошли! - с нетерпением раздался новый выкрик.

Сразу в дюжину голосов со всех концов корабля начали кричать столпившиеся на палубе моряки:

- Бей их! Бей, в душу так...

Рагозин перевел бинокль на курганы. По степной целине полные упряжки коней галопом уводили орудия. Почти в тот же момент на окоемку холмов россыпью вымахнула красная пехота. Цепь ее просвечивала, как частокол против солнца. Десантный отряд матросов прянул наперерез бросавшим позицию белым.

Рагозин поднял голову на мостик.

- Сбили! Сбили! - кричал ему командир, непонятно взмахивая обеими руками.

Рагозин быстро оглядел моряков. Со смехом крича и бранясь, они смотрели на берег и тоже махали руками. Лица их сияли тем высокомерным и наивным счастьем, какое приносит успех.

Вдруг прямо против себя Рагозин опять увидел Страшнова. Залитый солнцем и потому еще больше лоснившийся от масла, помор довольно улыбался.

- Лиха беда начало, - сказал он.

Рагозин нахмурился.

- Ты что за мной ходишь?

- Я тут... в случае чего исправить на палубе...

- Ты что мне - нянька, за мной смотришь? Я за тобой буду смотреть, а не ты за мной!

- Я что ж? Я как все...

- Нет, не как все, - с неожиданной угрозой оборвал Рагозин. - Мне опахала не требуется. Я не генерал - ходить за мной...

Он круто повернул плечо и ушел. У него явилась раздражающая мысль будто он что-то задолжал. Вот сбили артиллерию деникинцев, матросы с пехотой бросились преследовать ее, а он только поглядывал в бинокль. Это был уже настоящий бой, и кончился он удачей. А что Рагозин сделал для удачи? И что ему надо делать в боях? Глядеть в бинокль?

- Опахало! - негодующе буркнул он, взбираясь на мостик и резко откидывая вбок болтавшийся на ремешке тяжелый бинокль.

Командир дивизиона - уже немолодой и рыхлый морской офицер проговорил навстречу Рагозину, когда комиссарская кепка только показалась над последней ступенькой к мостику:

- Пошло, Петр Петрович, теперь пошло!

Он не приподнял, а лишь дотронулся левой рукой до козырька, делая вид, что приподнимает фуражку, и не перекрестился, а лишь наметил правой рукой перед лицом своим мановение, похожее на крестик.

- Господи благослови.

Он как-то официально и в то же время пытливо смотрел в лицо Рагозину. Петр Петрович подвил растрепанные колечки усов. Он не возражал против обычая: отчего не перекреститься, если дело пошло на лад?

- Приняли с флагмана радио, - как бы докладывал и вместе с тем просто делился новостью командир. - Наступление развивается по всему фронту. Дивизиону идти полным вперед, очищая берега от противника.

- Не оторваться бы от пехоты, - с видом стреляного воробья заметил Рагозин.

- А зачем у нас глаза, Петр Петрович? Глаза прежде всего.

Офицер уважительно постучал ногтем по биноклю Рагозина. Ему нравилось, что комиссар не говорит лишнего и не мешает ему держаться так, как он привык, то есть слегка отечески.

- Значит, полный вперед?

- Вперед, Петр Петрович. Отдаю приказание.

...Этот день открыл собою обширные наступательные операции особой ударной группы советских армий Южного фронта по плану главкома, начавшиеся с успехов, но приведшие затем к отступлению.

Провал удара Южного фронта по казачьим армиям белых обнаружил себя через две недели для вспомогательной группировки, действовавшей на Купянск, и через три недели - для армий, наступавших в основном направлении на Царицын. Вспомогательная группа, вклинившись центром глубоко в расположение белых и заняв Валуйки и Купянск, оставила свои ослабевшие в боях фланги далеко позади и оказалась под опасностью полного окружения. Попытки ликвидировать угрозу флангам, созданную кубанской конницей Шкуро и донцами, не дали положительных результатов, и вся группировка вынуждена была с тяжелыми потерями отойти в исходное положение, а потом и за его пределы. В направлении на Царицын упорные бои сначала принесли красным войскам немало успехов, но группа в целом быстро разбросала свои силы на широком фронте и не могла выполнить своих задач. Армия, продвинувшаяся до подступов к Царицыну, попала под удар маневренной кавалерийской группы Врангеля, не выдержала ее сосредоточенных атак и отступила к северу от города.